О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

§ 3. Д. Дидро

Дени Дидро (1713—1784) — знаменитый мыслитель, ученый- энциклопедист. Характерная черта его политического мировоззре­ ния — остро выраженный демократизм. Это удивительно одарен­ ная, всесторонне развитая личность — философ, драматург, поэт, автор романов, теоретик искусства и художественный критик ² .
¹ Руссо — гуманитарно ориентированный мыслитель крупного масштаба, и о нем мы подробно говорим в разделе «Основы социальной философии». Но его никак нельзя было хотя бы кратко не упомянуть и в этом разделе.

2 Приведем как пример небольшой фрагмент из его критики книги «Об уме» К.А. Гельвеция (он внес существенный вклад в разработку проблем философской антропологии и идей «человеческого ума», написав такие труда, как «О челове­ ке», «Об уме»): «Различие между человеком и животным сводится у него только к различию организации. Так, например, удлините у человека лицо, вообразите, что нос, глаза, зубы, уши у него, как у собаки, снабдите его шерстью, поставьте его на четыре лапы, — после такого превращения человек этот, будь он хоть док­ тором Сорбонны, станет выполнять все функции собаки; он будет лаять вместо

5-927

130 Глава 5. Философия французского Просвещения
Дидро посвятил свою творческую деятельность науке и философии, в значительной мере вопросам познания природы, а его произведе­ ния «Мысли об объяснении природы», «Физиологические очерки»,

«Письма о слепых в назидание зрячим» и другие сочинения являют собой шедевр философской литературы яркого публицистического характера. Он оказал огромное влияние на многие умы: Г. Лессинг и И.Г. Гердер во многом следуют Дидро, И.В. Гете и Ф. Шиллер пре­ клоняются перед его исключительным талантом, Г. Гегель в своей

«Феноменологии духа» комментирует блестящие образцы диалек­ тики «Племянника Рамо». Дидро отличался искрящимся остроу­ мием, выдающимся литературным даром, глубиной и тонкостью мысли, страстностью неутомимого борца, а также общительнос­ тью, бескорыстием и отзывчивостью¹ . Дидро сначала был верую­ щим христианином, потом скептиком, но от веры в Бога как творца мироздания не отошел. В последние годы жизни он склонялся к воззрениям, близким к воззрениям Г. Лейбница.

Дидро высказал мысль, согласно которой от молекулы до че­ ловека тянется цепь существ, переходящих от состояния живого оцепенения до состояния максимального расцвета разума² . На во­ прос, можно ли предположить, что и камень чувствует, Дидро от­ ветил: «Почему бы и нет?» И действительно, прикоснитесь ладо­ нью к камню, и информация о вашем прикосновении останется надолго на камне. Дидро, конечно, не знал и не мог знать инфор-

того, чтобы аргументировать; он будет грызть кости, вместо того чтобы занимать­ ся разрешением софизмов; вся его деятельность сосредоточится в обонянии; почти вся душа его будет заключаться в носу; и он будет гоняться по следу за кроликом или зайцем, вместо того чтобы выслеживать атеистов или еретиков... С другой стороны, возьмите собаку, поставьте ее на задние ноги, округлите ей голову, уко­ ротите морду, отнимите у нее шерсть и хвост — и вы сделаете из нее ученого док­ тора, занимающегося глубокими размышлениями о тайнах предопределения и благодати...» {Дидро Д. Собрание сочинений. М.; Л., 1938. Т. 2. С. 6).

¹ Чтобы содействовать осуществлению возможности проведения реформ в Рос­ сии, Дидро стремился к глубокому и разностороннему изучению русской общест­ венной жизни, экономики и культуры. Он писал Фальконе: «Я, конечно, поеду в Россию. Чувствую, что сердце влечет меня туда непрестанно, и этого стремления мне не преодолеть». Память о сотрудничестве Дидро и Фальконе запечатлена в памятнике Петру I (см.: Эстетика и современность. М., 1989). Огромную помощь Дидро оказала Екатерина Великая. Она пригласила знаменитого мыслителя в Рос­ сию; беседы с ним доставляли ей интеллектуальное и эстетическое наслаждение, она любовалась его умом и красноречием. Чтобы материально помочь Дидро, Ека­ терина купила его богатую библиотеку, оставив книги у него в пожизненное поль­ зование .

² Дидро полагал: «Всякое животное — более или менее человек; всякий ми­ нерал — более или менее растение; всякое растение — более или менее — живот­ ное» (Дидро Д. Избранные сочинения. М., 1926. Т. 1. С. 165).

§ 4.П. Гольбах ¹³¹

матики, но он силой интуиции прозревал нечто подобное. Это вы­ разилось и в его тонкой характеристике сути живого. Специ­ фическими особенностями жизни являются раздражимость и чувствительность, говорил Дидро, уделявший большое внимание биологическим проблемам. Образованность и прозорливость по­ зволили Дидро высказать идею, ставшую предвестием эволюцион­ ной теории в мире живого.

Дидро утверждал, что душа — продукт единства организма, его целостности. Человек «есть некое целое, оно едино, и, может быть, это единство — в соединении с памятью — составляет душу, Я, сознание»'. В своих «Элементах физиологии» Дидро высказал глу­ бокую мысль: «Я не могу отделить даже в абстракции пространства и времени от существования. Значит оба эти свойства существенно характерны для него»² .

Дидро написал огромное число работ по философии для своего детища — знаменитой «Энциклопедии». Философским кумиром для Дидро был Ф. Бэкон с широтой, глубиной его воззрений и лучезарной яркостью слога.
§ 4. П. Гольбах
Поль Генрих Дитрих Гольбах (1723—1789), барон — француз­ ский философ-материалист. Усвоив взгляды значительной части современного ему европейского общества, он высказал их с такой прямолинейностью, что возбудил возражения представителей раз­ личных философских школ. Главное его сочинение «Система при­ роды» — «эта библия материализма». Здесь Гольбах сводит все душевные качества к деятельности тела; это приводит к отрица­ нию свободы воли и идеи совершенствования. Добродетель, по Гольбаху, есть деятельность, направленная на пользу людей как членов общества, она вытекает из чувства самосохранения. Счас­ тье заключается в удовольствии, Согласно Гольбаху, материя су­ ществует сама по себе, являясь причиной всего: она — своя собст­ венная причина. Все материальные тела состоят из атомов. Имен­ но Гольбах дал «классическое» определение материи: материя есть все то в объективной реальности, что, воздействуя каким-либо об­ разом на наши чувства, вызывает ощущения³ . Подобно тому как
¹ Дидро Д. Собрание сочинений. М.; Л., 1938. Т. 11. С. 481. 2 Дидро Д. Сочинения: В 2 т. М., 1991. Т. 2. С. 21.

³ Это определение материи нескончаемое число раз цитировалось нами («со­ ветскими философами ») как « гениальное ленинское определение материи ». О нем

5*

132 ^{Глава 5. Философия французского Просвещения}
удары пальцев музыканта по клавишам, скажем, клавесина рож­ дают музыкальные звуки, так и воздействия предметов на наши органы чувств рождают ощущения всевозможных свойств. Он, как видим, весьма упрощенно трактовал процесс познания, хотя ранее так много гениального было уже сказано на этот счет.
•к к к

Французские философы, преодолевая непоследовательность Дж. Локка и критикуя идеи Дж. Беркли, защищали принцип ма­ териальности мира в его механистической форме, хотя в воззре­ ниях некоторых из них и содержались диалектические идеи раз­ вития организмов.

Чтобы понять уровень материалистического объяснения ду­ шевных, личностных особенностей человека, приведем цитату из книги французского врача-материалиста Ж.О. Ламетри (1709— 1751) «Человек-машина»: «Что нужно было, чтобы превратить бесстрашие Кая Юлия, Сенеки или Петрония в малодушие или трусость? Всего только расстройство селезенки или печени, или засорение воротной вены. А почему? Потому, что воображение за­ соряется вместе с нашими внутренними органами, от чего и про­ исходят все эти своеобразные явления истерических и ипохондри­ ческих заболеваний»¹ .

У французских просветителей имелись значительные расхож­ дения во взглядах, вплоть до противоположных позиций. Но все- таки в целом все они были полярно противоположны миру офици­ альной практики и идеологии, едины в той мере, в какой проти­ востояли господствующим сословиям. Все они исходили из принципа: если человек, его личные качества зависят от окружаю­ щей среды, то и его пороки также являются результатом влияния этой среды. Чтобы переделать человека, освободить его от недо­ статков, развить в нем положительные стороны, необходимо пре­ образовать окружающую и прежде всего общественную среду. Они занимали одну позицию в том, что живут в переломное время, время приближающегося торжества разума, победы просветитель­ ских идей, в «век триумфа философии» (Вольтер). Центром, во­ круг которого сгруппировались философы и их единомышленни-

говорилось, что оно и гениальное, и опережает все достижения науки, и является руководящим методологическим принципом всего естествознания, и т.п.

¹ Ламетри Ж.О. Избранные сочинения. М., 1925. С. 183.

§ 4.П. Гольбах 133

ки, оказалась знаменитая «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». Д. Дидро и его соратник по редактиро­ ванию «Энциклопедии», великий математик, механик, философ- просветитель Ж.Л . Д'Аламбер (1717—1753) поставили перед собой гигантскую задачу — представить «общую картину усилий человеческого ума у всех народов и во все века». Этот труд являет собой эпоху в духовной жизни не только Франции и не только Европы, но и всего мира (кстати, «Энциклопедию» по частям стали переводить в России). Это великий памятник, воздвигнутый фран­ цузскими просветителями своей эпохе.

Глав а 6 НЕМЕЦКАЯ КЛАССИЧЕСКАЯ

ФИЛОСОФИЯ

Начало Просвещения в немецкой философии теснейшим образом связано со знаменитым Христианом Вольфом (1679—1754), который систематизировал и по­ пуляризировал учение Г. Лейбнипа. Многие философы не только в Германии, но и в России, например М.В. Ломоносов, учились у X. Вольфа, который впервые в Германия разработал систему, охватившую основные области философской куль­ туры.

К этому времени было создано выдающееся произведение Адама Смита «Ис­ следование о природе и причинах богатства народов». Философия развивалась в интеллектуальной атмосфере прогрессирующей научной и художественной мысли. Существенную роль сыграли достижения естествознания и обществен­ ных наук. Стали развиваться физика и химия, продвинулось вперед изучение органической природы (работы и открытия Л. Гальвани, А. Вольта, Х.К. Эрсте­ да, Г. Дэви, М.В. Ломоносова, Дж. Пристли, А.Л. Лавуазье в области физики и химии; работы Ж.В. Ламарка, А. Галлера, Р. Броуна и др. в области изучения органической природы). Открытия в области математики, позволившие понять процессы в их точном количественном выражении, учение Ж.Б . Ламарка, по сути предшественника Ч. Дарвина, об обусловленности развития организма ок­ ружающей средой, астрономические, геологические, эмбриологические теории, а также теории развития человеческого общества, — все это со всей остротой и неизбежностью выдвигало на первый план идею развития как теорию и метод познания действительности.

Выдающуюся роль в развитии немецкой философской культуры сыграли Г.Э. Лессинг, И.Г. Гердер, немецкие философствующие романтики — прежде всего Ф. Шлегель, теолог и философ Ф. Шлейермахер, крупные ученые-мыслители В. и А. Гумбольдты. Величайшим взлетом немецкой гуманистической культуры яви­ лись творения таких гигантов мысли и художественно-эстетической культуры, как И.В, Гете и Ф. Шиллер.

§ 1. И. Кант 135

§ 1. И. Кант
Одним из величайших умов человечества, основоположником немецкой классической философии является Иммануил Кант (1724 —1804) — поистине титаническая фигура¹ . Именно с него занялась заря философии Новейшего времени² .

Не только в философии, а й в конкретной науке Кант был глу­ боким, проницательным мыслителем. Разработанная им гипотеза происхождения Солнечной системы из гигантской газовой туман­ ности до сих пор является одной из фундаментальных научных

1 На вопрос, кого из новейших философов он считает самым выдающимся, И.В. Гете ответил: «Кант — самый выдающийся, вне всякого сомнения. И именно его учение продолжало влиять и впоследствии, и глубже всего проникло в нашу немецкую культуру. Он повлиял и на вас, хотя вы и не читали его. Здесь уместно привести замечание, которое мы могли сделать на своем жизненном пути: ни один ученый не мог безнаказанно игнорировать то великое философское движение, на­ чало которому положил Кант» (Лихтенштадт В.О. Гёте. СПб., 1920. С. 464).

² Г. Гейне писал о Канте: «Изобразить историю жизни Иммануила Канта труд­ но. Ибо не было у него ни жизни, ни истории. Он жил механически размеренной, почти абстрактной жизнью холостяка в тихой отдаленной улочке Кенигсберга, старинного города на северо-восточной границе Германии. Не думаю, чтобы боль­ шие часы на тамошнем соборе бесстрастнее и равномернее исполняли свое внеш­ нее ежедневное дело, чем их земляк Иммануил Кант. Вставание, утренний чай, писание, чтение лекций, обед, гуляние, — все совершалось в определенный час, и соседи знали совершенно точно, что на часах — половина четвертого, когда Им­ мануил Кант в своем сером сюртуке, с камышовой тросточкой в руке выходил из дому и направлялся к маленькой липовой аллее, которая в память о нем до сих пор называется Аллеей Философа. Восемь раз проходил он ее ежедневно взад и вперед во всякое время года, и, когда было пасмурно или сырые тучи предвещали дождь, появлялся его слуга, старый Лампе, с тревожной заботливостью следуя за ним, с длинным зонтиком под мышкой, как символ провидения» (Гейне Г. Сочи­ нения. М., 1934. Т. VII. С. 102).

Образ жизни Канта — это целая наука, при этом удивительно оригинальная и поучительная. Спать он ложился ровно в 9 вечера. Подъем в 5 утра. Чашка слабозаваренного чая «без ничего». После чая выкуривалась одна трубка в сутки!., и не более. Ел он только один раз в сутки по принципу: садиться за еду нужно только очень сильно проголодавшись и набрасываться на пищу надобно с жаднос­ тью голодного волка: лишь тогда возможно хорошее усвоение пищи. Обед только в кругу остроумных друзей — на шесть персон! Непременны за обедом: немного сухого вина, свежевыловленная треска, шутливые рассказы, анекдоты, непремен­ но шутки, смех. Неостроумные больше не приглашаются!

Кант совсем не ведал очарования женской ласки. На склоне лет говорил:

очень рад, что избежал механических телесных движений, лишенных метафизи­ ческого смысла...

Диета, разработанная Кантом для себя, является ныне предметом присталь­ ного изучения диетологами. М. Зощенко, например, специально изучал ее с целью личного приобщения к ней. Родившись очень слабеньким и болезненным ребен­ ком (как и Ньютон), Кант, благодаря мудрому образу жизни, прожил долгую и духовно удивительно богатую жизнь.

136 Глава 6. Немецкая классическая философия
идей астрономии. Кроме того, он выдвинул идею распределения животных по порядку их возможного происхождения, а также идею естественного происхождения человеческих рас.

Философские воззрения Канта существенно менялись по мере его духовного развития. Если до начала 80-х гг. XVIII в. его инте­ ресовали главным образом: естественно-научные вопросы, то потом его дух погружается в так называемые метафизические, т.е. обще­ философские, проблемы бытия, познания, человека, нравствен­ ности, государства и права, эстетики, т.е. всей системы филосо­ фии.

Человек, этика и право — вот альфа и омега всего философского учения великого мыслителя.

О бытии и познании. Кант считал, что решению таких проблем философии, как проблемы бытия человека, души, морали и рели­ гии, должно предшествовать исследование возможностей челове­ ческого познания и установление его границ. Необходимые усло­ вия познания заложены, согласно Канту, в самом разуме и состав­ ляют основу знания. Они-то и придают знанию характер необходимости и всеобщности. Но они же суть и непереходимые границы достоверного знания. Отвергая догматически прием по­ знания, Кант считал, что вместо него нужно взять за основу иной — метод критического философствования, состоящий в ис­ следовании приемов самого разума, в расчленении общей челове­ ческой способности познания и в исследовании того, как далеко могут простираться его границы. Кант различал воспринимаемые человеком явления вещей и вещи, как они существуют сами по себе. Мы познаем мир не так, как он есть на самом деле, а только так, как он нам является. Нашему знанию доступны только явле­ ния вещей (феномены), составляющие содержание нашего опыта: мир познается нами только в своих явленных формах. В результате воздействия «вещей в себе» на органы чувств возникает хаос ощу­ щений. Мы приводим этот хаос в единство и порядок силами на­ шего разума. То, что мы считаем законами природы, на самом деле есть связь, вносимая разумом в мир явлений, т.е. наш разум пред­ писывает законы природе. Но миру явлений соответствует незави­ симая от человеческого сознания сущность вещей — «вещи в себе»: абсолютное познание их невозможно. Они для нас только ноумены, т.е. умопостигаемая, но не данная в опыте сущность. Кант не разделял безграничной веры в силы человеческого разума, называя эту веру догматизмом. В принципиальной ограниченнос­ ти человеческого познания он видел определенный нравственный смысл: если бы человек был наделен абсолютным знанием, то для

^{§ 1. И. Кант} 137
него не было бы ни риска, ни борьбы при выполнении нравствен­ ного долга.

Кант был убежден, что идеи пространства и времени человеку известны прежде восприятий. Пространство и время идеальны, а не реальны, т.е. не особая, самостоятельная реальность. Чувствен­ ные впечатления связываются между собой посредством сужде­ ний, в основе которых лежат категории, т.е. общие понятия, а они, по Канту, суть «чисто логические» формы, характеризующие только «чистое мышление», а не его предмет. Категории даны че­ ловеку до всякого опыта, т.е. априори¹ . В своем учении о познании Кант большое место отводил диалектике: противоречие рассмат­ ривалось им как необходимый момент познания. Но диалектика для него — лишь гносеологический принцип, она субъективна, так как отражает противоречия не самих вещей, а только проти­ воречия мыслительной деятельности. Именно потому, что в ней противопоставляются содержание знаний и их логическая форма, предметом диалектики становятся сами эти формы.

В логическом аспекте теории познания Кант ввел идею и тер­ мин «синтетическая сила суждения», позволяющая нам осущест­ влять синтез рассудка и данных чувственного восприятия, опыта. Кант ввел воображение в теорию познания, назвав это копер- никанским переворотом в философии. Наши знания — не мертвый слепок вещей и их связей. Это духовная конструкция, возведенная воображением из материала чувственных восприятий и каркаса доопытных (априорных) логических категорий. Помощь вообра­ жения человек использует в каждом звене своих рассуждений. К своей характеристике человека Кант добавляет: это существо, на­ деленное продуктивной способностью воображения. Но будучи ве­ ликим конструктором, воображение не всемогуще. Логический каркас категорий, по Канту, априорен. Трансцендентальная² фи­ лософия — это, по Канту, не теория «врожденных идей», посколь-

¹ Смысл кантовского априоризма заключается в том,~что субъект познания располагает определенными, уже до него сложившимися формами познания. Но этот априоризм не тождествен понятию врожденных идей: априори — это не врожденные идеи, а формы, усвоенные человеком в ходе его приобщения к сло­ жившимся до него формам культуры.

² В философии Канта трансцендентальный (от лат. transcendens — перешаги­ вающий, выходящий за пределы) — априорные познавательные формы, органи­ зующие эмпирическое познание. Следует отличать трансцендентальное от транс­ цендентного, означающего предмет, запредельный по отношению к миру явлений и недоступный теоретическому познанию. Трансцендентное — это как бы «ночная сторона», темная для нас бездна бытия. Заметим, что сам Кант порой использовал эти термины один вместо другого — в смысле запредельного вообще.

138 Глава б. Немецкая классическая философия
ку в таком случае они были бы лишены познавательной силы. Человек, приступающий к познанию, уже обладает сложившими­ ся до него познавательными формами. Кант различает априорное и апостериорное (на основе опыта) происхождение понятий и ка­ тегорий. Оба эти источника позволяют воображению и мышлению осуществлять постижение сущего.

В своей теории познания Кант часто рассматривает и собствен­ но антропологические проблемы. Он выделяет в познании такой феномен духа, как трансцендентальная апперцепция, т.е. единст­ во сознания, составляющее условие возможности всякого позна­ ния. Это единство есть не результат опыта, а условие его возмож­ ности, форма познания, коренящаяся в самой познавательной спо­ собности. Кант отличал трансцендентальную апперцепцию от единства, характеризующего эмпирическое Я и состоящего в от­ несении сложного комплекса состояний сознания к нашему Я как его центру, что необходимо для объединения всего многообразия, данного в опыте и образующего содержание всех переживаний Я. Это гениальная идея великого мыслителя.

Канта справедливо критикуют за то, что он отказывается при­ знать адекватность нашего знания вещам. Согласно Канту, мы по­ знаем только явления — мир вещей самих по себе нам недоступен. При попытке постигнуть сущность вещей наш разум впадает в противоречия. Следует сказать: в рассуждениях Канта есть доля правды, так как познание и в самом деле неисчерпаемо. Это бес­ конечный процесс все более и более глубокого проникновения в объективную реальность, а она бесконечна. Но это не дает основа­ ния отрывать мир явлений от мира «вещей в себе». Между ними нет непроходимой пропасти. Пусть даже, по Канту, формы и со­ здаются целиком творчеством духа, все же трудно допустить, чтобы предметы, к которым постоянно применяются эти формы, не окрашивали бы их в свой собственный цвет. Ведь в той или иной мере сущность «вещи в себе» так или иначе высвечивается в явле­ нии. При этом мы не должны забывать, что наши знания, при всей их глубине, все же в целом относительны. Скрупулезно разраба­ тывая свою концепцию о «вещах в себе», Кант имел в виду, что в жизни индивида, в нашем отношении к миру и человеку есть такие глубины тайн, такие сферы, где наука бессильна. Примером этого являются, в частности, поведенческие акты человека, его поступ­ ки, отвечающие принципу детерминации, причинной зависимос­ ти. Но, по Канту, человек живет в двух мирах. С одной стороны, он часть мира явлений, где все детерминировано, где характер человека определяет его склонности, страсти и условия, в которых

§1. И. Кант 139
он действует. Но с другой, помимо этой эмпирической реальности у человека есть иной, сверхчувственный мир «вещей в себе», где бессильны привходящие, случайные, непостижимые и непредви­ димые ни импульсы у самого человека, ни стечение обстоятельств, ни диктующий свою волю нравственный долг. Отсюда Кант делает вывод: свобода и есть, и ее нет. Это верно. Такое противоречие Кант именует антиномией свободы. Он говорит и об иных антиномиях, например об антиномии конечного и бесконечного. В результате он приходит к выводу: Бог — «абсолютно необходимая сущность». Искренне верить в Бога — значит быть добрым, значит быть вооб­ ще истинно нравственным.

О человеке. Специалисты (именно по творчеству Канта) счита­ ют, что целесообразно начинать изложение философии этого мыс­ лителя с его учения о человеке. Кант изложил свои воззрения по этому вопросу в книге «Антропология с прагматической точки зре­ ния». Главная ее часть подразделяется на три раздела в соответст­ вии с тремя способностями человека: познанием, «чувством удо­ вольствия и неудовольствия» и способностью желания. Человек, по Канту, — это «самый главный предмет в мире». Над всеми дру­ гими существами его возвышает наличие самосознания. Благода­ ря этому человек представляет собой индивидуальность, т.е. лич­ ность. Из факта самосознания вытекает эгоизм как природное свойство человека. Эгоизму Кант противопоставляет образ мыс­ лей, при котором человек рассматривает свое Я не как весь мир, а лишь как часть его. Человековедение — это в сущности вместе с тем есть и мироведение. Мыслитель требует обуздания эгоизма и полного контроля разума над душевными проявлениями лич­ ности. Он подчеркивает продуктивную силу воображения. По Канту, одно дело, когда мы сами вызываем и контролируем наши внутренние голоса, другое — когда они без зова являются к нам и управляют нами: тут уже налицо признаки душевных отклонений или предрасположение к ним.

Но природу души Кант не считал объектом научного познания: описание душевных явлений — не дело естествознания.

Кант ставит вопрос: может ли человек иметь представления и не осознавать их? Такие представления, согласно Канту, являются

«темными». Но их роль велика в творчестве. В полном мраке со­ знания может протекать такой сложный процесс, как художест­ венное творчество. Представьте себе, говорит Кант, музыканта, импровизирующего на органе и одновременно разговаривающего с человеком, стоящим подле него; одно ошибочное движение, не­ верно взятая нота — и гармония нарушена. Но этого не происхо-

140 ^{Глава 6. Немецкая классическая философия}
дит, хотя играющий не знает, что он сделает в следующее мгнове­ ние. Рассудок порой не в состоянии избавиться от влияния пред­ ставлений даже в тех случаях, когда считает их нелепыми и пы­ тается противоборствовать им. Так, например, обстоит дело с сек­ суальным чувством, когда от страсти мутится разум. На большой карте нашей души, говорит Кант, освещены только немногие пункты — это обстоятельство может возбуждать у нас удивление перед нашим собственным существом, ведь если бы некая высшая сила сказала: «да будет свет!», то это произошло бы без малейшего содействия с нашей стороны. Перед нашими глазами открылось бы как бы полмира (если, например, мы возьмем писателя со всем тем, что он имеет в своей памяти).

Кант анализирует такие способности человека, как талант и гений. Талант к изобретению и открытию — это высший уровень дарования. Таков гений.

Анализируя существо человека, Кант рассматривает природу чувств. Например, чувство удовольствия в общем способствует жизни. Но у человека на животный инстинкт наслаждения нало­ жена нравственная и культурная узда. Кант говорит: один способ удовольствия есть в то же время культура, а именно, увеличение способности испытывать еще большее удовольствие — таково удо­ вольствие от наук и изящных искусств, другой же способ — исто­ щение, которое делает нас все менее способными к дальнейшему наслаждению.

Говоря о необходимости самосовершенствования человека, его души, Кант подчеркивает: «Развивай свои душевные и телес­ ные силы так, чтобы они были пригодны для всяких целей, ко­ торые могут появиться, не зная при этом, какие из них станут твоими»¹ .

Нравственное учение и проблема религии. Кант отрицательно относился к мнимой морали, основанной на принципах полезности и приятности, на инстинкте, внешнем авторитете и на различного рода чувствах. Ни благоразумие, ни умение еще не составляют нравственности. Как говорил Вл. Соловьев, анализируя нравст­ венные идеи Канта, человек, с технической ловкостью удачно дей­ ствующий в какой-нибудь специальности или благоразумно уст­ раивающий свое личное благополучие, может, несмотря на это, быть совершенно лишен нравственного достоинства. Такое досто­ инство приписывается лишь тому, кто не только какие-нибудь
1 Кант И. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1964. Т. 6. С. 434.

^{§ 1. И. Кант} 141

частные и случайные интересы, но и все благополучие своей жизни безусловно подчиняет моральному долгу или требованиям совести. Лишь такая воля, желающая добра ради него самого, а не ради чего-нибудь другого, есть чистая, или добрая, воля, имеющая цель сама в себе. Ее правило, или нравственный закон, не будучи обу­ словлен никакой внешней целью, есть категорический императив, выражающий абстрактную обязанность:

«Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом. поступай так, чтобы

ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» .
Имея в виду именно категорический императив, Кант с пафо­ сом говорит:

«Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благого­ вением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, — звездное небо надо мной и моральный закон во мне».
Кант призывает: определи себя сам, проникнись сознанием мо­ рального долга, следуй ему всегда и везде, сам отвечай за свои поступки. Такова квинтэссенция кантовской этики, строгой и бес­ компромиссной. Именно долг перед человечеством и перед своей совестью заставляет нас вести себя нравственно.

В философии Канта нравственное слиянно с идеей религиозного, божественного. По Канту, согласно идеалу веры, церковь есть все­ общее и необходимое нравственное единение всех людей. Она пред­ ставляет собой царство Божие на земле. С точки зрения религиоз­ ного развития человечества в истории, господство нравственного миропорядка в земной, чувственной жизни, есть высшее благо. При этом в опыте идеал церкви превращается в эмпирически объ­ яснимые формы, выступившие в истории² .

Отрицание божественного существования, согласно Канту, — полнейший абсурд. «...Космологическое доказательство, как мне кажется, — писал он, — столь же старо, как и человеческий разум. Оно так естественно, так убедительно и до такой степени способно расширять круг размышлений вместе с развитием наших воззрений, что оно должно будет существовать до тех пор, пока в мире останется хоть одно разумное существо, склонное принять
1 Кант И. Сочинения. М., 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 260, 270.

² См.: Виндельбанд В. История новой философии. СПб., 1913. Т. 2. С. 113.

142 Глава 6. Немецкая классическая философия
участие в этом благородном рассмотрении, дабы познать Бога из его творений»¹ .

Идея права и государства. Кант разработал философское уче­ ние о праве и государстве, а также об отношениях между государ­ ствами, т.е. международном праве.

В своем учении о праве Кант развивал идеи, выдвинутые фран­ цузскими просветителями. Это прежде всего признание необходи­ мости уничтожения всех форм личной зависимости, утверждение личной свободы и равенства всех людей перед законом, ликвида­ ция всех юридических привилегий. Юридические законы он вы­ водил из нравственных, а те и другие носили у него априорный характер, подчинялись чистому практическому разуму.

Кант определяет государство в широком смысле как объеди­ нение множества людей, подчиненных правовым законам. В каж­ дом государстве существуют три власти, т.е. объединенная воля в трех лицах: верховная власть в лице законодателя, исполнитель­ ная власть в лице правителя (правящего согласно закону) и судеб­ ная власть в лице судьи (присуждающего каждому свое согласно закону). Законодательная власть может принадлежать только объ­ единенной воле народа. Так как всякое право должно исходить от нее, она непременно должна быть не в состоянии поступить с кем- либо не по праву.

В своем учении о государстве Кант развивал идеи Ж.Ж . Руссо, в частности идею народного суверенитета. Источником суверени­ тета он считал не народ, а монарха, отрицая право судить главу государства, который «не может поступать не по праву»". Следуя идеям Вольтера (сторонника просвещенного абсолютизма), Кант признавал право на свободное высказывание своего мнения, огра­ ничивая его, однако, необходимостью гражданского и политичес­ кого повиновения властям, без чего немыслимо само существова­ ние государства: «Рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, но повинуйтесь» .

Подходя к государственному устройству исторически, Кант считал, что оно не может оставаться неизменным: те или иные формы правления существуют до тех пор, пока они необходимы. Республика — это единственный правовой государственный строй, который отличается прочностью: здесь закон самодержавен и не зависит ни от какого отдельного лица. Истинная республика,
1 Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1964. Т. 1. С. 504—505.

2 Кант И. Сочинения. 'Г. 4. Ч. 2. С. 243.

^:i Цит. по: Политические учения: история и современность. М., 1976. С. 443.

§ 1. И. Каят 143

по Канту, есть система, управляемая уполномоченными депутата­ ми, избранными народом.

Во взглядах на отношения между государствами Кант высту­ пал против неправового состояния этих отношений, против гос­ подства на международной арене права сильного. Выход из такого состояния он видел в создании равноправного союза народов, за­ дача которого — оказывать помощь государствам при нападении извне. Существование такого союза — залог жизнеспособности че­ ловечества в целом.

Неотъемлемой частью всей философской системы Канта явля­ ется идея вечного мира. Хотя эту идею сам он считал нереализуе­ мой, однако полагал, что союз государств может приблизить чело­ вечество к осуществлению такого идеала. Взгляды Канта на про­ блемы войны и мира пронизаны идеями гуманизма. Он резко отрицательно относился не только к самой войне, но и к постоян­ ной подготовке к ней: бремя вооружений часто делает мир более тяжелым, чем сама война. Попытку европейских государств до­ стигнуть равновесия.в области вооружений Кант назвал чистей­ шей химерой, «подобно дому Свифта, который был построен с таким строгим соблюдением всех законов равновесия, что тотчас рухнул, как только на него сел воробей»¹ .

Наука о праве, писал он, есть часть философии. Она должна поэтому развить идею, представляющую собой разум самого пред­ мета.

Любопытно, что Кант обращает свой взор на Восток, в сторону гигантской Российской империи, где народ лишен элементарных прав (крепостное право), и задается вопросом: «Не предстоит ли нам еще одна революция, которую осуществит славянское племя?» Что это? Пророчество гения!?

О конце всего сущего. Когда Канту было 70 лет (этот возраст он считал своим творческим расцветом), он написал статью в «Бер­ линском ежемесячнике» (июнь 1794 г.), заметив, что читать ее

«грустно и смешно». В то время, возможно, это было «и смешно», а вот ныне — это «не смешно», а грустно и должно быть преду­ преждением для всего человечества. Эта статья — образец ирони­ ческой и меланхолической философской публицистики, имеющей в наше время особую актуальность и глубокий нравственный смысл. Идея конца всего сущего рождена в размышлениях не о физической, а о моральной стороне дела. В статье говорится о ко-
¹ Кант И. Сочинения. Т. 4. Ч. 2. С. 106.

144 ^{Глава б. Немецкая классическая философия}
печной цели человеческого бытия, или, скорее, об участи всего человечества. Если эта цель оказывается недостижимой, то в гла­ зах простых людей «сотворенное бытие теряет смысл, как спек­ такль без развязки и замысла». По ироническому, но прозорливо­ му мнению Канта, конец всего сущего может быть троякого рода:

1) естественный, соответствующий моральным целям божествен­ ной мудрости; 2) сверхъестественный — под воздействием при­ чин, нашему пониманию недоступных; 3) противоестественный, который «мы вызовем сами вследствие неправильного понимания конечной цели»¹ .

В заключение следует подчеркнуть, что Кант оказал огромное влияние на умы всего мыслящего человечества: многие философ­ ские направления, школы и учения так или иначе восходят к нему. Его идеи, подвергаясь постоянному осмыслению и переработке, продолжают свою плодотворную жизнь. Гений этого мыслителя, выраженный в его творениях, — это такой храм духа, мимо кото­ рого не проходил и не может пройти ни один из тех, кому дорога широкоохватная мудрость² . И.В. Гете уловил в кантовских анти­ номиях «плутовскую иронию», с которой Кант то убеждает чита­ теля в чем-либо, то призывает подвергнуть сомнению свои же по­ ложения. Гете говорил и так: когда прочтешь страницу Канта, чувствуешь, что вошел в светлую комнату.