О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

§ 2. О многомерности человека

О четырех измерениях сущности человека. Мы подходим к че­ ловеку с четырьмя разными его измерениями: биологическим, психическим, социальным и космическим. Биологическое выра­ жается в анатомофизиологических, генетических явлениях, а также в нервно-мозговых, электрохимических и некоторых дру­ гих процессах человеческого организма. Под психическим пони­ мается внутренний душевно-духовный мир человека — его созна­ тельные и бессознательные процессы, воля, переживания, память, характер, темперамент и т.д. Но ни один аспект в отдельности не раскрывает феномен человека в его целостности. Человек, говорим мы, есть разумное существо. Что же в таком случае представляет
¹ Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 12 т. М., 1982. Т. 2. С. 422.

§ 2. О многомерности человека 313

его мышление: подчиняется ли оно лишь биологическим законо­ мерностям или только социальным? Любой категорический ответ был бы явным упрощением: человеческое мышление являет собой сложноорганизованный биопсихосоциальный феномен, матери­ альный субстрат которого, конечно, поддается биологическому из­ мерению (точнее, физиологическому), но его содержание, кон­ кретная наполненность — это уже безусловное взаимопереплете­ ние психического и социального, причем такое, в котором социальное, опосредствуясь эмоционально-интеллектуально-во­ левой сферой, выступает как психическое.

Социальное и биологическое, существующие в нераздельном единстве в человеке, в абстракции фиксируют лишь крайние по­ люсы в многообразии человеческих свойств и действий. Так, если идти в анализе человека к биологическому полюсу, мы «спустим­ ся» на уровень существования его организменных (биофизичес­ ких, физиологических) закономерностей, ориентированных на саморегуляцию вещественно-энергетических процессов как устой­ чивой динамической системы, стремящейся к сохранению своей целостности.

Психологическая наука дает богатый экспериментальный ма­ териал, свидетельствующий о том, что лишь в условиях нормаль­ ного человеческого общества возможны существование и развитие нормальной человеческой психики и что, напротив, отсутствие об­ щения, изоляция индивида ведет к нарушениям состояния его со­ знания, а также эмоционально-волевой сферы. Таким образом, идея человека предполагает другого человека или, точнее, других людей.

Ребенок появляется на свет уже со всем анатомофизиологичес- ким богатством, накопленным человечеством за прошедшие тыся­ челетия. Но ребенок, не впитавший в себя культуры общества, оказывается самым неприспособленным к жизни из всех живых существ. Известны случаи, когда в силу несчастных обстоятельств совсем маленькие дети попадали к животным. И что же? Они не овладели ни прямой походкой, ни членораздельной речью, а про­ износимые ими звуки походили на звуки тех животных, среди которых они жили. Их мышление оказалось столь примитивным, что о нем можно говорить лишь с известной долей условности. Это яркий пример того, что человек в собственном смысле слова есть существо социальное.

Сущность человека не абстрактна, а конкретно-исторична, т.е. содержание ее, оставаясь в принципе социальным, изменяется в зависимости от конкретного содержания эпохи, социально-куль-

I
314 . Глава 10. Человек и его бытие в мире
турного и культурно-бытового контекста и т.д. Однако на первом этапе рассмотрения личности ее индивидуальные моменты необ­ ходимо отходят на второй план, главным же вопросом остается выяснение универсальных ее свойств, с помощью которых можно было бы определить понятие человеческой сущности как таковой. Исходным пунктом такого понимания является трактовка челове­ ка как субъекта трудовой деятельности, на основе которой форми­ руются и развиваются социальные отношения.

Не претендуя на статус определения, суммируем кратко сущ­ ностные черты человека. Человек есть воплощенный дух и одухо­ творенная телесность, духовно-материальное существо, обла­ дающее разумом. И в то же время это субъект труда, социальных отношений и общения с помощью членораздельной речи. При этом, говоря о социальной природе человека, мы не имеем в виду, что будто бы только социальная среда формирует его. Социальное здесь понимается как альтернатива субъективистскому подходу к человеку, абсолютизирующему его индивидуальные психологи­ ческие особенности. Такое понятие социальности, с одной сторо­ ны, является альтернативой индивидуалистическим трактовкам, с другой — не отрицает биологического начала в человеке, также имеющего универсальный характер.

Причины биологического характера определяют индивидуаль­ но-неповторимые особенности людей: набор генов, получаемых от родителей, уникален. Он несет информацию, предопределяющую развертывание свойственных лишь данному человеку признаков: особенности темперамента, характера, черты лица и вообще весь телесный облик. (В жизни хоть и бывают похожие люди, но они далеки от тождественности. Даже однояйцовые близнецы, кото­ рых в детстве воспринимают почти как неразличимых, со време­ нем приобретают индивидуально-особенные черты.)

Еще Аристотель определял человека как « политическое живот­ ное», тем самым подчеркивая наличие в нем двух начал: биологи­ ческого и социального, т.е. человек не просто биологический вид, а в первую очередь субъект общественных отношений. Уже с мо­ мента своего рождения человек не остается наедине с самим собой, в четырех стенах своего индивидуального кругозора; он приобща­ ется ко всем свершениям прошлого и настоящего, к мыслям и чувствам всего человечества. Если, таким образом, идти в анализе человека к его социальной сущности, начиная от его морфологи­ ческого и физиологического уровня и далее к его психофизиоло­ гической и душевно-духовной структуре, то мы тем самым пере­ местимся в область социально-психологических проявлений чело-

^{§ 2. О многомерности человека} 315
века. Своим организменным уровнем он включен в природную связь явлений и подчиняется природной необходимости, а своим личностным уровнем он обращен к социальному бытию, к обще­ ству, к истории человечества, к культуре. Жизнь человека вне общества так же невозможна, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на сухой песок. Отнимите, говорит Вл. Соловьев, у любого человека все то, чем он обязан другим, начиная от своих родителей и кончая государством и все­ мирной историей, — и не только от его свободы, но и от самого его существования не остается совсем ничего.

В разных познавательных и практических целях акценты на биологическое или социально-психологическое в человеке могут несколько смещаться в ту или иную сторону. Но в итоговом осмыс­ лении непременно должно осуществиться совмещение этих сторон человека. Можно и нужно исследовать, например, то, как проявля­ ется природная, биологическая сущность общественно развитого человека или, напротив, социально-психологическая сущность природного начала в человеке, но само понятие человека, его лич­ ности в том и в другом исследовании должно основываться на поня­ тии единства социального, биологического и психического. Иначе рассмотрение покинет область собственно человеческой сферы и примкнет либо к естественно-научным и биологическим исследова­ ниям, имеющим свою частную научную цель, либо к культуроло­ гии, отвлекающейся от непосредственно действующего человека.

Соотношение биологического и социального в человеке. Огра­ ниченное рассмотрение человека либо в рамках чисто культуроло­ гического подхода, либо в узких пределах биологии (в частности, генетики, физиологии, психологии, медицины и т.п.) нередко при­ водит к упрощенным толкованиям соотношения биологического и социального в человеке. На основе этого упрощения возникают различные версии панбиологизма и пансоциологизма, например различного рода социальные неурядицы и даже уродства объясня­ ются непреодолимыми природными качествами человека. Даже новейшие концепции социал-биологизма и социал-дарвинизма на альтернативно поставленный вопрос «гены или социум» на первое и ведущее место ставят гены. При этом биологическая судьба че­ ловечества рисуется весьма многоцветно. Одни оптимистически считают, что существующая наследственная система человечества полноценно отражает итоги его развития как уникального биоло­ гического вида. Ее стабильность и совершенство столь велики, что она может служить неограниченно долго в пределах обозримого грядущего. Другие утверждают, будто человек как биологический

316 Глава 10. Человек и его бытие в мире
вид уже клонится к угасанию. Причина этого видится в создании собственной среды жизни и успехах медицины, благодаря кото­ рым человечество уклонилось от сурового действия естественного отбора и накладывает на себя груз повышенного давления накап­ ливающихся мутаций. Социальные бури и взрывы, с этой точки зрения, отражают угасание человеческого рода. Третьи полагают, что человек, будучи биологически молодым видом, все еще несет в своей наследственности слишком много генов животных. Соци­ альная среда, в которой он живет, создана не историей человече­ ства, а деятельностью лишь избранных его представителей. Этот взгляд обосновывает не только разного рода элитаризм, но и его оборотную сторону — теоретический расизм¹ .

Обе последние доктрины исходят из того, что генетическая при­ рода человека в целом требует исправления, а ближайшее будущее грозит человечеству гибелью из-за биологических факторов. В таких условиях только генетика, взяв биологическую эволюцию

«в свои руки», может отвести эту зловещую угрозу. И на волне данных идей всплывает несколько обновленная евгеника, властно заявляющая, что, хотим мы этого или нет, но наука должна осу­ ществлять целенаправленный контроль над воспроизводством че­ ловеческого рода, частичную селекцию для «пользы» человечест­ ва. Если отвлечься от чисто генетических возможностей селекции, возникает множество нравственно-психологических вопросов: как определить, кто обладает генотипом с желаемыми чертами и вооб­ ще кто должен и может решать вопрос о том, что именно желанно.

Гипертрофирование генетических факторов и селекционных возможностей, свойственное социал-биологизму и социал-дарви­ низму, имеет своей предпосылкой умаление социального начала в человеке. Человек — это действительно природное существо, но вместе с тем социально-природное. Природа дает человеку значи­ тельно меньше, чем требует от него жизнь в обществе. Можно от­ метить и еще один просчет указанных концепций наряду с игно­ рированием ими социального момента. Говоря о биологических факторах, нельзя сводить их только к генетическим. Следует учи­ тывать и физиологические аспекты индивидуального развития, особенно те, которые вызывают патологический эффект, потому что именно они изменяют биологическую составляющую челове­ ка, который в этом случае совсем по-иному начинает воспринимать и социальные факторы.
¹ См.: Фролов И.Т. Перспективы человека. М., 1979.

⁴⁴⁴ Глава 12. Теория познания
математики вплоть до эпохи Возрождения. Древние говорили, что нет ничего в мышлении, чего бы не было в чувствах. Мышление не может обойтись без опоры на чувственные элементы в виде на­ глядных моделей, схем, естественного и искусственного языка и т.д. Абстракции входят в наше сознание через метафоры, иноска­ зания, аллегории, символы, в которых образ наглядно указывает на свою идею, как это имеет место, например, в названиях худо­ жественных произведений: «Буревестник», «Гроза» и т.д.

Исторически путь познания действительности начинался с жи­ вого созерцания, т.е. чувственного восприятия фактов на основе практики. От созерцания человек переходил к мышлению, а от него снова к практике, в которой он реализовывал свои мысли, выверял их истинность. Таков путь исторического развития чело­ веческого познания. Развитие науки и тем более современное ис­ следование осуществляются и иным путем. Современный ученый, мышление которого аккумулировало в той или иной степени опыт человечества и выработанные им категории и законы связи мыс­ лей, не приступает к исследованию просто с живого созерцания. С самого начала любое научное исследование нуждается в руково­ дящих идеях. Они являются своего рода направляющей силой: без них ученый неизбежно обрекает себя на блуждание ощупью, не может поставить ни одного эксперимента и не может осуществить ни одного наблюдения. Вместе с тем теоретическая мысль, даже безупречная по своей логической строгости, не может сама по себе вскрыть закономерности мира. Для эффективного движения она должна постоянно получать стимулы, толчки, факты из окружаю­ щей действительности посредством наблюдений, эксперимента, т.е. эмпирического познания. Когда работа ума, говорил В.И. Вер­ надский, лишена питающих ее соков, тщательного и точного ис­ следования конкретных явлений, которые только одни способны раздвигать ее рамки и давать мерку ее правильности и примени­ мости, тогда ум человека, быстро сделав все возможные переме­ щения с немногими известными конкретными данными, перехо­ дит в дальнейшем к бесплодной схоластике.

Эмпирическое познание имеет дело с фактами и их описанием¹ . Когда речь идет о теоретической обработке эмпирического мате­ риала, то в качестве последнего имеется в виду, разумеется, не
¹ Один флорентийский садовник, устроивший себе насос много длиннее обык­ новенного, с удивлением заметил, что вода никогда не поднималась в нем выше 32 футов от уровня резервуара. Он не мог осмыслить этого явления и обратился за разъяснением к Г. Галилею, который включил данный факт в систему научных понятий, указал на причину данного явления и на вытекающие из него следствия.

§ 10. Мышление: его сущность и основные формы 443

сильно возросшими требованиями, особенно кибернетической тех­ ники. Эта жизненная потребность обусловила появление новых направлений в логике — многозначной, вероятностной и других логических дисциплин; сблизила формальную логику с математи­ кой и вызвало к жизни математическую логику.

Связь процессов объективного мира, их развитие представляют собой своего рода «логику вещей», объективную логику. Эта ло­ гика отражается в нашем мышлении в виде связи понятий — это субъективная логика, логика мышления. Логичность наших мыс­ лей обусловливается тем, что мы связываем в них вещи так, как они связаны в самой действительности. Поскольку действитель­ ность диалектична, постольку таковой же должна быть и логика человеческого мышления.

Между мышлением и бытием существует единство. Реальной основой единства мышления и бытия является общественная практика, в процессе которой создаются логические формы и за­ коны мышления. Отличие логических закономерностей от объек­ тивных общих закономерностей развития мира заключается в том, что человек может применять логические закономерности созна­ тельно, тогда как в природе закономерности развития мира про- лагают себе дорогу бессознательно.

Все, что мы знаем об окружающем мире, в конечном счете при­ шло к нам через органы чувств. Но они же являются источником и некоторых ложных идей, например идеи о плоском строении Земли, о движении Солнца вокруг Земли и т.д. Это часто вызывало резкое недоверие к показаниям органов чувств и умаление их по­ знавательной роли рационалистами, которые всю заслугу познания приписывают мышлению. На это эмпирики возражают, утверж­ дая, что больше всего заблуждений породило именно мышление. Животное, говорят эмпирики, не может далеко уклониться от путей природы: его мотивы лежат только в наглядном, чувственно воспринимаемом мире, где находит себе место только возможное. Животные ничего не придумывают и поэтому не впадают в безрас­ судство. Человек же отдан в жертву всевозможным химерам.

Эмпиризм, абсолютизирующий роль чувственного познания и не доверяющий абстрактному теоретическому мышлению, пре­ пятствует развитию научного познания. Как отмечают специалис­ ты, древние математики и философы, начиная с пифагорейцев, выступали против введения в математику иррациональных, а иногда и дробных чисел, аргументируя это их ненаглядностью. Эти взгляды заставили греков отрицать алгебру как науку, что послужило одной из причин отставания аналитических методов

442 Глава 12. Теория познания
закон эквивалентности массы и энергии чисто логически — мелом на доске и карандашом на листе бумаги.

В жизни мыслят не только «теоретики», но и практики. Прак­ тическое мышление направлено на решение частных конкрет­ ных задач, тогда как теоретическое мышление — на отыскание общих закономерностей. Если теоретическое мышление сосредо­ точено преимущественно на переходе от ощущения к мысли, идее, теории, то практическое мышление направлено прежде всего на реализацию мысли, идеи, теории в жизнь. Практическое мышле­ ние непосредственно включено в практику и постоянно подверга­ ется ее контролирующему воздействию. Теоретическое мышление подвергается практической проверке не в каждом звене, а только в конечных результатах.

Практическое и теоретическое мышление — это единый про­ цесс. Они присутствуют в любом научном исследовании на любой его стадии. Однако в силу различных причин эти типы мышления не всегда совмещаются в одном человеке с одинаковой полнотой. История науки знает блестящих экспериментаторов и не менее блестящих теоретиков и наоборот. В науке происходит в известной степени разделение труда между учеными — экспериментаторы и теоретики. И то и другое требует специфических навыков, образо­ вания, системы знаний и того, что называется складом ума.

Мышление является предметом изучения многих наук: теории познания, логики, психологии, физиологии высшей нервной дея­ тельности, в какой-то мере эстетики, изучающей художественную форму мышления, а также в определенной степени общего языко­ знания, исследующего связь между языком и мышлением в их историческом развитии.

Единство теории познания, исследующей общие методы позна­ ния и отношение знания, мышления к объективной реальности, и логических аспектов мысли с учетом психологии творчества и достижений всего научного познания нашло свое наиболее полное отражение в общефилософской логике. Логика выполняет важную роль общей методологии наук. Именно логика представляет собой общее учение об историческом развитии, самодвижении предмета познания и его отражении в мышлении, в движении понятий. Как бы человек глубоко, тонко и гибко ни мыслил, он мыслит по законам логики, при условии верного хода мысли, не нарушая ни одного ее принципа.

Колоссальная сложность проблем, вставших перед современ­ ной наукой и техникой, потребовала интенсивного развития логи­ ки, приведения логического аппарата мышления в соответствие с

§ 10. Мышление: его сущность и основные формы ₄₄₁

Разъяснение того, что такое логическое мышление, лучше всего начать с при­ мера из истории науки. Л. Пастер, изучая сибирскую язву, долгое время не мог понять, каким образом домашние животные заражаются этой болезнью на пастби­ щах. Для него оставалось неясным, откуда на поверхности земли появляются ба­ циллы сибирской язвы. Было известно, что люди зарывали трупы павших живот­ ных (из-за опасения заразить других животных) глубоко в землю. Проходя однаж­ ды по сжатому полю, Пастер заметил, что один участок земли окрашен светлее остальных. Спутник объяснил ему, что именно на этом участке некогда была за­ рыта овца, павшая от сибирской язвы. Внимание Пастера привлек факт, что на этом участке имелось множество ходов дождевых червей и выделенных ими зем­ листых экскрементов. У Пастера возникла мысль, что дождевые черви, выползая из глубины земли и вынося с собой споры сибирской язвы, являются переносчи­ ками данной болезни. Так, Пастер косвенным путем, путем мысленного сопостав­ ления чувственных впечатлений, проник в то, что было скрыто от восприятия. Дальнейшие опыты и наблюдения подтвердили правильность его умозаключения. Это типичный пример теоретического мышления. Пастер непосредственно не воспринимал причину заражения домашних животных сибирской язвой. Он узнал о соответствующей причине косвенным путем через посредство других фактов,

т.е. опосредованно.

Первый существенный признак мышления заключается в том, что оно есть процесс опосредованного познания предметов. Это опосредование может быть весьма сложным, многоступенчатым. Мышление опосредуется прежде всего чувственной формой позна­ ния, нередко символическим содержанием образов, языком. На основании видимого, слышимого и осязаемого люди проникают в неведомое, неслышимое и неосязаемое. Именно на таком опосре­ дованном познании строится наука.

На чем основывается возможность опосредованного познания? Объективной основой опосредованного процесса познания являет­ ся наличие опосредованных связей в мире. Например, причинно- следственные отношения дают возможность на основании воспри­ ятия следствия сделать вывод о причине, а на основании знания причины предвидеть следствие. Опосредованный характер мыш­ ления заключается также в том, что человек познает действитель­ ность не только на основе своего личного опыта, но и учитывает исторически накопленный опыт всего человечества.

В процессе мышления человек в поток своих мыслей вовлекает нити из полотна общего запаса имеющихся в его голове знаний о самых разнообразных вещах, из всего накопленного жизнью опыта. И зачастую самые невероятные сопоставления, аналогии и ассоциации могут привести к решению важной практической и теоретической проблемы. Теоретики могут с успехом извлекать научные результаты относительно вещей, которые они, быть может, никогда не видели. Например, на основе одного лишь утон­ ченного аппарата логического мышления А. Эйнштейн вывел

440 Глава 12. Теория познания
ную сочность, крайне бедны содержанием: они не проникают в суть дела.

Общее в вещах — это прежде всего закон, существенные свой­ ства и отношения, а они не существуют внешним образом как от­ дельный предмет, они не воспринимаемы непосредственно. Внеш­ ние стороны вещей, явлений отражаются прежде всего и главным образом с помощью живого созерцания, эмпирического познания, а сущность, общее в вещах — с помощью понятий, логического мышления. В мышлении, в понятиях уже отсутствует непосред­ ственная связь с вещами. Мы можем понимать и то, что не в со­ стоянии воспринимать.

Специальное устройство наших органов чувств и их небольшое число потому и не ставят абсолютной границы нашему познанию, что к ним присоединяется деятельность теоретического мышле­ ния. «Око видит далеко, а мысль еще дальше», — гласит народное изречение. Наша мысль, преодолевая видимость явлений, их внешнее обличье, проникает в глубь объекта, в его суть. Исходя из данных чувственного и эмпирического опыта, мышление может активно соотносить показания органов чувств со всеми уже имею­ щимися знаниями в голове данного индивида, более того, со всем совокупным опытом, знаниями человечества, и в той мере, в какой они стали достоянием данного человека, и решать практические и теоретические проблемы, проникая через явления в сущность все более и более глубокого порядка.

Логическое — это значит подчиненное правилам, принципам и законам, по которым мысль движется к истине, от одной ис­ тины к другой, более глубокой. Правила, законы мышления со­ ставляют содержание логики как науки. Эти правила и законы не есть нечто имманентно присущее самому мышлению. Логические законы — это обобщенное отражение объективных отношений вещей на основе практики. Степень совершенства человеческого мышления определяется мерой соответствия его содержания со­ держанию объективной реальности. Наш разум дисциплинирует­ ся логикой вещей, воспроизведенной в логике практических дей­ ствий, и всей системой духовной культуры. Реальный процесс мышления разворачивается не только в голове отдельной личнос­ ти, но и в лоне всей истории культуры. Логичность мысли при достоверности исходных положений является в известной мере га­ рантией не только ее правильности, но и истинности. В этом за­ ключена великая познавательная сила логического мышления.

^{§ 10. Мышление: его сущность и основные формы} 439
Сам способ выхода теории в практику, характер практической проверки истины имеет весьма различные формы. Теория не про­ сто погружается в практику, как утка в воду. Теоретические по­ ложения — это идеальные образования, абстракции, при этом не­ редко очень высоких уровней. Они при своем практическом вопло­ щении должны быть заменены материальными вещами и процессами. Абстракции должны быть как бы удалены практичес­ ки мыслящими людьми, которые умеют читать теоретические вещи на конкретном практическом языке. При этом удалении аб­ стракций происходит некоторое упрощение и корректировка самой теории и ее проверка «на прочность».

Факты приобретают научную ценность, если есть теория, их истолковывающая, если есть метод их классификации, если они осмыслены в связи с другими фактами. Только во взаимной связи и цельности факты могут служить основанием для теоретического обобщения. Взятые же изолированно и случайно, вырванные из жизни, факты ничего не могут обосновать. Из тенденциозно подо­ бранных фактов можно построить любую теорию, однако она не будет иметь никакой научной ценности.