Müasir fəlsəfə problemləri” şöbəsi MÜASİr fəLSƏFƏ, elm və MƏDƏNİYYƏT: postqeyri-klassik epistemologiYA

Əddəbiyyət:

1.Переведенцев. В.И, Методы изучения миграции населения. М,1975, 330 с; Монсеенко В.М.Современная

миграция населения в больщих городах. Социальные проблемы миграции М, 1979,407с; Ларин О. В.

Методологические проблемы изучения народонаселения. М.1984, Беленкий В.Р. Потенциальные реэмигранты

России.// Социологические исследования. 1991,№4; Михайлов С.В. Этнические миграционные волны и

проблемы социально-политической стабильности: сравнительный анализ ситуации в Северной Европе,

Северной Америке и России.- М, 1995.

2. Миграция и внутренняя безопасность аспекты взаимодействия Сборник материалов IX Международного

семинара по актуальным проблемам миграции 23-24 июня 2003 г., Москва, 2003, 143 с.

3. М.Б. Денисенко, В.А. Ионцева, Б.С Хорева «Миграциология», 1989 г.

4. Булатецкий Ю.Е, Мошняга В.П. Миграционные процессы и миграционная политика.-М, 1994; Зайончковская. Ж.А. Миграционная политика // В кн: Проект программы развития Росси до 2010 г. Москва, 2003, Киреева С.А. Некоторые проблемы миграционной правовой политики. М., 2003, 276 с Иммиграционная политика западных стран; Альтернативы для России. М, «Гендальф» , 2002, 501с.); Pilkington H. Migration, Displacement and Identity. P. 163-198. Этнополитический мониторинг в Казахстане. - Алматы, 1996. - Вып. 1: Осень 1995.

5. Тишков В.А. Основные направления российской политики по отношении к мигрантом и соотечественникам зарубежом.- М, 1997; Уте Вайнманн Европейская миграционная политика становится практикой депортации // Демоскоп – Wеекly; Силантьев Г. Лучшая миграционная политика – в странах Персидского Залива. // Регионы. Новости Федерации, 2008, №6.

6. Azərbaycan Respublikasının Milli Təhlükəsizlik Konsepsiyası//“Azərbaycan” qəzeti, 23 may 2007-ci il.

7. Waltz K.N.Theory of the international politics. 1973.-437 p.

8. Abbas Piriyev. Siyasi strategiya və milli təhlükəsizlik. Bakı, BDU, 2005.-544s.

9. Bourbeau P.Migration and security: Securitization theory and its refinement.- San-Diego, 2006.-p.8.

10. Buzan B. People, States and Fear: An agenda for İnternational Security Studies in Post-Cold War Era. London,

1983.-308 p.

11. Huysmans J. Migration Policies and European identity: Socio-economic and security Questions in a process of

Europeanisation; Working Paper No.9. Budapest, 1996.-178 p.

12. Myron Weiner. Security, Stability and International Migration MIT Center for International Studies (CIS),

Cambridge, United States.- 1990.-p.48.

13. www .secforall.net/state/05.11.2004.

14. Wæver Ole (1998) ‘Security, Insecurity and Asecurity in the West-European non-war com- munity”p.63.

15. Security Design in the Real World: Why are Securitization Issues Tranched? Discussion Paper. Department of Economics, University of Oxford..2005.

İlyasov R.
Müasir analitik fəlsəfədə dil-əxlaq əlaqələrinin epistemoloji təməlləri

“Mənim anladığım şəkildə etika,

etik dilin məntiqi incələnməsidir” R.Hare

(Language of Morals, Önsöz)
Analitik fəlsəfə ənənəsi Lok, Berkley və Hyumun empirizmi və Kantın transendental fəlsəfəsinin təbii davamı olaraq qəbul edilir. Empirik epistemoloji ənənəsi, Kantın təməlcilik (foundationalism) görüşü, məntiqi analiz metodları və Gotlob Fregenin 19-cu əsrdə icad edilən fəlsəfi nəzəriyyələri birləşincə analitik fəlsəfə meydana gəldi. Bu mənada Frege riyaziyyatı əsas alaraq müasir tərzdə simvolik məntiqi icad etdi və əhatəli bir dil fəlsəfəsini yaratdı. Məhz Fregenin tədqiqatları 19-cu əsrin ən böyük uğurlarından biridir. Mur və Vitgenşteyn vasitəsilə təbii dil analizləri ilə bu inkişaf etdirildi. Məntiqçi pozitivistlərə görə bütün mənalı ifadələr ya analitik və ya sintetikdir. Bu mənada etik ifadələr kognitiv deyil emosianal ifadələrdir. Məhz analitik fəlsəfədə təyin edici mövzu dildir. Məşhur analitik filosof Bertrand Russel, dilin öz daxilində daşıdığı çox mənalılıqdan qaynaqlanan bir qapalılığı aşmağı hədəf olaraq seçmişdir. O, bu mövzuda məntiqi əsas alırdı. Bunun nəticəsində normal dili tamamən tək mənalı ikinci bir dil ilə, süni dil anlayışı ilə dəyişdirərək beləcə ifadələrdə qətiliyə çatmağa çalışmışdı. Belə ki, bu anlayış simvolik məntiqin inkişafına və buna istinad edilərək simvolik dilin yaradılmasına səbəb olmuşdur. Bu kontekstdə məntiqçi pozitivist olan Karnap məna məsələsi ilə bağlı olaraq, dünyanı fizikanın tərif etdiyi dünya olaraq görürdü. Ona görə bu dünya sisteminin məntiqli olmasından qaynaqlanır. Karnapın dillə bağlı əsəri də dilin sintaktik quruluşunun məntiq olduğunu ifadə edərək dünya və dilin eyni prinsiplərə bağlı olduğunu iddia edirdi. Beləcə mənalı ifadələr, fiziki dünyada bir şeyə uyğun gələn ifadələrdir. Bu uyğunluğu da yaradan məntiq və ya ikisinin də məntiqliliyidir (1).

Nəticədə 1950-ci illərə qədər müzakirənin mərkəzində məntiq dururdu. Bütün bu cəhdlər “tək mənalı və qəti” bir dil anlayışının mənimsənilməsini iddia edirdi. Bu dil, təbii bir dil olmayacağı üçün süni bir dil və simvolik məntiq mənasına gəlirdi. Burada da iki səviyyə mövcud idi. Bütün mənalı ifadələr Kanta istinad edilərək analitik və sintetik cəhətinə ayrıldı. Analitik ifadələr məntiqin sahəsinə, eyni zamanda riyaziyyat və həndəsə də bura daxil idi. Sintetik ifadələr isə təcrübə sahəsinə aid olundu. 50-ci illərdən sonra məna və elmi bilik arasında aparılan müzakirələrdə analitik filosoflar pozitivistlərdən ayrıldılar. Onlar induktiv metodun zənn edildiyi kimi güvənilir bir metod olmayıb bunu yerinə ehtimallar nəzəriyyəsini qəbul etməyə başladılar. Bu sahədəki müzakirələrin zirvəsini analitik-sintetik ayrımının bir doqma olduğunu iddia edən Kuaynın ``Empirisizmin iki doqmasi``adlı məqaləsində görmək mümkündür (2). Bu çərçivədə dil və məna məsələsi yenidən ələ alınaraq təbii dildəki ifadələr yenidən təsnifatlandırılmış və mənalı olmanın fiziki dünyada təsdiqlənməyə aid edilməyəcəyi müəyyən olunmuşdur. Məhz təsdiqlənmə prinsipi (verification prinsiple) mənalı ifadələrin beş hissiyyat orqanı vasitəsilə təsdiqlənə biləcək olduğunu iddia edir. Bu baxış tərzinin ən zəif olduğu nöqtə, onun ən güclü olduğu yerdir. Çünki təsdiqləmə prinsipinin özünü təsdiqləmək bu mənada mümkün deyildir (3).

Qərb fəlsəfəsində XX əsrin ikinci yarısından etibarən dil-əxlaq əlaqəsi ciddi şəkildə tədqiq olunmağa başlamışdır. Bu problem əsasən Avropada XX əsrin 50-ci illərində J.L. Oustinin “performativ-constative” (inşa-xəbər) ifadələrinin kəşfi ilə əlaqədar dil fəlsəfəsində meydana çıxmışdır. Oustinə görə nitq (speech acts) bir şeyi ifadə edərkən həyata keçirilən bir hərəkət-aktdır. Məsələn, “sənin yerinə olsaydım bunu etməzdim”, yəni bunu etmə! Bu fakta-fenomenə istinad edən bir akt deyil, bir əmr və xəbərdarlığı ifadə edən əxlaqi-hüquqi ifadə tərzidir. Bu mənada söz, həm bir şeyə işarə edir, həm də təsir yaradaraq bir aktı-hərəkəti meydana gətirir. Məhz əxlaqi ifadələr də təsvir edici və ya xəbərə istinad etməyən ifadələr olmadığına görə də inşa edici, normativ ifadələrdir. Təsadüfi deyildir Oustinin 1962- ci ildə nəşr olunan kitabı “How to do things with words”(sözlərlə əşyaları necə meydana gətirmək olar?) adını daşıyır. Bu mənada bir şeyi ifadə etmə onu reallaşdırmaqdır. Oustin görə məsələn,”səni görəcəyimə söz verirəm” və ya “sizi ər-arvad elan edirəm” cümlələri etmə (doing) və həyata keçirmə (acting) olaraq düşünülməlidir (4). Onun nitq aktları nəzəriyyəsinin böyük bir önəmi dil fəlsəfəsinin aksiologiyanın bir sahəsi olaraq müəyyən olunmasına gətirib çıxartdı. Nitq aktları digər hər hansı bir hərəkət kimi akt olduğuna görə fəlsəfi dil analizi, insan davranışının ümumi analiz sahəsinə aid bir hissəsinə çevrildi. Məhz niyyətə istinad edən insan davranışları zehni fenomenlərin bir ifadəsi olduğuna görə də dil fəlsəfəsi və aksiologiya da zehin fəlsəfəsinin müxtəlif istiqamətləri halına gəldi. Digər cəhətdən isə bu sahədəki inkişaf sırf dil fəlsəfəsi ilə bağlı olmayıb sosiologiya və ümumi fəlsəfi məsələlərə də təsir göstərmişdir. Bu mənada dil fəlsəfəsi ilə fəlsəfənin müxtəlif sahələri, elm fəlsəfəsi, əxlaq və hüquq fəlsəfə sahələri də qeyd olunan konseptual düşüncənin təsiri altında qalmışdır. Peter Strawson, Donald Davidson, Hilary Putnam, Karl-Otto Apel və Jurgen Habermas kimi filosoflar bir çox fəlsəfə məsələlərini performatif-constatif ayrımına istinad edərək yenidən formalaşdırmışlar.

Bu kontekstdə qeyd etməliyəm ki Alasdair Makintayr fakta-fenomenə istinad edən ifadələrdən (is) əxlaqi hökümlər (ought) çıxarıla bilməsi ilə görüşünü Hyuma dayanaraq izah edir. O, Hyumun ədalət anlayışına müraciət edir: “mülkiyyət, ümumi qaydalarla sabit hala gətirilməlidir”. Ona görə, qaydalara uymaq hər kəsin uzun müddətli mənfəətinə uyğundur. Buna uymaq məhz faktdan əxlaqi hökmlərin çıxarılacağını təsdiq etmək deməkdir (5).

Məşhur Alman filosofu Martin Haydigger fəlsəfəsinin müasir qərb fəlsəfəsindəki ən güclü təmsilçilərindən biri olan Rikere görə “mən”, bütün əxlaqi və mənəvi davranışlar nəticəsində yeni anlayışlar kəsb edərək özü haqqında yeni fikirlər əldə edir. Bu, refleksiv səviyyə olaraq qəbul edilir. Nəticədə Kartezian fəlsəfənin əksinə olaraq insan “mən”i, başdan verilmiş bir substansiya(cövhər) deyil. O anlama sayəsində davamlı genişləyərək yenilənən bir prosesdir. Nəticədə “mən” hər hansı bir mədəniyyət çərçivəsində dünyada var olmaya dair simvol və mənaları şərh edərək yeni anlayış və düşüncələrin yaranmasına səbəb olur (6).
R.Heyr (R.Hare) və əxlaqın dili (language of morals)

R.Heyrə görə əxlaq fenomeni kateqoriyalar dünyasında deyil real dünyada meydana gəlir. Əxlaqi məfhumlar vasitəsilə əldə etdiyimiz rasional düşüncə tərzini real vəziyyətlərə və hadisələrə tətbiq etməliyik. Bu mənada əxlaq ilə rasional düşüncə arasında ciddi bir bağ vardır. O, əxlaqi rasionallığı məntiqi-linqivistik struktur daxilində düşünür. Bir məfhumu anlamaq, onun məntiqi xüsusiyyətlərini anlamaqdır. Bu da onun istifadə olunması ilə necə nəticələr doğuracağını qavramaq mənasına gəlir. Bu səbəblə əxlaqi dilin incələnməsi, onun mənası, istifadəsi və məntiqinin ortaya çıxarılması tətbiqi etik nəzəriyyə üçün olduqca əhəmiyyətlidir (7).

Heyrin əxlaq fəlsəfəsində “X yaxşıdır” və “X-i etmək lazımdır” deyərkən X tövsiyyə edilməkdə, “birinə bir şey söylənməkdədir”. Bu mənada birinə bir şey söyləmək ilə birinə bir şeyi reallaşdırmaq fərqli şeylərdir. Ona görə dildə tək bir məna növü və tək bir qayda yoxdur. Əksinə məna növləri və bu növləri müəyyən edən qaydalar vardır. Bütün bu qaydalar da eyni deyildir. Bu mənada Heyr əxlaqi hökmlərlə fakta istinad edən hökmlərin tək bir məna nəzəriyyəsi daxilində tədqiq olunmayacağını ifadə edir. Məhz burada ən əhəmiyyətli xüsusiyyət əxlaqın da daxil olduğu dəyərləndirici dilin qayda qoyucu olmasıdır. Konstativ ifadələr belə deyil və onlar fenomenlər dünyasını təsvir edir. Heyr üçün qayda qoyucu dil, olmalı olanın dilidir və məna cəhətindən dilinin fərqli bir növüdür (8).

Heyrə görə davranışların əxlaqi prinsiplər ilə izah edici olmalarının səbəbi etik prinsiplərin davranışlara rəhbərlik etməsi ilə əlaqədardır. Bu mənada etik prinsiplər hərəkətlərimizə rəhbərlik edər və seçməli olduğumuz hərəkətə işarə edir. Beləcə biz bu zaman əxlaqi məfhumların açıqlanması olan meta-etik bir fəaliyyət ilə məşğul oluruq ki, bu da əxlaqi dil ilə əlaqədardır. Məhz əxlaqi kəlimələrin hansı mənalarda istifadə olunduğunu anlamaq əxlaq filosofunun atacağı ilk addımdır (9). Filosofa görə bir dəyərləndirmə hökmü verildiyində məntiqi cəhətdən onun səbəbi soruşula bilər. “Bu düzgün bir yoldur”, “Bu yaxşı bir kitabdır”, “Dərzinin pulu verilməlidir” ifadələrində şəxs, hər bir vəziyyətdə bunun səbəbini soruşa bilər və cavab təbii təsvir yolu ilə olacaqdır: ”Çünki bu kitabın içindəki xarakterlər çox yaxşıdır”, “Bu yol bizi məqsədə çatdıracaqdır”, “Dərzi sənə istədiyin paltarı tikdi, ona görə də pulunu verməlisən” (10).

Dil və əxlaq əlaqəsinin sosio-humanitar düşüncəyə təsiri

Əxlaqın dili dəyərləndirici (eveluative) bir xüsusiyyətə malikdir. Yeni dövr, yəni Dekartla başlayan fəlsəfi mərhələyə qədər varlıq ilə dəyər, yəni olan ilə olması gərəkən arasında ciddi bir fərqlilik yox idi. Çünki varlıq eyni zamanda dəyəri də əhatə edir. İnsan bir mikrokosmos olaraq makrokosmosun bir parçası idi. Nəticədə kainatı əhatə edən qanunlar ilə əxlaqi qaydalar eyni mənbədən gəlirdi. Habermas “Moral and Communication” adlı əsərində Karl Otto Apelin rennesans dövründə elmlə etikanın bağının qopduğu iddiasını dəstəkləyir. O, məsuliyyət məfhumu işığında kommunikasiya fəaliyyətinin etik xarakterini ifadə etməyə səy edir. Ona görə ünsiyyət zamanı istər istəməz insan, məsuliyyəti əvvəlcədən qəbul etmiş olur. “Nə etdiniz” sualı və ya “indi nə dediniz” sualı hər zaman aktualdır (11).

Müasir dövrdə isə dil və əxlaq əlaqəsinin fəlsəfi səviyyədə inkişaf etdirilərək sosio-humanitar fəlsəfi düşüncənin niyyətli mahiyyətə malik olma konsepsiyasını amerikalı filosof Con Sörl öz tədqiqatlarında əks etdirdi. Məhz ona görə klassik fəlsəfi təsəvvürdə məsuliyyət, söz vermə və öhdəlik kimi məfhumlara uyğun bir izah verilmir. Məsələn, “onun boyu uzundur” və ya “saçı qırmızıdır” ilə “o, evləndi” və ya “söz verdi” ifadələri təsvir edici olsalar da eyni mahiyyət daşımırlar. İkincilər öhdəlik və əxlaqi normativ mahiyyət daşıyır. Bu mənada bir dili danışmaq, qaydalara görə davranış-hərəkətlər etmək deməkdir. Bu mənada analitik dil fəlsəfəsinin sosio-humanitar fəlsəfəyə təsiri nöqteyi-nəzərindən sosial faktorlar daima sosial fəaliyyətlər tərəfindən yaradılır və sosial faktor bir baxıma sosial fəaliyyətin davam etməsi deməkdir. Sosial faktorlar özləri –özlərinə istinad nöqtələrini təşkil edirlər. Pul vahidi olan manat əslində bir əşyadır ancaq ona mürəkkəblə yazılmış bir kağız parçası deyil bir manat olduğu mahiyyətini qazandıran şey, bu əşyanın satın alma, satma və s. ilə əlaqədar olmasıdır. Məhz bu baxımdan sosio-humanitar elmlər ilə texniki elmlər arasındakı əsas fərq, sosial elmlərin niyyətli zehni açıqlamalar mahiyyəti daşımasıdır. Əxlaqi ifadələr də gizli və açıq şəkildə niyyətli mahiyyətə sahibdir. Sörl də sosial və əxlaqi ifadələrin niyyətli fəaliyyətlər olduğunu söyləyərək texniki elmlərdə bunun mövcud olmadığını iddia edir. Bu görüşə görə cəmiyyətin uzlaşması, qaydalar və cümlə kontekstləri nitq aktlarının müəyyən olunmasında əhəmiyyətli rola sahibdir. Filosofa görə pozitivist ənənə fiziki dünyanın var olan tək dünya olduğu və bunun nəticəsində də fizika və kimya üçün müvafiq olan materialist açıqlama tərzlərinin digər elm sahələrinə də tətbiq edilməsinin labüd olduğunu israrla iddia edir. Ancaq bəzi bəşəri və sosial hadisələr fizika və kimyanın varlıq anlayışlarından daha fərqli bir mahiyyətə malikdir. Arzular və istəklər kimi niyyətli zehni fəaliyyətlər müəyyən münasibətləri təmsil edir. Məsələn evlilik, pul, boşanma, seçimlər alış-veriş, müharibələr və inqilablar kimi hadisələr ancaq əlaqədar insanlar onların bu hadisələr olduğunu düşündüklərində bu hadisələr halını alır. Məhz bunlar niyyətli zehni fəaliyyətlərdir və sosio-humanitar düşüncənin əsasını təşkil edir. Məsələn, “general, düşmən mövqelərinə hücum etməyi əmr etdi çünki əsgərlərə geri çəkilməyi desəydi onların ruhdan düşmələrindən qorxurdu” (12).

Qeyd etməliyəm ki, rasional düşünmənin və nəticədə biliyin vasitə halına gətirilməsi maddi dünyaya nəzarət etmə mənasında texniki biliyin ön plana çıxması deməkdir. Bu rasionallıq anlayışı sadəcə təbiət elmlərinə xas olmayıb təbiət elmlərinin metoduna həsəd ilə baxan sosio-humanitar elmlər üçün də aiddir. Bu mənada Adorno, Horkheimer, Sörl, Brayn Fay, Habermas ve bir çox müasir filosofun qarşı olduqları vasitə mahiyyətində olan texniki rasional düşünmənin, rasionallığın tək forması olaraq evristik mahiyyət almasına qarşı çıxmalarıdır. Belə ki, təbiət elmlərində hadisələrin səbəbli açıqlamalarına yer veririk, yer çəkimi, təzyiq, istilik və s. Ancaq bunlar zehni mahiyyətə malik deyildir. İnsan davranışını izah edərkən şəxslərin nə istədiklərinə və nəyə inandıqlarına baxaraq açıqlamaya səy edirik. Bunlar niyyətli məfhumlardır. Məhz sosio-humanitar hadisələrdə inançlar və istifadə olunan terminlər hadisələri qismən meydana gətirir. Əgər insanlar bir maddənin pul olduğunu düşünürlərsə, bu o zaman pul mahiyyəti daşıyır. Evlilik, seçim də belədir. Bu ontoloji açıqlamadır. Bu mənada kollektiv niyyətlilik sosial fəaliyyətlərin evristik xüsusiyyətidir. Bu mənada mükafatlı bir yarışma dar bir küçədə birini əzişdirməkdən fərqlənir (13).

Ədəbiyyat:
1. John Passmore, A Hundred Years of Philosophy, Harmandsworth: Penguin 1968, s. 60-65.

2. W.Quine, Two Dogmas of Empiricism, The Philosophical Review jurnalı, 60 (1951), s. 20-43.

3. Richard Rorty, The Linguistic Turn. Recent Essays in Philosophical Method, Chicago and London: The University of

Chicago Press 1967.s.51-70.

4. John Langshaw Austin, How to Do With Words, Oxford U.P., 1962, 3-6.

5. A.C.Macintyre, “Hume on `is` and `ought`”, The Is-Ought Question: A Collection of Papers on the Central Problems

of Problems of Moral Philosophy, London:Macmillan, 1969, s.36.

6. Пол Рикер, Конфликт интерпретации, Москва: Канон-Пресс –Ц. Кучково Поле, 2002, с.37-56.

7. R.M.Hare, The Language of Morals, Oxford U.P, 1952, s.2.

8. R.M.Hare, Freedom and Reason, Oxford U.P, 1963, s. 51.

9. R.M.Hare, Moral Thinking: Its Levels, Method and Point, Oxford U.P, 1971, s.2.

10. R.M.Hare, Language of Morals, s.81.

11. Jurgen Habermas, Moral Concisiousness and Commucunative Action, Cambridge: Polity Press, 1990.

12. John R.Searle, Bilinç ve Dil, Litera Yay., 2005, s.202-210.

13. John R.Searle, Bilinç ve Dil, s. 132-139.

III BÖLMƏ
Мирзаева В. А.
Дженератика - новое междисциплинарное направление познания
Сегодня нет недостатка в апокалиптических прогнозах, предрекающих близкую гибель нашей цивилизации, и оснований для подобных пророчеств немало. Системный мировоззренческий кризис, сопровождаемый системным же кризисом морали, становится основой общецивилизационного кризиса, который в условиях постоянно растущей технологической мощи чреват самыми тяжелыми последствиями глобального масштаба. В свою очередь, кризис мировоззрения в немалой степени связан с тем магистральным путем, который избрала для своего развития наука: целый ряд наблюдаемых здесь тенденций вызывает сомнения в правильности этого пути.

Обоснованную тревогу вызывает очевидное отсутствие гуманистической направленности научного прогресса – возникает даже сомнение в правомерности применения в этом контексте слова "прогресс". Чудовищно велики сегодня ресурсы влияния человеческого интеллекта на развитие цивилизации, соответственно, огромная ответственность ложится на плечи ученых. Страшно представить, что может создать изощренный ум, лишенный этических барьеров. Так правомерно ли оценивать достижения ученых "в чистом виде", абстрагируясь от нравственных аспектов их деятельности, как это сегодня происходит? Поистине, в мире нашем что-то неладно, если одних и тех же почестей удостаиваются и создатели вакцины, спасающей от гибели тысячи людей, и ученые, пусть даже гениальные, создающие оружие массового уничтожения. К счастью, многие истинные ученые обладают иммунитетом, табуирующим любую антигуманную деятельность. И, тем не менее, возникает вопрос: не пора ли научному миру разработать и задействовать моральные заповеди ученого, некий этический кодекс с основным требованием "не навреди!"? Назрела необходимость создания на глобальном уровне эффективной системы контроля за соблюдением этических норм в процессе развития науки. При этом нельзя забывать, что мы вынуждены действовать в условиях жесткого цейтнота.

Еще одна тенденция в науке служит определенным тормозом в исследовании всего многообразия окружающего мира. К настоящему времени накоплена "критическая масса" фактов, не поддающихся объяснению с позиций современной науки. Казалось бы, это обстоятельство должно стимулировать естественный интерес и здоровое любопытство исследователей, подвигнуть их на более интенсивный научный поиск. Однако этого не происходит, ученый мир (за исключением единичных его представителей) не спешит вовлечь эти факты в сферу научных исследований. С психологической точки зрения ситуация вполне объяснима: человеку, всю жизнь проповедовавшему некую теорию, далеко не всегда хватает с одной стороны, широты взглядов, а с другой – мужества открыто усомниться в ее верности и универсальности. Но как же тогда обеспечить непрерывность поступательного развития науки с периодическими скачкообразными переходами на более высокий уровень? До сих пор, как известно, это развитие шло по схеме: "Этого не может быть!"  "В этом что-то есть!"  "Это же всем известно!".

Что касается позиции научного сообщества в целом, то создается впечатление, что в некоторых областях знания оно боится копнуть слишком глубоко, старается сохранить status quo, опасаясь возникновения "эффекта домино". А вдруг вслед за радикальным пересмотром теоретической базы одной из наук и выявлением внутренних связей между дисциплинами начнут одна за другой рушиться считавшиеся незыблемыми основы наук? А там, глядишь, и все стройное здание современной науки, по кирпичикам выстраиваемое на протяжении последних нескольких столетий, развалится, как карточный домик. Опасение, надо сказать, небезосновательное – некоторые признаки сигнализируют о том, что под этим зданием уже идут "тектонические сдвиги", грозящие разрушить изнутри кажущийся таким прочным фундамент. И стоит вынуть пару кирпичей из несущей стены конструкции, как в одночасье рухнут все привычные представления, вызвав смятение в неподготовленных умах. Революционный путь всегда болезненнее эволюционных изменений – так не лучше ли, во избежание спонтанного взрыва, начать целенаправленно двигаться в нужном направлении, смелее разрабатывать и применять принципиально новые подходы, попутно переосмысливая многие "непреложные" истины?

Рамки научного мировоззрения мешают построить непротиворечивую модель исследуемого мира. Несмотря на впечатляющие научные достижения последнего времени, все отчетливее стал проявляться кризис в подходах к восприятию реальности, проповедуемых современной наукой. Наука в целом, как способ познания действительности, перестает отвечать своему прямому назначению, создавая однобокую модель многоликой реальности. Безоговорочное доминирование сциентизма надолго оттеснило на задний план вненаучные способы познания мира. Выпестованная европейской мыслью, западная познавательная традиция развивается исключительно в рамках рационального мышления, отметая возможность одновременного использования других методов.

Однако наметившийся кризис классической рациональности заставляет пересмотреть взгляды на научное знание как на основную форму знания и на рациональное познание как на единственную объективную форму познания. Наконец-то приходит понимание того, что прогресс в познании невозможен, если используется лишь один познавательный инструмент.

В современной эпистемологии получает развитие направление, делающее акцент на иррациональные способы познания. Когнитивные проблемы начинают рассматриваться в связи с духовными практиками, мистическими религиозными течениями, методиками получения непосредственного знания и т.п. Это представляется весьма своевременным – еще Парацельс говорил: то, что в одном веке считают мистикой, в другом становится наукой. Вселяет оптимизм тот факт, что ученые начинают задумываться о взаимозсвязях между различными формами отражения действительности. Наука, пусть пока несмело, подтверждает отдельные положения религии. Больше внимания уделяется специфическим формам художественного освоения и отражения реальности, а также элементам творчества в процессе научного поиска и способности постижения истины путем прямого ее усмотрения. Роль интуиции особенно важна там, где рамки существующих приемов познания тормозят процесс проникновения в неведомое.

На пути преодоления мировоззренческого кризиса представляется целесообразным как дальнейшее развитие теории познания с должным вниманием к различным формам познания – рациональной, чувственной, сверхчувственной, так и формирование новых прикладных дисциплин соответствующей направленности. На последнем мы и остановимя в данной статье, обозначив возможные пути формирования научно-практической дисциплины, ориентированной на комплексное использование различных познавательных механизмов.

Чем же диктуется необходимость создания подобной дисциплины? Современная научная картина мира весьма напоминает не до конца завершенное мозаичное панно, отдельные фрагменты которого никак не стыкуются друг с другом, а некоторые и вовсе кажутся "персонажами" совершенно иной картины. Подобных "фрагментов мозаики" во всех областях накоплено достаточно для того, чтобы сделать принципиально важные, а может, и кардинально меняющие наши представления выводы. Но вот беда: этих "осколков знания" так много, что трудно собрать их воедино. На сегодняшний день во всех сферах накоплены огромные массивы информации, и они продолжают расти, как снежный ком. Однако сколь много бы ни было информации, она не может автоматически "перетечь" в знание -систематизированные результаты познавательной деятельности. Потребуются специальные методы обработки всей этой информации, чтобы вывести науку, а затем и наше понимание мира на качественно новый уровень.

В этой связи весьма важное значение приобретает совершенствование принципов анализа, классификации и систематизации информации из различных областей с последующим ее синтезом и обобщением. То есть речь должна идти о переходе от владения информацией к подлинному овладению знаниями, к "осознанию знаний", их "улавливанию" и "конденсации". Знание в широком смысле – как образ реальности в форме понятий и представлений – сегодня распылено, рассредоточено, и мы до конца не осознаем, чем мы в общей сложности владеем. А потому и не имеем целостной картины мира, прочных ориентиров, осознанного, целенаправленного вектора развития.

Важнейшие сведения о мире, подобно золотому песку, а иногда и самородкам, рассеяны в беспорядочном нагромождении накопленной к сегодняшнему дню информации. Можно, конечно, полагаться на случай и спокойно ожидать, когда зоркий глаз ученого неожиданно обнаружит в этой массе золотую крупицу ценного знания. Более продуктивным путем, однако, представляется подготовка опытных "золотоискателей", способных отделить эти крупицы знания от "пустой породы" не представляющих интереса сведений, отфильтровать, выудить из информационного шума, "переплавить" и получить поистине драгоценный комплекс знаний. Причем, целесообразно не ограничиваться исключительно научными знаниями, а включить в круг рассмотрения также знания религиозные, интуитивные, обыденно-практические. Некоторые виды знания имеют принципиально бесписьменный характер, какая-то их часть облечена в иносказательную форму, часто они не укладываются в существующую научную парадигму – все это способствует их исключению из серьезного рассмотрения. А между тем, они представляют исходные пласты познания и заслуживают того, чтобы стать объектом изучения ученых, которым небезразличен прогресс в познании.

А теперь рассмотрим несколько иной аспект проблемы. На современном этапе знание рассеяно не только по наукам, внутри отдельных дисциплин, но и в нашем сознании, а еще больше – в недрах подсознания, где оно находится в латентной форме, часто в закодированном виде, иногда вдруг "всплывая" на поверхность сознания как бы из ниоткуда. Должны быть разработаны методы "выуживания", "экстрагирования" элементов знания, перевода их из подсознания в сознание. Иначе говоря, знание, подчас весьма ценное, которое мы только смутно ощущаем, должно попасть в "поле зрения" сознания, стать "осознанным". То есть и в этом смысле следует научиться "осознавать знание".

Здесь следует сделать небольшое отступление. В связи с особенностями западной и восточной познавательных традиций часто обращают внимание на их корреляцию с известной проблемой функциональной асимметрии полушарий головного мозга человека, отмечая явно левополушарный тип мышления на Западе и существенную роль правополушарных процессов в классической восточной традиции. Узость подходов, основанных исключительно на логике, сузила и круг исследуемых наукой явлений. В результате многие интереснейшие феномены, в первую очередь связанные с правополушарной активностью, достаточно долго оставались (а некоторые остаются и до сих пор) вне научного рассмотрения. Вот и получается, что если факты не согласуются с общепринятой теорией, то, как говорится, тем хуже для фактов. "Неудобные" факты в лучшем случае игнорируются, объявляются несуществующими, в худшем – сознательно замалчиваются, а робкие попытки их объяснения клеймятся как ненаучные. Получается замкнутый круг, когда "клеймо" ненаучности препятствует попаданию этих феноменов в сферу исследований, а оставленные вне поля зрения ученых, они вряд ли смогут изменить свой статус. Приобрести статус научных фактов им мешает то обстоятельство, что они не отвечают требованиям повторяемости и воспроизводимости – стандартным критериям научности. И это неудивительно. Связанные со сферой бессознательного феномены в силу своей природы достаточно часто возникают спонтанно и далеко не всегда могут быть воспроизведены в условиях эксперимента. Соответственно, трудно говорить о применимости к ним критериев, работающих в других областях.

Очевидно, что до тех пор, пока к таким явлениям будут подходить со стандартными мерками, трудно ожидать здесь серьезного прорыва. Видимо, придется пересмотреть понятие "чистоты" эксперимента применительно к этой области исследования, по крайней мере, на данном этапе, когда человеческий мозг хранит еще столько тайн. Актуальной становится проблема соврешенствования критерия научности. Возможно, возникнет необходимость пересмотра гносеологического стандарта, согласно которому знания научные фильтруются от знаний "паранаучных", "псевдонаучных", "антинаучных".

В отличие от Востока с его веками отработанными практиками погружения в измененное состояние сознания, в том числе для получения непосредственного знания о мире, представители западной цивилизации пока не наладили стабильного контакта с собственным подсознанием, не овладели безотказно работающими методиками "включения" правополушарных механизмов. А между тем, terra incognita бессознательного, где на сегодняшний день гораздо больше вопросов, чем ответов, манит своей неразгаданностью, вызывая у обывателей соблазн предложить свои, порой совершенно неубедительные, теории. В отсутствии масштабных научных исследований это бросает тень на всю совокупность не нашедших своего объяснения явлений.

И все-таки ситуация, хоть и медленно, но меняется к лучшему. Отрадно наблюдать, что мало-помалу не только отважные исследователи-одиночки, но и целые научные коллективы поворачиваются лицом к феноменам, на которые раньше было наложено "научное табу". С пониманием природы человеческого мышления как многомерного процесса, с признанием важной роли бессознательных процессов ученые постепенно начинают вовлекать эти феномены в сферу серьезных исследований. Пытаясь глубже проникнуть в тайны сознания, специалисты все пристальнее вглядываются в неосознаваемые психические явления, исследуют механизм функционирования бессознательной сферы. Основная сложность здесь кроется в том, что приходится искать логические объяснения внелогических феноменов, к тому же формулируя эти объяснения на языке, не адекватном исследуемой области.

Итак, еще раз подчеркнем: в сфере бессознательного таятся ценнейшие возможности для познания человеком мира и себя самого. Поэтому лишь учитывавая специфику и принципы функционирования каждого из полушарий, а также их сложное взаимодействие в процессе мыслительной деятельности, можно вывести познание на принципиально новую, более высокую ступень. Но даже до выявления всех закономерностей этого взаимодействия, мы можем наблюдать прекрасный пример "успешного сотрудничества" левого и правого полушарий мозга в процессе творческого процесса, в том числе – творчества научного.

Обратимся теперь к недавнему прошлому. На определенном этапе развития цивилизации возникла объективная необходимость разработки теоретических основ, единых подходов и принципов обработки информации в различных сферах человеческой деятельности. В ответ на эти потребности возникла новая научная дисциплина – информатика, изучающая структуру и общие свойства научной информации, закономерности ее создания, преобразования, передачи и использования в различных областях, позволяющая организовать более качественную и эффективную работу с информационными потоками.

К началу третьего тысячелетия ситуация во всех сферах жизни общества снова изменилась, причем, настолько, что заговорили о начале нового этапа развития цивилизации – становлении информационного общества, пришедшего на смену обществу индустриальному. Этот новый этап, порожденный компьютерной и информационной революцией, характеризуется доминирующей ролью информации в жизни общества, воздействием информационно-коммуникационных технологий на все сферы человеческой деятельности.

Большинство аспектов информационного общества – технологические, социальные, экономические, политические – однозначно считаются положительными факторами, способствующими общественному прогрессу. К негативным сторонам относят разве что снижение устойчивости общества в процессе его информатизации. При этом нередко забывают, что односторонний прогресс, в том числе, в области информационно-коммуникационных технологий, может послужить источником серьезных глобальных коллизий. Несмотря на радужные перспективы, связанные с технологическими сдвигами, сегодня появились новые вызовы, ждут скорейшего решения проблемы планетарного масштаба, некоторые из которых в условиях этического вакуума принимают угрожающий характер. И уже не только в умах отдельных личностей, но и в массовом сознании постепенно зреет понимание взаимозависимости этих проблем, бесперспективности их изолированного рассмотрения.

Сейчас часто можно услышать фразу: "кто владеет информацией, тот владеет ситуацией". Однако не следует забывать, что когда кто-то – будь то отдельный человек, некое сообщество, страна, все человечество – владеет только информацией, но не подлинным знанием, у него возникает опасная иллюзия собственной всесильности и вседозволенности – разве не сталкиваемся мы с ее проявлениями сегодня, на этапе формирования информационного общества? Знающий же человек XXI века должен не только обладать узкопрофильным знанием, но и прийти к пониманию глобальных законов, неотъемлемой частью которых являются общечеловеческие этические принципы; фактически он начнет жить в другой системе координат. А от человека по-настоящему знающего один шаг до человека мудрого – человека, который, обладая комплексным знанием, может трезво оценить и предвидеть последствия любых действий, прекрасно видит все взаимосвязи между явлениями, адекватно воспринимает мир и может гармонично в нем существовать. То есть предлагаемый формат рассмотрения проблемы позволяет представить направление нашего движения по пути познания следующим образом: "человек информированный"  "человек знающий"  "человек мудрый", то есть философ в подлином смысле этого слова.

Вот почему преждевременным кажется определение некоторыми учеными современного социума как общества знаний ("knowledge/ knowledgeable society"). Несмотря на понимание возрастающей роли знаний в общественной жизни, здесь, видимо, происходит подмена понятий – пока речь может идти лишь об инфомационном обществе. Но нельзя отрицать и того, что применение мощного арсенала современных средств, способного оказать существенную помощь в комплексной обработке информации, может принципиально изменить процесс генерации новых знаний.

Итак, налицо как современные вызовы с одной стороны, так и широкий спектр невиданных ранее технологических возможностей, с другой. И это вплотную подводят нас к необходимости разработки новых подходов и новаторских методов работы с информацией, совершенствования путей получения знания.

Для разработки наиболее эффективных способов получения полноценного знания в сегодняшних условиях важно выявить и задействовать "скрытые резервы", что, в свою очередь, невозможно осуществить, не избавившись предварительно от некоторых устойчивых стереотипов, не раскрепостив собственного мышления. Так, надо быть готовыми к тому, что в процессе поиска в поле нашего зрения могут оказаться ценные духовные достижения различных культур, незаслуженно забытые наработки наших далеких предков. Как указывалось выше, мы можем столкнуться с феноменами, само существование которых привычно отвергается официальной наукой, поскольку пока не созданы приемлемые теории по их объяснению.

Все неиспользуемые ресурсы когнитивных процессов, в том числе, мало изученные познавательные возможности мозга, в первую очередь – потенциал правого полушария, обойденные вниманием восточные методы познания при непредвзятом к ним отношении могут существенно усилить и обогатить традиционные западные подходы. При этом необходимо учитывать различия, связанные с культурными традициями, со спецификой мышления, например, то обстоятельство, что в западной традиции мир воспринимается дискретным, а в восточной – непрерывным. Весьма ценной представляется такая особенность восточных познавательных методов, как терпимость к неопределенностям и противоречиям. Таким образом, наряду с привычными для западной традиции познавательными механизмами, высокомерно отвергаемые восточные методы должны органично вписаться в новое направление интегративного характера. Не стоит забывать, что к истине ведут разные пути, и в разных традициях раскрываются разные ее стороны.

Таким образом, в ответ на потребности и вызовы времени должна появиться новая дисциплина, отвечающая новым реалиям и содержащая общие принципы более высокого уровня работы с информацией в различных областях, когда при умелом использовании привычных и резервных познавательных возможностей на основе широких сопоставлений накопленных данных производится их обобщение и генерация принципиально нового знания как в пределах узких отраслей, так и в рамках совокупности дисциплин.

Предлагаемая дисциплина может называться по-разному. Поскольку, как было указано выше, среди основных ее задач – совершенствование процедур обобщения (англ. – generalization) информации и генерации (англ. – generation) знания, то наиболее подходящее из пришедших на ум названий – "дженератика" – как отражающее оба указанных процесса. Наверное, можно предложить и более удачное название, но суть, разумеется, не в названыии, а в определении спектра проблем и задач, охватываемых этой дисциплиной. Для удобства рассмотрения сохраним пока предложенное название.

На данном этапе в качестве одной из основных теоретических задач дженератики видится вскрытие общих закономерностей систематизации, сопоставления и обобщения информационных блоков как в рамках отдельных научных дисциплин, так и из разных областей, а также процесса генерации новых знаний в пределах отдельных наук и на их "пересечении". Последнее принципиально важно в условиях прогрессирующего дробления наук на все более узкие области исследования, когда специалисты даже родственных дисциплин говорят "на разных языках", не только не помогая друг другу, но в принципе не понимая, что происходит в смежных и тем более – в далеких от них областях. В такой ситуации необходимость выработки общего языка, "наведения мостов" и установления связей между дисциплинами становится очевидной. Это особенно важно для повышения эффективности получающих все большее развитие междисциплинарных исследований. Перспективность таких исследований несомненна, наиболее интересные открытия делаются именно "на стыках" науки. Далеко не всегда сложная проблема требует сложного решения в рамках "своей" дисциплины – иногда элегантное решение может возникнуть, если заглянуть в соседние дисциплины. Сопоставление данных из разных областей, проведение различного рода аналогий и параллелей играют решающую роль в получении нестандартных решений, генерации оригинальных идей, свершении революционных открытий. Однако серьезным тормозом здесь пока является отсутствие единых принципов и общих подходов.

Развитие науки идет внутри каждой дисциплины "вглубь" – такая направленность помогает все глубже проникать в тайны мира, но не менее важно при этом не терять и общие ориентиры, не размывать цельной картины мира. Поэтому предлагается одновременно с указанным задействовать и противоположный процесс, направленный сначала по вертикали – снизу вверх ("из глубин" отдельных поддисциплин – "на поверхность") и далее – по горизонтали, "вширь" – по линии обобщений, сначала локальных, с установлением связей между поддисциплиами, затем – между разными дисциплинами и, наконец, наиболее широких обобщений. Комплексная аналитико-синтетическая обработка и обобщение накопленной информации потребуют применения господствующего западного метода познания с преобладанием аналитического подхода и традиционного восточного метода с его синтетической направленностью.

Проведение результативных метаисследований невозможно без разработки специальных критериев и новых, универсальных принципов классификации информации, применимых для различных предметных областей и позволяющих проводить эффективное сравнение. Особое внимание к таким процедурам, как поиск аналогий, сравнение, синтез, обобщение, – одно из главных отличий дженератики от других дисциплин и направлений работы с информацией.

Разработка более совершенных методов классификации, сравнительного анализа, сопоставления и обобщения будет способствовать повышению эффективности не только теоретических исследований, но и обработки огромных массивов зафиксированных фактов, эмпирическим путем полученных данных, для которых еще не разработано удовлетворительных теорий. В условиях, когда не до конца изучена физическая природа явлений, не полностью понятен механизм протекающих процессов, фактически приходится работать с "черным ящиком". Предлагаемые методы помогут при работе с такими "неполными", а также слабо формализуемыми данными.

Поскольку назрела необходимость работать с информацией более высокого уровня, постольку разработка единого понятийного аппарата и некоего метаязыка также должна стать одной из важных задач новой дисциплины.

Исходя из заявленных целей и предмета дженератики, в ней непременно должна присутствовать философская компонента, помогающая в адекватном осмыслении эпохи и гарантирующая гуманистическую направленность этой дисциплины. Философское обеспечение дженератики, основой которого должна стать новая философия, позволит постоянно сверять актуальные задачи на пути познания с общечеловеческими ценностями, с глобальными приоритетами на каждом конкретном историческом этапе и находить взвешенные решения, сохранять разумный баланс между противоречивыми тенденциями.

Другой обязательной составляющей предлагаемого направления должна стать психологическая компонента. Доступ к огромным, ценнейшим пластам знания может открыть нам наше собственное подсознание, но пока процесс "разблокировки" этого доступа происходит, как правило, спонтанно (по крайней мере, у творческих людей с западным складом ума), в виде неожиданных озарений, интуитивных решений, выдающихся открытий, порой переводящих науку на качественно новый уровень. Применение соответствующих методов, интегрирующих новейшие достижения психологии, некоторые элементы восточных методик, а также современные технологические средства, помогут повысить эффективность творческого процесса и качество генерируемых знаний. Но не только: улучшатся также личностные характеристики индивидуума, испытавшего чувство гармонии и своего единения с миром – поистине радость познания станет познанием радости. Психологическое обеспечение, отвечающее требованиям времени, должно играть одну из ведущих ролей в решении задач, стоящих перед дженератикой. Оно должно обновляться, пополняться и совершенствоваться по мере раскрытия все новых возможностей деятельности мозга. Станут активно использоваться как апробированные, так и вновь создаваемые методики по раскрепощению сознания, стимулированию творческих процессов, развитию интуиции, в том числе, с использованием постоянно совершенствующихся мультимедийных средств.

Разумеется, предполагается определенное пересечение нового направления с социальной эпистемологией, социологией знания.

Аргументировать необходимость создания новой научной дисциплины и сформулировать ее основные задачи – не такая уж и сложная задача, а расписать возможные сферы действия этой дисциплины и даже разработать соответствующие методы – отнюдь не означает "задействовать" ее на практике и начать получать от нее ожидаемые плоды. Решающую роль здесь должна играть "движущая сила" – люди, чьими интеллектуальными усилиями и будут приведены в действие разработанные методы. Принципиальное значение имеют критерии отбора и методики подготовки соответствующих специалистов с учетом необходимых качеств, а также общие требования к условиям их деятельности.

Учитывая сегодняшнюю специализацию знаний, считается, что универсалы в науки, подобные гениям Эпохи Возрождения, безвозвратно ушли в историю. Однако это утверждение, на наш взгляд, отнюдь не выглядит бесспорным. Конечно, далеко не часто встретишь сегодня людей, одинаково компетентных в самых различных сферах – тех, кого обычно называют "ходячей энциклопедией". Осмеливаемся, тем не менее, утверждать, что только человек широких взглядов, обладающий большой эрудицией, обширными познаниями в разных областях, живым интересом ко всему новому и в то же время – способностью генерировать новые знания, может сделать открытия, способные перевернуть наши представления о мире. На определенных стадиях процесса познания нужны люди с высоким творческим потенциалом, обладающие большим багажом знаний по различным дисциплинам, не скованные узкопрофессиональными ограничениями, – только они могут плодотворно работать как в смежных, так и в далеких друг от друга областях. Гибкость ментального склада позволит этим людям органично интегрировать в своей деятельности продуктивные компоненты западного и восточного подходов.

Профессионалы дженератики должны обладать более высокой степенью креативности по сравнению с узкими специалистами, поэтому в качестве обязательного компонента эта дисциплина должна включать методы повышения уровня креативности. В качестве индикатора целесообразно ввести в обход и использовать коэффициент креативности, характеризующий уровень творческого потенциала конкретной личности – CQ (creative ability quotient) – по аналогии с IQ (intelligence quotient).

Следует отметить, что применение в процессе подготовки специальных методов стимулирования творческой активности не означает их элитарности. Напротив, эти методы должны быть доступны любому человеку. Массовое повышение развития творческих способностей должно пойти на пользу всему обществу в целом, оказать положительное воздействие на все аспекты социальной жизни, ибо одновременно повышается роль созидательного элемента и сознательного самосоврешенствования.

В любой области чтобы увидеть все картину в целом и сделать нужные обобщения, необходимо уметь взглянуть на объект исследования отстраненным взглядом – как бы "извне и сверху", взглядом скорее философа, нежели узкого специалиста. Иначе говоря, востребованы люди с философским складом ума, к сожалению, отсутствующим у большинства современных ученых. Вот почему при подготовке специалистов в дженератике, необходимо уделить особое внимание обучению их философскому мышлению в русле новой философии.

Учитывая цели и задачи дженератики, должна быть налажена подготовка различных специалистов, которых условно можно разделить на несколько групп: систематизаторы-классификаторы, эксперты-анализаторы, интеграторы-синтезаторы, генерализаторы (обобщатели), генераторы идей, экстраполяторы. Причем, указанные специалисты должны подготавливаться для работы в каждой отдельной науке ("генерализаторы нижнего уровня») из профессионалов в данной науке, хорошо разбирающихся в существующих направлениях, тенденциях и последних достижениях в этой области. Одновременно должны быть подготовлены "генерализаторы верхнего уровня", способные сопоставлять, анализировать факты, теории, гипотезы в различных науках и находить аналогии, глубинные внутренние связи между различными явлениями.

Соответственно, программа подготовки должна быть ориентирована на обучение обоих типов специалистов. Специалисты в конкретных областях должны пройти курс, позволяющий им эффективно применять новые методы при работе с информацией, накопленной в различных подотраслях "своей" дисциплины. При подготовке специалистов верхних уровней основной акцент должен будет делаться на развитие способности анализировать, сопоставлять и обобщать информацию "на границах" различных областей, делать интересные, даже парадоксальные, выводы на базе результатов междисциплинарных исследований. Фактически это будет подготовка "делателей открытий", поэтому они должны удовлетворять более строгим критериям отбора, в первую очередь, по параметрам креативности, инициативности, широты кругозора и эрудиции. Наряду с индивидуальной работой подготовленных специалистов, они также могут быть задействованы в зарекомендовавших себя методиках коллективной творческой деятельности, таких, как "мозговой штурм".

Повторимся, в данной статье нами предложен всего лишь предварительный набросок новой дисциплины, дана самая общая программа действий. Главное на начальном этапе – задать верное стратегическое направление дальнейшего поиска, а затем, уже в рамках заданного направления, предстоит искать конкретные пути и разрабатывать детальные алгоритмы реализации поставленных задач, постоянно пополняя и корректируя их с учетом как меняющихся реалий, так и новейших научных, технологических достижений, результатов экспериментов.

Хочется надеяться, что, развиваясь бок о бок, постоянно совершенствуясь и взаимно обогащая друг друга, теория познания и связанные с ней прикладные направления выведут познание на более высокую ступень развития, откроют новые горизонты в освоении мира во благо, а не во вред нашей цивилизации.