Conference Paper · March 023 citations reads 163 authors

The XXXVI International Scientific Symposium "Multidisciplinary Studies of the Turkish World" 
The 25
th
 of March 2023 ISBN: 978-605-72481-0-7 Eskishehir / Türkiye 
 
---170--- 
технических рабочих групп.
Активно используя платформы социальных сетей, распространившиеся в международном 
информационном пространстве в начале XXI века, Министерства иностранных дел и посольства, 
расположенные по всему миру, адаптируют свои внешнеполитические и национальные интересы к 
уникальным историческим, культурным ценностям и традициям иностранной аудитории и тем самым 
способствуют принятию внешней политики своего государства и имиджа, который оно стремится 
создать и продвигать. Создание в 2002 году Linkedin, в 2004 году - Facebook, в 2005 году - Youtube, в 
2006 году - Twitter, в 2010 году - Instagram и др. ознаменовало переход мирового сообщества в новую 
плоскость информационного обмена. Развиваясь как платформы для распространения не прошедшей 
цензуру публичной информации среди пользователей нации, они спровоцировали рост и актуальность 
негосударственных акторов на мировой арене. Неудивительно, что социальные сети представляют 
интерес для практиков дипломатии, учитывая сложные функции ведения переговоров, 
представительства и общения в ней. Большинство из них, как и люди вне дипломатической культуры, 
находятся в процессе корректировки своих «аналоговых» привычек и поиска собственного голоса. в 
новом информационном поле, что безусловно требует определенного времени. Консенсуса среди 
дипломатов относительно того, как пользоваться социальными сетями, нет. Разрыв между луддитами 
XXI века и технофилами очень велик, и пока одни воспринимают перемены как возможность 
привнести новшества в свою профессию, другие считают их вызовом устоявшимся традициям. 
Потенциальная простота доступа и низкая стоимость по сравнению с другими методами дипломатии, 
делают социальные медиа привлекательным инструментом для посольств и государственных 
учреждений, которые сталкиваются с сокращением бюджета. Многочисленные социальные 
платформы позволяют использовать более динамичный контент (видео, фото, ссылки), чем 
традиционные методы чтения лекций или распространения брошюр. И главное, они являются 
ключевыми каналами для охвата молодежной аудитории, являющейся основной целью и объектом 
воздействия цифровой дипломатии. 
В настоящее время министерства иностранных дел и посольства являются частью различных 
социальных сетей Twitter и Facebook и т.д., которые обеспечивают дипломатическим миссиям прямой 
доступ к гражданам за пределами их стран, в обход государственных и медийных фильтров. Отсюда 
термины: «Фейсбук-дипломатия» и «Твипломатия». Руководители, госорганы в посольства 
используют Twitter для документирования своих наиболее значимых повседневных дел: общения с 
зарубежной и отечественной аудиторией, обмена мнениями на открытых форумах с коллегами и 
единомышленниками. В сетевом мире дипломаты обязаны быть выдающимися коммуникаторами, 
ведь внешняя политика слишком сложна для объяснения в 140 символах Twitter-а, который заставляет 
дипломатов сводить послания к сути, продвигая более длинные презентации, размещенные в личных 
блогах или на различных форумах. Лидеры государств и зарубежные министры используют Твиты, 
для инициирования общения с иностранными лидерами и перемещения их в плоскость традиционной 
межправительственной дипломатии. Социальные медиа позволяют работникам диппредставительств 
выйти за пределы сумеречного мира, навязанного нормами дипломатического поведения и стать 
прославленными «твипломатами».
Но только ли использование социальных сетей подразумевается при использовании таких 
терминов, как «цифровая» и «электронная» дипломатия? На карту явно поставлено нечто большее, чем 
появление новых коммуникационных технологий. Как мы выявляем и придаем смысл более широким 
изменениям, которые необходимо принимать во внимание? В этой связи необходимо понять: 
во-первых, что подразумевается под «цифровым веком»? Термин, несущий ощущение 
расплывчатости и неточности, предоставил метанарратив для изменения в дипломатии, но ссылки на 
него часто не могут разъяснить что именно меняется и как это влияет на характер дипломатической 
деятельности,
во-вторых, является ли цифровизация частью текущего эволюционного процесса изменений и 
адаптации, который всегда характеризовали дипломатию? Или это революционные изменения, 
фундаментальный «временной прорыв», который гарантирует название «государственное искусство 
XXI века»? 
Представляет ли «цифровой век» сложную смесь технологических, социальных, 
экономических и политических изменений? Требует ли он фундаментальной переоценки правил и 
практики государственной дипломатической системы? Требует ли это переоценки, устаревших 
принципов конвенции о дипломатических сношениях? Ведь модель цифровой дипломатии 
практически никак не регулируется международными нормативно-правовыми актами, в том числе и 

---