О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

§ 14. Ж.П. Сартр

Жан Поль Сартр (1905—1980) — французский философ и пи­ сатель, представитель экзистенциализма. Характерной чертой фи­ лософских воззрений Сартра является то, что по большей части они воплощались в образы художественных произведений, хотя у него были и собственно философские труды. Основные проблемы его фи­ лософских размышлений — суверенность сознания, смысл бытия и онтологический статус личности, специфичность человеческого су­ ществования как «принципиальной неполноты» и самосознатель­ ности, случайности нашего бытия в мире, проблема открытости и

«событийности истории» и мира. Особое внимание Сартр уделил проблеме свободы воли, в трактовке которой он проявил явный максимализм, считая, что каждый человек, обладая свободой воли, несет ответственность за все, что творится в мире. Тут ответствен­ ность не увязывается с «мерой причастности» к событиям. В своих философских суждениях Сартр отталкивался от идей Р. Декарта, С. Кьеркегора, 3. Фрейда, Э. Гуссерля и М. Хайдеггера.

В работах «Воображение» (1936), «Воображаемое» (1940) Сартр рассматривает феномен вообр (Жения как средство отрыва сознания от мира и полагание несуществующего. После анализа проблемы выдающимися умами прошлого, в частности, И. Кантом, рассужде­ ния Сартра по этому вопросу выглядят, мягко говоря, не очень про­ фессиональными. То же можно сказать и об описании им самосо­ знания, которое он трактует как некую «прозрачность» для субъек­ та сознания. Это явное упрощение: мы не так уж прозрачны для самих себя. Сартр говорит о «пустом сознании» — это противоречит научной и философской традиции и самой сути дела, а кроме того, и утверждению самого Сартра: фактичность сознания должна быть постоянным уделом личности. Нельзя согласиться и с идеей Сартра о том, что человек, выбирая свою эпоху, выбирает и себя в ней. Все это значительно сложней. Человек не выбирает эпоху. Сартр впада­ ет в преувеличение возможностей человека, исходя из того, будто бы человек постоянно строит сам себя вплоть до мельчайших дета­ лей и что человеку будто бы ничего не дано, и он сам должен посто­ янно встраивать свою фактичность в свой универсум. Сартр тонко подметил, что человек всегда «натыкается» на свою ответствен­ ность и что у него нет «алиби» (но ведь в каких-то случаях оно есть). Верно, что человек постоянно осуществляет «суверенный выбор» в своих поступках и вообще в поведенческих актах. Для политичес­ ких воззрений Сартра характерно смешение несмешиваемого: по­ зиций гуманизма, демократизма и левого экстремизма. Неудачна и

190 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
его попытка синтеза марксизма и экзистенциализма. И. Фихте, как мы уже упоминали, сказал: «Каков человек, такова и философия». В этом много правды. А. Хюбшер так характеризует личность и ос­ новные экзистенциалистские принципы Сартра. Я позволю себе привести эту любопытную характеристику.

Хюбшер так пишет о Сартре:

«Этот низенький, коренастый человек с широким, сильным ртом, тяжелым носом и в толстых очках, который сделал в первое послевоенное время парижское

«Кафе де Флор» храмом, где проповедовал свое мрачное евангелие, пользуется двумя орудиями: философией и художественным творчеством. От своего двоюрод­ ного деда Швейцера он не перенял почти ничего. В 20-х гг. он жил в Берлине, здесь теоретически познакомился с Гегелем, Хайдеггером и Ясперсом и не отрекается от связи с ними. Но уже первое из его крупных сочинений — «Тошнота» — это роман и одновременно работа философа, умеющего писать о бытии и небытии, о Декарте и гуманизме, сопровождающего теоретическое мышление непрерывной писатель­ ской и критической работой. В смене различных обликов главные действующие лица романов и драм не только служат для наглядного изложения его размышле­ ний, но также, наоборот, несут в себе материал для дальнейшего развития его мировоззрения. Влияние Сартра основывается на этой гибкости и многостороннос­ ти творчества. Он вывел экзистенциализм философии, он соединил его общие черты С литературой — в той мере, в какой можно говорить о единстве французского экзистенциализма в основном вопросе: есть да. еще сверх существования трансцен дентность, воздействующая на область экзистенциального и дающая ей смысл?..

Сартр отвечает на этот вопрос отрицательно. Для него, как для Кьеркегора и Хайдеггера, человеческому существованию принадлежит страх, неуверенность в будущем, всеобщая бессмысленность жизни. Во все новых вариантах он показы­ вает отрицательные стороны жизни. Как современный Вергилий, он ведет читателя долгим путем через свой ад, проявляя странную склонность к дряблому, испорчен­ ному, гнойному, к крови и экскрементам, к бесчисленному множеству омерзитель­ ных, тошнотворных признаний. Здесь есть мелкий чиновник, который стреляет, не целясь, в группу прохожих, побуждаемый к этому неопределенно!! ненавистью к человечеству: здесь есть женщины, которые не могут противостоять влиянию сумасшедшего, презренного мужчины: одна из них сама спасается бегством в мир безумия, другая возвращается к. ненавистному мужчине, который не может ей дать ничего, кроме низменной эротики. И здесь есть, наконец, сам герой «Тошноты», который, почувствовав отвращение к малому камешку, перенес это чувство на весь мир, — и после этого произнес большой дифирамб, восхваляя это достигнутое им новое знание жизни. Сартр ищет другого решения, чем Хайдеггер. Человек брошен в мутную бессмысленность существования: и все же лишь в этом мире отрицатель­ ного, бессмысленного он может добиться свободы, не зависеть ни от кого и ни от чего. «Бытию-в-себе-вещей» противостоит «для-себя-бытие-человека» — их разде­ ляет ничто, небытие. Тело человека, поскольку оно стало объектом, связывает его с бытием в себе. Но в своем личном существовании он есть чистое «для себя», бытие же само себя отрицает; посредством акта отрицающего обоснования человеческое существо отрывается от лона бытия — оно получает свободу, которая путем сво­ бодного выбора делает бытие определенным бытием. Так неожиданно возвращается шопенгауэровская противоположность между объектом и субъектом — правда, сниженная с высоты критики познания до уровня, не отягощенного критически- познавательным осознанием бытия. Неисписанный лист бумаги — таков человек в начале своей жизни. Ему встречаются все новые, все изменяющиеся ситуации,

§ 14. Ж.П . Сартр ₁₉₁

и его сущность образуется в зависимости от того, как он их преодолевает. Его сущность — это то, что он умеет делать из своего существования во встречающихся ему ситуациях. Его «для-себя-бытие» заключается в постоянном проектировании своей самости. «Человек есть лишь то, что он делает», — так написано в драме

«При закрытых дверях», и это буквально повторяется в маленькой брошюре о гуманизме. Орест в «Мухах». до того как он действительно вмешивается в трагедию Атридов, страдает, угнетаемый чувством бесприютности, и не потому, что у него нет определенной жизненной сферы и прочных традиций, — это-то представляется преимуществом — но потому, что он не совершил ни одного поступка, который мог бы быть началом формирования личности. Лишь после того, как он убил свою мать, его жизнь начинается как собственно его существование. Симона де Бовуар, жена и самая продуктивная ученица Сартра, дает в драме «Ненужные рты» другой пример: она пытается доказать, что героизм и трусость — это не особенности или свойства, а роды действия, разного рода употребления, даваемые действующим человеком своему еще не определившемуся существованию. Он обременен безгра­ ничной свободой, но также и безграничной ответственностью. Человек, как говорит Сартр в своем главном сочинении, «осужден на свободу» (эта фраза повторяется в

«Путях свободы»).

Что такое свобода? У Декарта она состоит в свободе разума от всех внешних оков, у Сартра она находится в сфере человеческого существования, она «творчес­ кая активность» — и ничего более. Над существованием нет какого-либо закона, императива, детерминизма. Все, в чем раньше видели свободу, предопределение, нечто навязанное извне, человек принимает по свободному выбору — он сущест­ вует, лишь поскольку он выбирает. Разумеется, он все вновь впадает в экзистен­ циальный страх, являющийся его жизненной стихией. Любовь, половая страсть, мазохизм, садизм, ненависть, равнодушие — все это отчаянные попытки скрыться от безжалостной свободы, сочетать браком «для-себя-бытие» (в отвратительной слизи) с «бытием-в-себе». Однако свобода должна быть принимаема в одиноком героизме, без переклички с другими, без помощи, без метания по сторонам в по­ исках средств спасения, освобождающих оправданий. У Сартра перед глазами по­ зиция древних стоиков, сопротивляющихся своим непоколебимым равнодушием нападкам враждебного мира и сохраняющих даже в несчастье сознание своего превосходства. Все вновь из нашего наличного бытия возникает наше человеческое бытие, и именно это имеется в виду, когда экзистенциализм атеиста Сартра требует, чтобы за ним признали достоинства и долг гуманизма.

Известно странное отражение его учения в «кабачках экзистенциалистов » в Сен- Жермен-де-Пре: мода на платье — клетчатые рубашки, которые носят поверх брюк, полосатые носки, узкие брюки, длинные волосы на затылке, странно подстрижен­ ные бороды; танцевальный стиль винных погребков, давящая знойная духота негри­ тянской музыки и коктейлей. Но все это просто выражение необузданной жажды оригинальности и свободных радостей жизни, одно из милых безумств вечного Па­ рижа, мода, над которой вряд ли еще продолжают светить звезды Сартра.

Сартр уже не сидит теперь в «Кафе де Флор». Он ест мало, пьет еще меньше и почти не курит. Каждое утро он работает в своей комнате для занятий на улице Бонапарта и исписывает лист за листом. На его рояле лежит раскрытая партитура Баха. Секретарю с провалившимися щеками поручено держать на расстоянии до­ кучливых посетителей» .

Вот каким оригиналом был Жан Поль Сартр,
¹ Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 209—212.

192 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
§ 15. Позитивизм О. Конта
Позитивизм — философское направление, утверждающее, что источником подлинного, «положительного» (позитивного) знания могут быть лишь отдельные конкретные (эмпирические) науки и их синтетические объединения, а философия как особая наука не может претендовать на самостоятельное исследование реальности. Основателем этого направления является Огюст Конт (1798— 1857), еще в 30-х гг. XIX в. он ввел этот термин. Положительная философия, согласно О. Конту, может стать единственной твердой основой для социальной организации, благодаря которой прекра­ тится кризис, так долго испытываемый наиболее цивилизованны­ ми нациями. Не нужно доказывать, продолжает он, что миром управляют и двигают идеи или, другими словами, что весь соци­ альный механизм основывается окончательно на мнениях. Имен­ но умственное безначалие является основанием великого по­ литического и нравственного кризиса современных обществ. Дей­ ствительно, величайшее зло состоит в глубоком несогласии, существующем в настоящее время между умами относительно всех основных начал, твердость и определенность которых есть первое условие истинного общественного порядка. До тех пор, пока отдельные умы не примут единогласно известного числа идей, способных образовать общую социальную доктрину, народы, несмотря на всевозможные политические паллиативы, необходи­ мо останутся в революционном состоянии, допускающем только временные учреждения. Столь же очевидно, что, когда соединение умов в едином общении принципов будет достигнуто, из него про­ истекут все потребные учреждения без всяких важных потрясе­ ний, так как величайший беспорядок уже уничтожится одним еди­ ным фактом. Таким образом, получается, что произвести «соеди­ нение умов в едином общении принципов» и через это доставить

«твердую основу для социальной реорганизации и для действи­ тельно нормального порядка вещей» и составляет назначение по­ зитивизма.

По утверждению Конта, взгляд на общее умственное развитие человечества, результатом которого является позитивизм, свиде­ тельствует о том, что существует основной исторический закон (составляющий открытие Конта, по мнению его самого и всех его последователей). Согласно этому закону, каждое из наших глав­ ных понятий, каждая отрасль наших познаний проходит последо­ вательно через три различных теоретических состояния: состоя­ ние теологическое, или состояние вымысла; состояние метафизи-

§ 16. Неопозитивисты 193

ческое, или абстрактное; состояние научное, или положительное. Другими словами, человеческий ум по своей природе употребляет последовательно в каждом из своих изысканий три метода, харак­ тер которых существенно различен и даже радикально противопо­ ложен: сначала метод теологический, потом метафизический и, наконец, положительный. Отсюда три рода философии, или общих систем, обнимающих явления в их целом и взаимно исключаю­ щихся: первая система есть необходимая точка отправления чело­ веческого ума; третья — твердое и окончательное состояние, а вто­ рая служит лишь переходом. При этом для позитивизма в соответ­ ствии с его же принципом не существует других настоящих наук, кроме естествознания, изучающего явления внешнего мира.

Если вдуматься в суть позитивизма во всех его разновидностях, то следует сказать: это реальность развития философской мысли. В какой-то степени это форма выражения определенной неудовле­ творенности традиционными классическими философскими сис­ темами, зауженное видение лишь отвлеченности от реального про­ цесса научного знания, прежде всего точного, математизирован­ ного естествознания. Позитивистские устремления выражают попытку усилить опору на достижения науки, доходя до их отож­ дествления. Словом, эта тенденция усиления связи философии и конкретных наук каждый раз и у всех позитивистов постоянно абсолютизируется, начиная с позитивизма О. Конта. Слабая сто­ рона позитивизма во всех его формах связана с подменой собствен­ но-философского предмета и метода конкретно-научными предме­ том и методом. Это направление, хотя и называется по самому смыслу слова положительным, но содержит в себе немало отрица­ тельных моментов. Позитивизм, начиная уже с Конта, отрицает почти все предшествующее развитие философии и по существу на­ стаивает (у кого в большей, у кого в меньшей степени) на тождестве философии и науки, а это непродуктивно. Философия по самой своей сути (и предмету, и методу) является самостоятельной об­ ластью знания, опирающейся на весь массив культуры, в том числе и на естествознание, и на общественные науки, и на искус­ ство, и на житейский опыт человечества.

§ 16. Неопозитивисты

Как особое философское направление, неопозитивизм получил широкое распространение в англоязычных странах. Его наиболее известными представителями являются Р. Карнап, А. Айер,

7-927

₁₉₄ Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Дж. Остин и др. Под общим названием неопозитивизма объединяются многие весьма различные теории: от логического позитивизма, логического эмпиризма и логическо­ го атомизма до философии лингвистического анализа и различных направлений аналитической философии, смыкающихся с теорией критического рационализма.

Логический позитивизм провозгласил основной своей задачей борьбу с метафизикой, традиционно понимая под ней философию в целом, стремясь поставить себя над борьбой материализма и идеализма. Теоретическим источником его послужило реальное развитие физики, логики, математики, языкознания и эмпири­ ческой социологии, что впрямую подвело к вопросу о теоретичес­ кой деятельности как деятельности, связанной только с логичес­ ким языком науки: наука сводится к фиксации, а затем упорядо­ чению фактов в рамках условно принятой системы языка. В таком случае задача науки ограничивается описанием ее языка.

Исходными предпосылками всякого познания логический по­ зитивизм считал события и факты, т.е. «чувственные данные», находящиеся в сфере сознания субъекта. Одной из особенностей данного течения является то, что он принципиально отождествил объект с теорией объекта. Это сразу же снимало вопрос, о сущест­ вовании объективного мира как предмета философского познания и приводило к замыканию философии лишь на познавательной проблематике логики и логического языка, тем более что логико- математический язык традиционно считался образцом достовер­ ного знания. Другой принципиальной особенностью было отожде­ ствление (а точнее, замена) понятий «объективный факт» и «на­ учный факт». Последний понимался как «запротоколированный» в науке с помощью знаковых средств, т.е. как «протокольное пред­ ложение». Язык науки в логическом позитивизме строится так: из первичных атомарных высказываний по правилам логики вы­ водятся сложные высказывания. При этом предложения науки могут быть либо истинными, либо ложными, либо бессмысленны­ ми. Бессмысленные предложения, согласно Р. Карнапу, не явля­ ются предложениями, в собственном смысле слова, но лишь напо­ минают их по форме. Примером такого предложения может быть следующее: «луна умножает четырехугольно». Все философские предложения, считал Карнап, также являются бессмысленными высказываниями, так как, будучи общими положениями, они не могут быть верифицированы, проверены путем сведения к атомар­ ным высказываниям, фиксирующим тот или иной «факт». По-

§ 17. Б. Рассел 195

скольку на этой основе невозможно верифицировать (проверить эмпирическим способом) и моральные высказывания, содержа­ щие общие понятия «добра» и «зла», постольку логические пози­ тивисты выводили, например, этику за пределы науки. Недостат­ ком принципа верификации в системе логического позитивизма является то, что он не вытекает из опыта и не может быть получен аналитически. Безусловно, анализ языка важен и нужен для науки. Но он целесообразен лишь тогда, когда в правилах упот­ ребления научных терминов, в правилах сочетания слов в предло­ жениях и правилах выведения из одних предложений других рас­ крываются связи и отношения объективной реальности. Неопози­ тивисты же рассматривают все эти правила сами по себе, в отрыве от объективного мира. Обратившись к семиотическим проблемам, они выделили три области отношений: прагматика (отношение языка к тому, кто его употребляет); семантика (отношение между языком и тем, что им обозначается); синтаксис (отношение между языковыми выражениями). Все это получило название семиоти­ ки. Предметом анализа стали значения слов и знаков вообще, ло­ гические, лингвистические и психологические проблемы, имею­ щие важное научное и практическое значение (скажем, для созда­ ния вычислительной техники, разработки машинных языков и т.п.). В своем развитии неопозитивизм пришел к описанию многообразных способов употребления слов и выражений как раз­ личных «языковых игр», что вело к пересмотру статуса познания: философские и научные системы оказались не более чем языковы­ ми образованиями, имеющими характер игры. Причем игра эта имеет конвенциональный (условный) характер.

Неопозитивизм эволюционировал в направлении от анализа языка науки к анализу обыденного языка и от отрицания филосо­ фии к использованию аналитического метода для более или менее содержательного анализа собственно философских проблем — к разработке, например, методов моделирования, системно-струк­ турного анализа и др. Это философское течение и поныне продол­ жает удерживать свои позиции, хотя и в сильно преобразованном виде.

§ 17. Б. Рассел
Бертран Рассел (1872—1970) — английский философ, логик, математик, социолог, публицист и общественный деятель. Фило­ софские взгляды Рассела существенно менялись в течение его

г

196 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
жизни ¹ . Некоторое время он увлекался философией Г. Гегеля. Позже занялся разработкой математической логики и написал (со­ вместно с А. Уайтхедом) знаменитый трехтомный труд «Основа­ ния математики». Рассел — один из родоначальников логического атомизма и неопозитивизма. Развивал концепцию «нейтрального монизма», сходную с эмпириокритицизмом Э. Маха и Р. Авена­ риуса (буквально «критика опыта»). В более позднем периоде про­ слеживается стремление Рассела к соединению принципа эмпи­ ризма, согласно которому все наше знание берется из опыта, и убеждения, традиционно исходящего из рационализма. В итоге логика составляет, по Расселу, сущность философии. Характерной чертой его теории познания явилась концепция «знания — зна­ комства», т.е. идея непосредственного познания в опыте чувствен­ ных данных и универсалий; все это выполняет роль «строитель­ ных блоков», из которых строится здание естественно-научного знания. Его близость к неопозитивизму проявилась в обосновании значимости чувственного опыта в научном познании. При этом Рассел в своих воззрениях был близок к воззрениям Д. Юма. Он признавал наличие универсалий в самом чувственном опыте, до­ пуская в этом непоследовательность.

Рассел был одним из инициаторов (наряду с А. Эйнштейном и Ф. Жолио-Кюри) Пагуошского движения. Он лауреат Нобелев­ ской премии по литературе (1950). Труды его отличаются яркос­ тью изложения и удивительной эрудицией.
§ 18. Л. Витгенштейн
Людвиг Витгенштейн (1889—1951) — австрийский философ, логик и математик — развивал идеи лингвистической философии, разрабатывал проблемы математической логики, анализировал язык математики как наиболее совершенный язык научного зна­ ния. Он полагал возможным и желательным сведение всего науч­ ного знания к логике и математике, тем самым абсолютизируя значимость формальных преобразований, якобы могущих выра­ зить содержательные утверждения о мире. Витгенштейн выражал уверенность в безграничных возможностях новой логики, в осо­ бенности логического синтаксиса, а философия, по его мнению,
¹ Мне лично довелось слышать от специалиста по творчеству Рассела и его биографии, что смена его убеждений совпадала по времени с его очередным браком (а он был женат пять раз).

^{§ 18. Л. Витгенштейн} 197
должна описывать практику использования логических знаков. Витгенштейн первоначально исходил из возможности сведения всего знания к совокупности элементарных предложений, а фило­ софию рассматривал лишь как критику языка. Эти идеи позднее сменились у Витгенштейна культом многообразия форм обыден­ ного языка и их эмпирического описания и оказали существенное влияние на развитие так называемой лингвистической филосо­ фии. Одной из ее задач является детальный анализ фактического использования естественного разговорного языка с тем, чтобы уст­ ранять недоразумения, возникающие вследствие его неправильно­ го употребления.

Слава Витгенштейна зиждется на его раннем произведении —

«Логико-философском трактате», которое его друг Бертран Рассел сопроводил вводной статьей. Витгенштейн все искал универсаль­ ное уравнение, которое могло бы дать философии то, что дало ма­ тематике введение символов. Произведение его состоит из отдель­ ных (пронумерованных) афористически изложенных тезисов.

В чем же заключаются ценность и оригинальность этого «то­ щего» на вид произведения? Если говорить о ценности, то можно сказать, что Витгенштейн не внес своего вклада в логический по­ зитивизм, но стал «отцом» негативной философии, поставив зада­ чу, определить границы всех истин на свете, истин, которые уже высказаны и вообще могли быть высказаны когда-либо и кем-либо в мире!

В своем главном произведении позднего периода — «Философ­ ские исследования» — Витгенштейн трактует философию как ак­ тивность, направленную на прояснение языковых выражений. Смысл же философии сугубо «терапевтический» — устранение путем анализа естественного языка не только философских, но и иных обобщений, оцениваемых им как своего рода заболевания. По Витгенштейну, большая часть предложений и вопросов, выска­ занных по поводу философских проблем, не ложна, а просто бес­ смысленна. На вопросы этого рода нельзя ответить, можно лишь установить их бессмысленность. Поэтому не следует ничего гово­ рить, кроме того, что можно высказать, а это должны быть по­ ложения естествознания. Невысказываемое должно умолкнуть! В трактате собрано все, о чем мы должны молчать и что все-таки не перестает существовать и не перестает «себя показывать». В за­ ключение автор требует (!), чтобы высказанные им предложения были преодолены. «Тот, кто меня понял... должен, так сказать, отбросить лестницу, после того как он взберется по ней наверх»,

198 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
лишь тогда он правильно увидят мир, тот мир, который отража­ ется в истинных предложениях.

Витгенштейн сам отбросил лестницу и умолк. В своем знамени­ том изречении «Значение есть применение» он выразил веру в то, что философская отчужденность может быть преодолена тщатель­ ным аналитическим описанием языка. Все осторожнее и скромнее говорил он о том, что, по его мнению, может быть высказано. О не­ высказанном же говорили его соломенное ложе и дешевый стул — единственная меблировка, которую он себе позволял¹ .
§ 19. К. Леви-Строс
В 60—70-е гг. в западной философии на передний план высту­ пает такое направление, как структурализм.

Термин «структурализм» объединяет ряд направлений социо- гуманистического познания, связанного с выявлением структуры, сохраняющей устойчивость своих элементов в составе целого. Поиск структур осуществляется в самых разнообразных сферах культуры — в языке, литературе, з различного рода социальных установлениях, в истории идей, в искусстве, в явлениях массовой культуры, в мифологии и т.п. Наиболее широкое распространение это направление получило во Франции, поэтому когда речь заходит о структурализме, прежде всего подразумевается структурализм во Франции. Вообще-то говоря, выявление структур свойственно всем областям знания, так как наука, выявляя связи и отношения, всег­ да имеет дело с тем или иным системно-структурным образованием, но в структурализме этот прием возведен в основной метод. Словом, структурализму (К. Леви-Строс, Ж. Лакан, М.П. Фуко) как фило­ софскому течению присуща абсолютизация структурного метода. Стремление раскрыть универсальные структуры социальной ре­ альности и человеческого мышления перерастает в поиск метафи­ зических сущностей. Начиная с 40-х гг. структурный метод ис­ пользовался в языкознании, а затем в литературоведении, этногра­ фии, применительно к мышлению как в норме, так и в патологии и т.п. Например, Леви-Строс (р. 1908) — французский этнолог- структуралист, создатель концепции структурной антропологии, наибольшее внимание уделил исследованиям мифологического мышления, стремясь показать наличие общей структуры в мифах различных племен и народностей. Его вывод: одни и те же мифы
См.: Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 307—308.

§ 20. К. Поппер 199

воспроизводятся с буквальной точностью в разных регионах мира. Причем с его точки зрения и мифологическое, и научное мышление подчинены одной и той же логике.

В заключение следует сказать, что структурализм являет собой одну из форм проявления позитивизма. Еще одной формой прояв­ ления позитивизма является критический рационализм.

§ 20. К. Поппер

Критический рационализм (К. Поппер, И. Лакатос, П. Фейе- рабенд) разрабатывает свою концепцию, анализируя проблемы развития научного знания. Его представители считают, что истин­ ным методом философии является так называемая рациональная критика. Это по сути означает непризнание мировоззренческой функции философии. Следует отметить, что критические рацио­ налисты признают существование реального мира и возможность его научного описания.

Одним из представителей этого направления был Карл Поппер (1902—1994) — английский философ и социолог. Он развивал идеи критического рационализма — теорию роста научного зна­ ния. В противоположность как скептицизму, так и догматизму Поппер выдвинул принцип фаллибилизма — признания принци­ пиальной гипотетичности любого научного знания. Процесс науч­ ного познания он рассматривал как непрерывный критический диалог между различными типами научных теорий. Таким обра­ зом, отрицая принцип объективной истины, теория критического рационализма, в сущности, приходит к признанию плюрализма (множественности) истин, субъективного характера знания.

В отличие от логических позитивистов, стремившихся сформу­ лировать критерии познавательного значения научных утвержде­ ний на основе принципа верификации (т.е. методологического принципа установления истинности научного утверждения в ре­ зультате его эмпирической проверки), Поппер выдвинул принцип, согласно которому одной из основных задач философии является демаркация — отделение научного знания от ненаучного. Он вы­ ступил как крайний антииндуктивист, считая, что индуктивным методам нет места ни в обыденной жизни, ни в науке. Для решения этой задачи Поппер предложил принцип фальсификации. Суть его состоит в признании принципиальной опровержимости любого на­ учного утверждения. Толкователи этого принципа утверждают: в науке научно то, что опровержимо.

200 Глава 7. Западная философия конца XIX—XX веков
Думается, что Поппер, исключительно эрудированный в кон­ кретно-научных областях знания, под опровержимостью имел в виду скорее идею относительности научного знания, понимая, что, скажем, аксиомы евклидовой геометрии далеко не все могут быть фальсифицированы, т.е. опровергнуты. Поппер, видимо, хотел подчеркнуть, даже резко заострить ту мысль, что в науке нет ни­ чего абсолютно достоверного. Правда, и эта мысль не абсолютна. Согласно Попперу, любое научное знание носит лишь гипотетичес­ кий характер. С этим тоже нельзя согласиться. Верно лишь то, что всякое знание подвержено ошибкам. Рост научного знания выра­ жается в выдвижении все новых и новых смелых предположений, гипотез и их опровержении. В результате этого и решаются науч­ ные проблемы.
•к к к
Такова общая картина развития философской мысли рассмат­ риваемого периода — в эпоху бурного развития науки и культуры в целом. Невиданного прогресса технической мысли, успехов ис­ торического исследования жизни народов Мира. Мы видим явный акцент на рассмотрение человеческого фактора, что особенно яв­ ственно проявилось в философии экзистенцианализма, в возник­ новении такого специального направления, как философская ан­ тропология, в появлении герменевтики. Бурное развитие естест­ вознания, характерное для этого периода, оказало существенное влияние и на характер философского мышления, что сказалось на таких направлениях, как позитивизм и неопозитивизм. Если же взять весь этот период, то бросается в глаза, что классическая фи­ лософия, созданная великими гениями человечества, не только не сошла со сцены, но она сохраняет свое стержневое содержание всего философского массива, сохраняя свою неувядаемую цен­ ность. Это нашло свое выражение и в истории русской философии.
Глав а 8 РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ

Усиление интереса к истокам и развитию отечественной философской мысли следует рассматривать в контексте общего интереса осмысления народом своего исторического прошлого. И это вполне естественно: в истории нашей философии мы ищем ответы на вопросы о разладе идеалов и действительности и духовную опору, и вечные социальные, нравственные, общемировоззренческие ценности, и основания подлинного национального достоинства и гордости.

Более всего русская философия была занята вопросами о смысле и целях ис­ тории, где главная тема — человек, его судьба и жизненные пути, что обусловлено духовными устремлениями, исходившими из прошлого русского народа, общена­ циональных особенностей русской души.

Собственно философская мысль в России формировалась не на пустом месте, а под влиянием достижений мировой философии. Но этот источник и не единст­ венный, и недостаточный, чтобы с его помощью объяснить специфику русской философской мысли. Она во многом складывалась под влиянием социально-куль­ турных процессов, происходивших на Руси: предпосылки для возникновения фи­ лософского сознания созревали уже в культуре языческой Руси, ее христианизация (X в.) сыграла важную роль в становлении русской философской культуры. Рус­ ская философская мысль имеет своим источником произведения киевского фило­ софа — митрополита Иллариона, давшего философско-историческое и этико-гно- сеологическое толкование русской жизни конца X — начала XI в., поставившего вопрос о месте русского народа в мировой истории, об историческом значении принятия им христианства («Слово о законе и благодати», «Молитва», «Исповеда­ ние веры»). Ценными источниками русской средневековой общественной мысли явились литературные памятники: «Слово о полку Игореве» (XII в.), летописные своды «Повесть временных лет» (XI—XII вв.) и др. Процессы политического еди­ нения Руси, образования русской национальности, укрепления феодализма, при­ общения Руси к мировой культуре (через Византию), настойчиво требовавшие глу­ бокого социально-философского осмысления, также в немалой степени обусловили своеобразие русской философской культуры.