Azərbaycan Milli Elmlər Akademiyası Fəlsəfə Ġnstitutu “Müasir fəlsəfə problemləri” Ģöbəsi
Yüklə 6,92 Mb. Pdf görüntüsü
|
- Bu səhifədəki naviqasiya:
- Литература
- Али Абасов НАЦИОНАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ: ПОСТАНОВКА
|
117). Между тем, согласно модернистской (конструктивистской) теории, нации отличаются от донациональных образований тем, что их члены, в первую очередь, осознают себя представителями конкретной нации, и только затем - членами групп более низкого порядка - класса, родственной группы, профессиональной группы и т.д. И в этом 569
смысле замкнутые и изолированные конгломераты донациональной эпохи в виде кровнородственных, трайбалистских и феодальных сообществ еще не являлись нациями в подлинном смысле этого слова. Характерно, что средневековые династические государства Европы даже не пытались добиться культурного единообразия общества, поскольку тогда это не имело никакого значения. Поэтому неудивительно, что представители некоторых социальных слоев, например священники или члены правящих семей различных государств, ощущали большую близость между собой, чем с населением собственного государства. Ситуация кардинальным образом изменилась с переходом от традиционного аграрного общества, в котором господствует натуральное хозяйство, к индустриальному обществу. Как отмечает Э. Геллнер, наиболее существенное различие между аграрным и индустриальным обществами состоит в том, что первое более стабильно, а второе более мобильно. Непосредственным проявлением этой
мобильности являются значительные территориальные перемещения населения и невиданный в истории рост урбанизации, создание единого национального рынка, а также развитие транспортных систем. Все эти революционные изменения в жизни общества создают огромные возможности для интеграции людей и товаров, способствуя тем самым уничтожению прежних социальных барьеров и территориальной изолированности отдельных регионов. С другой стороны, в отличие от аграрного, индустриальное общество могло функционировать при участии не только мобильного, но и грамотного, культурно-унифицированного, взаимозаменяемого на- селения. Эти требования были обусловлены особенностями производственной системы индустриального общества, которое требовало от членов общества хотя бы среднего уровня грамотности и технической компетентности. Таким образом, экономические и технологические предпосылки периода индустриализации создавали условия для достижения культурной гомогенизации и единства языка, поскольку социальные условия и масштабы производства индустриального общества требуют стандартизированного, однородного, централизованного образования, охватывающего все население, а не только элитарное меньшинство, как это было в аграрном обществе. В этом контексте всеобщий, стандартизированный и типовой вид обучения является не просто лозунгом или саморекламой, а необходимым условием эффективного
570
функционирования индустриального общества. В свою очередь, введение всеобщего образования способствует повышению не только уровня грамотности, но и культурной гомогенизации населения. Ведь нормальное функционирование системы всеобщего образования требует создания стандартизованного и единого литературного языка. Причем, его еще предстоит создать в эпоху индустриализации из множества местных говоров, диалектов и «социолектов», и распространить в массах. Дело в том, что в аграрном обществе литературный язык, как правило, был привилегией довольно узкого круга образованной элиты, и по этой причине носил элитарный и функционально ограниченный характер. Это приводило к тому, что в сфере устного общения литературный язык фактически не функционировал, и в нем преобладали территориальные диалекты или обиходно-разговорный язык
Между тем, процессы формирования индустриального общества способствовали заметному увеличению коммуникативных потребностей нации. Данное обстоятельство в совокупности с потребностями формирующейся всеобщей системы образования катализировало процесс нормализации и стандартизации литературного языка, который постепенно получает относительно стабильную, кодифицированную норму. Одновременно с развитием системы образования и новых коммуникационных систем, в частности, периодической печати, увеличивается количество активных носителей литературного языка и обеспечивается его распространение среди народных масс. Тем самым, в эпоху индустриализации литературный язык, утрачивая социальную маркированность, из языка элитарного, социально ограниченного постепенно превращается в общепонятный национальный язык. В результате всех этих процессов в архисистеме языка происходят кардинальные внутрисистемные изменения. Если для аграрного общество был характерен приоритет обиходно-разговорного языка и диалектов над литературным языком, то в эпоху индустриализации уже последний занимает доминирующее положение в отношении этих форм языка. Таким образом, в результате модернизационных процессов система замкнутых в себе аграрных обществ, отделенных пространствами друг от друга, постепенно заменяется совершенно новым типом общества, для которого характерно слияние до сих пор более или менее
571
замкнутых сообществ на основе единой экономики и культуры. Однако, по мнению модернистов, достижение экономической и культурной однородности населения еще не приводит к автоматическому запуску процессов формирования нации. Оно лишь создает исходный материал, из которого при благоприятных условиях в перспективе может возникнуть нация. Для полномасштабного же «запуска» процессов формирования нации экономическое и культурное единство членов конкретной этнической общности должно быть дополнено представлениями об их политическом единстве. В отличие от примордиалистского подхода, модернистская теория исходит из того, что «нации не даны нам от природы, они не являются политической версией теории биологических видов. И национальные государства не были заранее предопределенной кульминацией развития этнических или культурных групп» (10, с. 39), как и «национальная принадлежность - не врожденное человеческое свойство» (10, с. 12). Модернисты убеждены в том, что нации – «это не пробуждение и самоутверждение мифических, якобы естественных и заранее заданных сообществ. Это, напротив, формирование новых сообществ, соответствующих современным условиям, хотя
использующих в качестве сырья культурное, историческое и прочее наследие донационалистического мира» (10, с. 39). Именно это является главным отличием модернистов от примордиалистов. В отличие
от последних, считавших трансформацию этноса в нацию естественным и предопределенным процессом, модернисты исходят из того, что нации являются интеллектуальным конструктом писателей, ученых и политиков. По их мнению, именно
представители интеллигенции создают национальную идеологию, которая является теоретической базой формирования нации и национальной идентичности. В этимологическом плане понятие «идентичность» происходит от латинского слова «indenticus», т.е. «тождественный», «одинаковый». Широкую известность в гуманитарных науках оно получило благодаря основателю психоаналитической школы З. Фрейду, который ввел его в научный оборот в своем труде «Групповая психология и анализ Эго» (15, с. 297). С содержательной точки зрения и в наиболее широкой
трактовке проблема национальной идентичности осмысливается как вся совокупность возможных ответов на вопрос: «Кто мы такие и чему мы принадлежим?». По мнению модернистов, процесс формирования нации начинается с момента появления соответствующей национальной идеологии, когда 572
небольшая группа интеллектуалов провозглашает существование нации, и во многих случаях в исходных точках ее бытия она является творением городской элиты. Именно в интеллектуальной и образованной среде, как правило, обсуждаются, формируются и воспроизводятся образы нации и концепции национальных интересов, которые затем транслируются в народные массы. В этом контексте национализм, будучи формой выражения национальных интересов, является проектом создания нации,
сконструированным интеллектуалами. Неудивительно, что в формировании нации большую роль играют поэты, художники, журналисты, историки и лингвисты. По этой причине иногда даже утверждают, что почти все европейские нации - проекты
представителей романтизма. Действительно, на
формирование шотландской нации оказали большое влияние Роберт Бернс и Вальтер Скотт, датской – Ганс Кристиан Андерсен и Бертель Торвальдсен, польской – Фредерик Шопен, Адам Мицкевич и Генрик Сенкевич, итальянской – Джузеппе Мадзини, финской – Элиас Ленрот, немецкой – Шиллер, Гете и Гердер. Таким образом, суть модернистской концепции заключается в том, что образование наций не является универсальной стадией развития всех этносов мира. Так, многие малочисленные этносы (племена, языково- территориальные группы) зачастую сливаются с более крупными нациями. По их мнению, нации имеют сугубо политическое происхождение, т.е. этносы обретают черты нации в результате не саморазвития на этнической основе, а политического действия и, по существу, являются продуктами деятельности отдельных интеллектуалов. И основой
этого процесса является сформулированная интеллектуальной элитой национальная идеология, согласно которой «политические и национальные единицы должны совпадать» (10, с. 8). Как в этой связи подчеркивает Э. Геллнер, «именно национализм порождает нации, а не наоборот» (10, с. 43). Представители постмодернитского направления, вслед за Бенедиктом Андерсоном, трактуют нации как «воображаемые сообщества». Сторонники данного подхода рассматривают нацию как продукт воображения, как идею или проект, формирующиеся при помощи дискурсивных практик - научных, художественных, политических. Причем, «воображенная» природа национальных сообществ вовсе не свидетельствует об их ложности или нереальности, о чем часто твердят неглубокие критики национализма. При этом Б. Андерсон, обоснованно опасаясь спекуляций вокруг термина «воображаемые 573
сообщества», особо подчеркивал, что локальные общности традиционных обществ опирались на узы родства и непосредственное взаимодействие их членов друг с другом. Между тем подобное практически невозможно в таких огромных по своим масштабам общностях, как нации. Именно в этом смысле Б. Андерсон называет «воображенными» все сообщества, члены которых не знают и заведомо не могут знать лично или даже «понаслышке» большинство других его членов, хотя и имеют представление о таком сообществе (11, с. 15). Главный акцент в рамках постмодернистского подхода ставится на понятии
национальной идентичности. Один из
известных представителей постмодернистского направления Б. Андерсон на основе анализа огромного исторического материала пришел к выводу, что национальное самосознание есть результат деятельности политических и государственных структур. Действительно, чтобы люди могли почувствовать себя принадлежащими к определенной национальной общности, должна быть проделана колоссальная работа, начинающаяся с установления законных границ и определения геополитического местоположения данной нации по отношению к другим народам, включающая в себя разработку и проведение в жизнь определенной политики в области языка и иных средств общения, создания системы представлений об историческом прошлом данного народа, которая бы была принята в качестве важнейшей составляющей современного образования. Безусловно, чтобы стать действенным политическим инструментом, эти представления должны постепенно становиться все более привлекательными для масс. Поэтому Б. Андерсон в своей работе особо отмечает, что между моментом, когда образ нации возникает у представителей элиты,
который условно
можно называть идеологическим или идеальным Отечеством, и моментом, когда соответствующая этому национальная идентичность утверждается среди большинства членов этого «воображенного» сообщества и получает политическое оформление, лежит значительное время. Впрочем, модернисты, и постмодернисты единодушны в том, что окончательное конструирование нации возможно только в качестве национального государства - «нации-государства» (nation-state). Не случайно, английский исследователь А. Смит считает, что нации могут состояться только в своих собственных государствах (12, с. 20-21). А по мнению К. Дейча, «Нация – это народ, овладевший государством» (16, с. 4). По этой причине любая национальная идея обязательно 574
подразумевает создание собственного национального государства если и не сейчас, то в перспективе. В этом смысле модернисты фактически ставят знак равенства между нацией и государством. При этом модернистская теория вовсе не отрицает, что в аграрном мире время от времени возникали сообщества, которые по тем или иным признакам могли напоминать современное национальное государство. Однако, если для аграрного мира создание подобных сообществ было исключением, то для индустриального общества – это является правилом. Один из основополагающих постулатов модернистской теории заключается в том, что процесс формирования нации вовсе не является предопределенным. Другими словами, усилия по утверждению того или иного варианта национальной идентичности могут увенчаться как успехом, так и неудачей, равно как реальное воплощение нации даже в случае реализации проекта может существенно отличаться от его исходной версии. Безусловно, у современных наций имеются глубокие корни в более ранних этнических сообществах, поскольку предвестником современной нации является этническая общность предшествующей эпохи. В этом смысле характерная для современных наций культурная однородность формируется на базе конкретной этнической общности, которая становится основой конструирования нации. Этнические и культурные характеристики того населения, которое становится объектом интеллектуалов, существенно влияют на их концепции. В силу этого, нельзя утверждать, что исходный этнический материал не имеет никакого значения в процессе проектирования нации интеллектуальной элитой. Однако было бы неверно утверждать, что существует абсолютно неразрывная связь между национальными и более ранними формами общности, поскольку в реальной действительности этнос и нация – совершенно разные явления. «Нация, в отличие от этноса, - пишет В. М. Межуев, - это то, что существует не во мне, а вне меня, что дано мне не фактом моего рождения, а моими собственными усилиями и личным выбором. Если в моей принадлежности к этносу нет никакой моей личной заслуги, этнос я не выбираю, то нацию - выбираю, могу выбрать… Нация – это государственная, социальная, культурная принадлежность индивида, а не его антропологическая и этническая определенность» (17, с. 16). Поэтому неудивительно, что большинство современных наций сложилось из разных этнических общностей в процессе совместной
575
жизнедеятельности в рамках единого государства. «Идея нации, - считает В.А. Тишков, - рождается среди народов, не обязательно культурно однородных, как политическая программа для создания суверенных гражданских сообществ, и уже государства создают нации» (18, с. 40). В силу этого, в «нацию-государство» могут входить представители различных этносов, причем, не обязательно родственных и культурно близких друг другу. Например, к моменту образования французского государства в конце XVIII века, лишь около трех миллионов населения страны из двенадцати говорили по-французски и могли считаться этническими французами (19, с. 77). Единой французской нацией это разноязычное и разноэтническое сообщество стало в ходе антифеодального движения, суть которого заключалось в защите и укреплении завоеваний Великой Французской революции. Лишь в процессе такой борьбы могла формироваться идея национального единства, без которого французская нация не смогла бы оформиться. Таким образом, будучи исторической формой глобального процесса модернизации традиционных обществ, национальная идея,
способствующая формированию нации, появилась и продолжает появляться в те моменты, когда с развитием индустриализации, урбанизации и ростом индивидуализма социальная значимость родства ослабевает. И национализм заполняет этот образовавшийся социальный и культурный вакуум в жизни людей, выступая в качестве формы метафорического родства и объявляя всех членов нации одной большой семьей. Процесс превращения этноса в нацию принято называть нациезацией этноса, а целенаправленные действия государства, его политических институтов или этнополитической элиты по превращению этноса в нацию – нациестроительством. При этом процесс формирования нации может приобретать различные формы в зависимости от конкретных исторических и социально-экономических условий.
1. Бердяев Н. Философия неравенств. Письма к недругам по социальной философии. Париж, 1970. 2. Чешко С. Человек и этничность // Этнографическое обозрение. 1994. № 6.
3. Ренан Э. Что такое нация? // Э. Ренан. Собрание сочинений. Т. 6. Киев, 1902. 4. Тишков В.А. Этничность, национализм и государство в посткоммунистическом обществе // Вопросы социологии. 1993. № 1-2. 576
С. 3-38. 5. Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. 1998. № 4. С. 3-27. 6. Van den Berghe P.L. The Ethnic Phenomenon. N.Y., 1981. 7. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2003. 8. Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб., 1909. C. 1-2.
9. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос // Сочинения. Т. 2. М., 1946.
10. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. 11. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origins and Spread of Nationalism. London, 1983. 12. Smith A. Theories of Nationalism. Irving Place, 1983. 13. Hobsbawn E. Nations and Nationalism Since 1780: Programmer, Myth, Reality. N.Y., 1990. 14. Ağaoğlu A. Üç medeniyet. İstanbul, 1972. 15. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 2004. 16. Deutsch K. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of Nationality. Cambridge (Mass.), 1953. 17. Межуев В. М. Идея национального государства в исторической перспективе // Полис. 1992. № 5-6. С. 10-16. 18. Тураев В.А. Этнополитология. М., 2004. 19. Тишков В. Дилеммы развития России // Этнополис. 1992. № 1. С. 76-85.
Всеобщий характер философии, фиксирующий феномен общечеловеческого духовного развития, требует, как представляется, органичного включения в этот процесс уникальных разработок национальной философии, связанных с единым рациональным типом мышления, так или иначе присущего всему человечеству. При любом избранном векторе исследования национальной 577
философии возникают большие блоки взаимосвязанных проблем, которые в той или иной мере должны находиться в пространстве внимания исследователей. Так, целый ряд вопросов возникает при выборе путей и методологии исследования исторических типов общности людей, объединенных триадой: этнос, народ, нация. Например, на какой период приходится генезис национальной философии? Что следует принять за «этническую философию», может ли эту функцию выполнять мировоззренческое и нравственно-этическое содержание мифов и эпосов (дастанов)? Каково содержание концепта «философия народа» Азербайджана? Включаются ли в нее сугубо философские труды средневековых мыслителей на арабском языке, или же следует включить в нее и философскую поэзию на персидском и арабском языках (1)? Как эти образцы рефлексии влияли и продолжают ли влиять на национальную философию? Должны ли быть включены в национальную философию труды азербайджанских тюрков, самое значительное большинство из которых проживало и продолжает проживать в Иране, а также в других странах? Какие
историко-ментальные бифуркации начинают отсчет
(зарождение) национальной философии? Являются ли примером национальной философия труды, создаваемые национальными философами на других языках, поскольку многие философы постсоветских стран нередко пишут на русском, а в последнее время и на английском языках? К какой философии относятся произведения зарубежных философов, исследующих, к примеру, проблемы азербайджанской национальной философии? Если нация понимается как этнический фактор, должна ли национальная философия в многонациональной стране учитывать принципы мультикультурализма, т.е.
не быть
философией доминирующей национальности? Следует ли исходить из принципа, что отсутствие независимой государственности народа является основным препятствием на пути формирования национальной философии, поскольку господствующую роль в пространстве коммуникации играют культура, язык и ценности нации-колонизатора? Как развивается национальная философия в условиях колониализма? Верно ли утверждение, что для каждой нации культура - религия - искусство - литература - философия - наука составляют исторически взаимосвязанную систему последовательно усложняющихся типов рефлексии?
578
Можно ли считать, что стихия языка и есть тот первоначальный хаос, из которого со временем возникает философская рефлексия, дух которой в дальнейшем подпитывается этнической идентификацией и господствующей религией (шиитским исламом в Азербайджане, суннизмом в других мусульманских странах, католичеством, православием или протестантизмом в христианских странах)? Как элементы национальной культуры (исторический опыт, особенности коллективной психики, типы мировосприятия и миропонимания) становятся предметом философской рефлексии (мышления)? Можно ли считать формирование идентичности итогом становления уникального мировосприятия и миропонимания, мировоззрения нации? Эта ли идентичность является основой выбора и реализации стратегии жизнедеятельности личности и общества? Следует ли считать избранный тип идентичности фактором генезиса национального самосознания, которое
и приводит к последовательному формированию национальной философии? Что и как вносит
национальное самосознание личности в общенациональную философию? Как соединить рационализм классической философии с иррациональными конструкциями национальной психологии? Есть ли место в национальной философии так называемому «национальному духу»? Разрушается ли сегодня национально-культурная идентичность или же она
трансформируется? Каков
оптимальный выбор
между абсолютизацией сохранения (консервации) и абсолютизацией изменений (новации) в мышлении, культуре, философии? Что
являлось доминирующей тенденцией азербайджанской философии в прошлом, в чем она выражается сегодня, какой будет в будущем? Азербайджанские философы Средневековья чаще писали на грани коммутации философии и поэтической литературы. Как это отразилось на характере философствования и на самой философии? Кто они – действительные персонажи азербайджанской философии? Кто выпадает из рамок философии с учетом ее рационалистического характера в генетическом (греческом) значении? Следует ли, включать понятие национальной идеи в национальную философию? Конечно же, перечисленные вопросы не охватывают полноту проблематики национальной философии, они лишь определяют ракурс ее исследования, выбор которого всецело субъективен. В данной статье для формирования одного из возможных подобных ракурсов
579
вводятся некоторые вспомогательные концептуальные положения, приводимые ниже. Понятие «национальная философия», прежде всего, требует предварительного анализа
его смыслового содержания. В словосочетании «национальная философия» определяющим является первый термин,
поскольку он
дифференцирует всеобщую общечеловеческую философию на единичные различающиеся типы мировоззрения отдельных общностей людей, консолидированных единой системой ценностей. Далее, не выяснив, что конкретно понимается под понятием «нация», нельзя ответить на вопрос, что представляет собой национальная философия. Во-первых, нация в практике научно-философских и социологических исследований может выступать в качестве определенной конструкции, появляющейся в конкретный исторический период. Во-вторых, она может формулироваться на основе общей психологической, конфессиональной и культурной специфики, придающей каждой нации неповторимую уникальность. В-третьих, нация может пониматься как термин политический, подразумевающий консолидацию граждан отдельных обществ, наделенных в рамках государства равными правами, вне зависимости от их этнических, конфессиональных, культурных, гендерных и прочих отличий. Очевидно, что интерпретируемая сущность национальной философии будет меняться в зависимости от избранного для анализа понятия нации, а потому каждый раз обращаясь к ней, предварительно необходимо четко обозначать рамки предстоящего анализа. Вместе с тем, ничто не мешает применить к исследованию нации синтетическую методологию, объединяющую все перечисленные выше определения. И в таком синтетическом контексте открывается возможность адекватного исследования национальной философии как одной из высших (если ни самой высшей на сегодня) форм рефлексии в ходе становления интегративной концепции стратегии стилей жизни и выживания нации в непрерывно изменяющихся условиях внешней природной и социальной среды, детерминирующих трансформацию как общества, так и его отдельной личности. Следует отметить, что философия пока еще остается единственным целостным направлением познания, объединяющим наличные знания: - 1. о природном мире, рассматриваемом в широком и узком плане («физика»); - 2. о способах осмысления, методах и методологии познания и 580
мировоззренческой оценке этого мира человеком, отдельной нацией и человечеством в целом («метафизика»); - 3. с преследуемой целью конструирования стратегий жизни и выживания («этика»). Последовательное исследование исторического развития рефлексии человечества можно свести в ряд пралогической, мифической, примордиальной, этно-эпической, религиозной, философской и научной типов стратегий, определяющих стили жизни и выживания консолидированных общностей людей. Очевидно, что сегодня существует назревшая необходимость в формировании очередной, преимущественно синтетической стратегии, способной выразить оптимальный стиль жизни нации и ее отдельного представителя в современных условиях. На подходах к этой стратегии возникают частные проблемы, без решения которых невозможно осмыслить проблему общую. Среди них выделим: - 1. революционные изменения представлений о мире и месте в нем человека, переосмысление дуальных оппозиций – материя-сознание, живое-неживое, хаос-порядок и т. д. в сторону снижения их противостояния; - 2. освоение методологии глобальной экологии и глобального эволюционизма в качестве системообразующей парадигмы сознания и мышления человека; - 3. переосмысление стратегий использования энергетических источников и моделей экономического развития человечества, ставших прямой угрозой жизни. И, как результат, обсуждение предстоящего будущего, чреватого альтернативными итогами неолиберальному курсу: посткапиталистическое развитие или же масштабное разрушение современной цивилизации под грузом экологических, социальных, экономических и политических проблем, радикальным решением которых может стать мировая война. Именно эту проблему с альтернативным исходом предстоит решать каждой национальной философии, вначале для отдельной нации, а затем и для всего человечества. Yüklə 6,92 Mb. Dostları ilə paylaş:
|