Диссертация на степень доктора церковных наук Православного богословского института в Париже

Обóжение

Воплощением Слова совершается наше обóжение. Св. Афанасий произносит свою классическую формулу, – мы знаем, что она в значительной мере навеяна св. Иринеем, – "Слово вочеловечилось, чтобы мы обóжились"⁶⁶⁰. Эта мысль стала излюбленной для восточного богословского сознания. Она определила всю антропологию Православия. Важно не столько нравственное оправдание, особенно если его понимать юридически, судебно, сколь обóжение. Вспоминается Плотин с его словами: "цель человеческой жизни не безгрешность, а обóжение"⁶⁶¹. Неоплатонизм, пусть в его христианизованном облике, не мог не повлиять на александрийского первосвятителя. Разумеется, обóжение невозможно в греховности; оно предполагает узкий путь аскетики, оно обусловлено нравственным катарсисом. Но цель и предел нашего спасения, не одно только моральное очищение, а беспредельное углубление в Бога. Православию чужд пуританизм. Термин "обóжение" встречается очень часто у св. Афанасия⁶⁶².

Но если дело нашего спасения, т.е. обóжение возможно, благодаря вочеловечению Единосущного Отцу Слова Божия, то оно все же есть дело всей Св. Троицы. Оно совершается благодатным содействием Св. Духа. Апостол Павел мистически познал и научил нас тому, что усыновление Богу совершается Духом Святым, посылаемым в наши сердца (Рим. VII, 15-I6; Галат. IV, 5-6). Св. Афанасий любит в своем учении об обóжении развивать эту мысль. "Дух именуется животворящим... помазанием, и есть печать... Вся тварь делается причастною Слова в Духе"⁶⁶³. "И ради Духа мы все именуемся причастниками Божиими... Сын сочетавает нас с Отцом, благодаря сущему в Сыне Духу... Те, в ком пребывает Дух, обóжаются Духом"⁶⁶⁴. "Никто не приходит в бытие и не совершается иначе, как только через Сына в Духе"⁶⁶⁵. "Освящение совершается от Отца через Сына в Духе Святом"⁶⁶⁶. "Слово совершает обóжение созданных существ в Св. Духе"⁶⁶⁷.

В этом виден огромный шаг вперед по пути раскрытия догматической мысли. Здесь св. Афанасий далеко опережает своих учителей, платонизировавших александрийцев, и открывает новую, чисто христианскую эпоху в мистической традиции. Стяжание Духа Святого – вот главное в духовной жизни Церкви. Неперестающий подвиг за харизматичность, искание утешения Утешителева. И это еще одна заслуга св. Афанасия.

Каков же, однако, плод этого обóженного состояния? В чем, собственно, заключается это обóжение?

1. 
   Прежде всего, надо раз навсегда запомнить, что это отнюдь не метафорическое выражение, не риторическая вольность, а самое реальное понимание онтологического обóжения человеческого естества. Это, конечно, высшая ступень освящения человеческого духа и тела, а не только святость в ее нравственном значении, не праведность, а именно преображенное духовное состояние всего психофизического состава человека.
   
2. 
   Человек входит в Св. Троицу. Сын Божий поднимает наше естество выше небес, выше ангелов. Но не следует ограничивать это прославление человека только человеческою природою в Ипостаси Христовой. Не одно только человечество Христа, и не все человечество вообще, не "родовой человек", но и каждый человек обóживается, т.е. становится по причастию богом.
   
3. 
   Таким образом, обóжение есть, по существу, то, что ап. Павел называл усыновлением. Александрийский святитель говорит: "Хотя Один есть Сын по естеству, истинный и единородный, но и мы делаемся сынами (Божиими), не Ему подобно, не по естеству и не в действительности, но по благодати Призвавшего; и, будучи земными людьми, именуемся богами, не такими, каков Бог и каково истинное Слово Его, но как восхотел даровавший сие Бог"⁶⁶⁸.
   
4. 
   Это обóжение достигается по благодати Св. Духа, Который соединяет нас в Сыне со Отцем. По благодати мы больше не смертны, "смерть приведена в бездействие, мы восстанавливаем свой утраченный образ, "мы спасаемся, как сотелесники Слова" (σύσσωμαί)⁶⁶⁹. Выражение ап. Павла (Ефес. III, 6) воспринято было богословским сознанием. Классический греческий не знает этого понятия. Христианская мистика, выросшая из опыта евхаристической жизни дала этому выражению права гражданства. Его мы находим у св. Иринея (в приведенном тексте у св. Афанасия, у св. Кирилла Иерусалимского). Слово воплотилось, вочеловечилось; Духом Святым освящается Евхаристическое Тело Христово; человек причащается этого Тела, становится одним телом с Христом, сродняется с Ним, Им не опаляется человеческое естество.
   

Этим выражается максимальное приближение человека к Богу, его причастие Божеству, без уничтожения, конечно, особенностей человека, приближение и причастие неслиянное и неизменное. Это, повторяем, не есть только моральное совершенство, – катарсис его, конечно, обусловливает, – это не категория нравственности, а вполне онтологическая реальность в плане духовной жизни. А возможно это обóжение только потому, что человек создан по образу и подобию Божию, потому что он богоподобен, потому что Бог вочеловечивается, т.е. облекается в человека, становится человеком, рождается человеком, который есть Его образ. В плане спасения, и даже больше, в плане миротворения предвиден был от века, до сложения мира БОГОЧЕЛОВЕК, а не БОГОАНГЕЛ и не какой иной образ откровения Бога.

СВ. ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ

В своих "Подвижнических Уставах" св. Василий Великий говорит о том, что "грех Адама рассек естество человека" и соответственно с этим "Спасителево вочеловечение приводит человеческое естество в единение с самим собою и с Спасителем и, истребив лукавое сечение, оно восстанавливает первобытное единство"⁶⁷⁰. "В людях растлилось судилище души", – пишет он в ином месте⁶⁷¹. Эта мысль, можно сказать, является определяющею в его науке о человеке. Это отправная точка его антропологических построений. Небесного человека, т.е. божественный о нем замысел св. Василий обходит молчанием. Он начинает богословствовать, созерцая смертного и падшего человека. Этим строится ветхоадамовская антропология.

Нельзя не обратить внимания на то, что "Шестоднев" не закончен. Толкование доведено им до сотворения земных животных. О самом человеке, о творческом замысле о нем не сказано ничего. Но зато в омилиях св. Василия нет недостатка в морализировании о человеке и в обличении грешного людского рода.

Казалось бы, от ученика афинских риторов можно было бы ожидать более глубокого прозрения и более философского подхода к премирной судьбе человека, как это мы видим у его друга св. Григория Богослова или особенно у его брата св. Григория Нисского. В вопросах онтологии и метафизики св. Василий достаточно умеет показать свою философскую подготовленность и с философским вооружением он полемизирует против ариан и евномиан. А в теме о человеке главным для него является его падшее состояние, лишение райской чистоты, его смертность. Но все же диалектика кессарийского святителя не лишена интереса, так как им затрагивается ряд важных вопросов.