О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

О критериях истинности знания. Что дает людям гарантию ис­ тинности их знаний, служит основанием для отличения истины от заблуждения и ошибок?

Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц предлагали в качестве кри­ терия истины ясность и отчетливость мыслимого. Ясно то, что открыто для наблюдающего разума и с очевидностью признается таковым, не возбуждая сомнений. Пример такой истины — «квад­ рат имеет четыре стороны». Подобного рода истины — результат

«естественного света разума». Как свет обнаруживает и себя само­ го, и окружающую тьму, так и истина есть мерило и себя самой, и заблуждения. Сократ первый увидел в отвлеченности и ясности наших суждений основной признак их истинности. Декарт ут-

⁴²⁶ Глава 12. Теория познания
Абсолютные истины, будучи раз выражены с полной ясностью и достоверностью, не встречают более доказательных выражений, как, например, сумма углов треугольника равна сумме двух пря­ мых углов; и т.п. Они остаются истинами совершенно независимо от того, кто и когда это утверждает. Иными словами, абсолютная истина есть тождество понятия и объекта в мышлении — в смысле завершенности, охвата, совпадения и сущности и всех форм ее проявления. Таковы, например, положения науки: «Ничто в мире не создается из ничего, и ничто не исчезает бесследно»; «Земля вращается вокруг Солнца» и т.п. Абсолютная истина — это такое содержание знания, которое не опровергается последую­ щим развитием науки, а обогащается и постоянно подтвержда­ ется жизнью.

Под абсолютной истиной в науке имеют в виду исчерпывающее, предельное знание об объекте, как бы достижение тех границ, за которыми уже больше нечего познавать. Процесс развития науки можно представить в виде ряда последовательных приближений к абсолютной истине, каждое из которых точнее, чем предыдущие. Термин «абсолютное» применяется и к любой относительной истине: поскольку она объективна, то в качестве момента содер­ жит нечто абсолютное. И в этом смысле можно сказать, что любая истина абсолютно относительна. В совокупном знании человече­ ства удельный вес абсолютного постоянно возрастает. Развитие любой истины есть наращивание моментов абсолютного. Напри­ мер, каждая последующая научная теория является по сравнению с предшествующей более полным и глубоким знанием. Но новые научные истины вовсе не сбрасывают «под откос истории» своих предшественниц, а дополняют, конкретизируют или включают их

в себя как моменты более общих и глубоких истин.

Итак, наука располагает не только абсолютными истинами, но в еще большей мере — истинами относительными, хотя абсолют­ ное всегда частично реализовано в наших актуальных знаниях. Неразумно увлекаться утверждением абсолютных истин. Необхо­ димо помнить о безмерности еще непознанного, об относительнос­ ти и еще раз относительности нашего знания.

Конкретность истины и догматизм. Конкретность истины — один из основных принципов диалектического подхода к позна­ нию — предполагает точный учет всех условий (в социальном по­ знании — конкретно-исторических условий), в которых находит­ ся объект познания. Конкретность — это свойство истины, ос­ нованное на знании реальных связей, взаимодействия всех сторон объекта, главных, существенных свойств, тенденций его разви-

§ 8. Что есть истина 425

ются относительными, т.е. истинами, которые нуждаются в даль­ нейшем развитии, углублении, уточнении.

Каждая последующая теория по сравнению с предшествующей является более полным и глубоким знанием. Все рациональное содержание прежней теории входит в состав новой. Отметается наукой лишь претензия, будто она являлась исчерпывающей. Прежняя теория истолковывается в составе новой теории как от­ носительная истина и тем самым как частный случай более полной и точной теории (например, классическая механика И. Ньютона и теория относительности А. Эйнштейна).

Парадоксально, но факт: в науке каждый шаг вперед — это открытие и новой тайны, и новых горизонтов незнания; это про­ цесс, уходящий в бесконечность. Человечество вечно стремилось приблизиться к познанию абсолютной истины, пытаясь макси­ мально сузить «сферу влияния» относительного в содержании на­ учного знания. Однако даже постоянное расширение, углубление и уточнение наших знаний в принципе не может полностью пре­ одолеть их вероятность и относительность. Но не следует впадать в крайность как, например, К. Поппер, утверждавший, что любое научное положение — всего лишь гипотеза; получается, что науч­ ное знание представляет собой всего лишь тянущуюся из глубины веков цепь догадок, лишенных устойчивой опоры достоверности.

Абсолютная истина и абсолютное в истине. Говоря об относи­ тельном характере истины, не следует забывать, что имеются в виду истины в сфере научного знания, но отнюдь не знание абсо­ лютно достоверных фактов, вроде того, что сегодня Россия — не монархия. Именно наличие абсолютно достоверных и потому аб­ солютно истинных фактов чрезвычайно важно в практической де­ ятельности людей, особенно в тех областях деятельности, которые связаны с решением человеческих судеб. Так, судья не имеет права рассуждать: «Подсудимый либо совершил преступление, либо нет, но на всякий случай давайте его накажем». Суд не вправе наказать человека, если нет полной уверенности в наличии состава преступ­ ления. Если суд признает человека виновным в совершении пре­ ступления, то в приговоре не остается ничего, что могло бы про­ тиворечить достоверной истине этого эмпирического факта. Врач, прежде чем оперировать больного или применять сильнодействую­ щее лекарство, должен опираться в своем решении на абсолютно достоверные данные о заболевании человека. К абсолютным исти­ нам относятся достоверно установленные факты, даты событий, рождения и смерти и т.п.

424 Глава 12. Теория познания
дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман» ¹ . Но система научных знаний, да и житейский опыт — не склад ис­ черпывающей информации о бытии, а бесконечный процесс, как бы движение по лестнице, восходящей от низших ступеней ог­ раниченного, приблизительного ко все более всеобъемлющему и глубокому постижению сути вещей. Однако истина отнюдь не только движущийся без остановки процесс, а единство процесса и результата.

Истина исторична. И в этом смысле она — «дитя эпохи». По­ нятие конечной или неизменной истины — всего лишь призрак. Любой объект познания неисчерпаем, он постоянно изменяется, обладает множеством свойств и связан бесчисленными нитями вза­ имоотношений с окружающим миром. Перед умственным взором ученого всегда предстает незаконченная картина: одно хорошо из­ вестно и стало уже банальным, другое еще не совсем понятно, тре­ тье сомнительно, четвертое недостаточно обосновано, пятое проти­ воречит новым фактам, а шестое вообще проблематично. Каждая ступень познания ограничена уровнем развития науки, историчес­ кими уровнями жизни общества, уровнем практики, а также по­ знавательными способностями данного ученого, развитие которых обусловлено и конкретно-историческими обстоятельствами, и в определенной степени природными факторами. Научные знания, в том числе и самые достоверные, точные, носят относительный характер. Относительность знаний заключается в их неполноте и вероятностном характере. Истина относительна, ибо она отражает объект не полностью, не целиком, не исчерпывающим образом, а в известных пределах, условиях, отношениях, которые постоянно изменяются и развиваются. Относительная истина есть ограни­ ченно верное знание о чем-либо.

Каждая эпоха питается иллюзией, что наконец-то в результате мучительных усилий предшествующих поколений и современни­ ков достигнута обетованная земля настоящей истины, мысль под­ нялась на вершину, откуда как бы и некуда идти дальше. Но про­ ходит время, и оказывается, что это была вовсе не вершина, а всего лишь маленькая кочка, которая зачастую просто затаптывается или в лучшем случае используется как опора для дальнейшего подъема, которому нет конца... Гора познания не имеет вершины. Истины, познанные наукой на том или ином историческом этапе, не могут считаться окончательными. Они по необходимости явля-
1 Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М.; Л., 1930. Т. IV. С. 20.

§ 8. Что есть истина 423

нуждающеи ученых сознательно отказываться от истины в пользу интересов власть имущих. Хотя каждый «летописец» несет мо­ ральную ответственность перед обществом за достоверность фак­ тов, однако хорошо известно, что ни в одной области знания нет такой их фальсификации, как в области общественной. Д.И. Пи­ сарев писал, что в истории было много услужливых медведей, ко­ торые очень усердно били мух на лбу спящего человечества уве­ систыми булыжниками. Люди нередко молчали об опасной правде и говорили выгодную ложь; в угоду своим интересам, страстям, порокам, тайным замыслам они жгли архивы, убивали свидете­ лей, подделывали документы и т.д. Поэтому в социальном позна­ нии к фактам требуется особо тщательный подход, их критичес­ кий анализ. При изучении общественных явлений необходимо брать не отдельные факты, а относящуюся к рассматриваемому вопросу всю их совокупность. Иначе неизбежно возникает подо­ зрение, и вполне законное, в том, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом преподно­ сится «субъективная стряпня» для оправдания, быть может,

«грязного дела». Анализ фактов необходимо доводить до раскры­ тия истины и объективных причин, обусловивших то или иное социальное событие. Поэтому заведомо ложные «исследования» должны подвергаться этически ориентированному контролю со стороны общества.

Подлинный человек науки должен иметь смелость высказать истину и спорные положения, если он не сомневается в их досто­ верности. Время реабилитирует перед судом научной мысли любое учение, если оно истинно.

Итак, с нравственной точки зрения заблуждение — это добро­ совестная неправда, а обман — недобросовестная неправда, хотя можно привести немало примеров тому, когда «ложь во спасение» выступает как нечто нравственно оправданное: разведчик вынуж­ ден логикой своего дела жить в атмосфере всевозможных легенд; врач с утешительной целью вынужден, исходя из благородных побуждений, нередко скрывать опасное положение больного; пра­ вительство во время войны вынуждено прибегать к допущению различного рода вымышленной информации с целью удержания морального состояния народа и войск в духе бодрости и увереннос­ ти и т.п.

Относительность и историчность истины. Истина как про­ цесс. Обыденное сознание, мысля истину как прочно достигну­ тый результат познания, обычно оперирует такими безусловны­ ми истинами, как отчеканенной монетой, «которая может быть

⁴²² Глава 12. Теория познания
емых проблем, стремлением к реализации замыслов в ситуации неполной информации. Тут уместно напомнить слова И.В. Гете:

«Кто ищет, вынужден блуждать». В научном познании заблужде­ ния выступают как ложные теории, ложность которых выявляет­ ся ходом дальнейшего развития науки. Так было, например, с гео­ центрической теорией Птолемея или с ньютоновской трактовкой пространства и времени.

Итак, заблуждения имеют и гносеологические, и психологи­ ческие, и социальные основания. Но их следует отличать от лжи как нравственно-психологического феномена. Чтобы глубже оце­ нить истину и судить о ней, необходимо знать и о заблуждении, и о лжи. Ложь — это искажение действительного состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью может быть как измышление о том, чего не было, так и сознательное сокрытие того, что было. Источником лжи может также быть и логически неправильное мышление. Мудрость гласит, что все ложное болеет бессмысленностью.

Научное познание по самой своей сути невозможно без столк­ новения различных, порой противоположных воззрений, борьбы убеждений, мнений, дискуссий, так же как невозможно и без за­ блуждений, ошибок. Проблема ошибок занимает далеко не пос­ леднее место в науке. В исследовательской практике ошибки не­ редко совершаются в ходе наблюдения, измерения, расчетов, суж­ дений, оценок. Как утверждал Г. Галилей, избегать ошибок при наблюдении просто невозможно.

Однако нет оснований для пессимистического воззрения на познание как на сплошное блуждание в потемках вымыслов. До тех пор, пока человек стремится все вперед и вперед, говорил И.В. Гете, он блуждает. Заблуждения в науке постепенно пре­ одолеваются, а истина пробивает себе дорогу к свету.

Сказанное верно в основном по отношению к естественно-науч­ ному познанию. Несколько иначе, и гораздо сложнее, обстоит дело в социальном познании. Особенно показательна в этом отношении такая наука, как история, которая в силу недоступности, неповто­ римости своего предмета — прошлого, зависимости исследователя от доступности источников, их полноты, достоверности и т.п., а также весьма тесной связи с идеологией и политикой недемокра­ тических и тем более деспотических режимов более всего склонна к искажению истины, к заблуждениям, ошибкам и сознательному обману. На этом основании она не раз подвергалась далеко не лест­ ным отзывам, ей даже отказывали в звании науки. Особенно под­ вержена «ошибкам» история в руках антинародной власти, при-

^{§ 8. Что есть истина} 421
ет ей особую ценность, связанную с прогностическим измерением. Истинные знания дают людям возможность разумно организовы­ вать свои практические действия в настоящем и предвидеть гря­ дущее. Если бы познание не было с самого своего возникновения более или менее истинным отражением действительности, то че­ ловек мог бы не только разумно преобразовывать окружающий мир, но и приспособиться к нему. Сам факт существования чело­ века, история науки и практики подтверждают справедливость этого положения. Итак, истина «не сидит в вещах» и «не создается нами»; истина есть характеристика меры адекватности зна­ ния, постижения сути объекта субъектом.

Опыт показывает, что человечество редко достигает истины иначе, как через крайности и заблуждения. Процесс познания — негладкий путь. По словам Д.И. Писарева, для того чтобы один человек открыл плодотворную истину, надо, чтобы сто человек испепелили свою жизнь в неудачных поисках и печальных ошиб­ ках. История науки повествует даже о целых столетиях, в течение которых за истину принимались неверные положения. Заблужде­ ние представляет собой нежелательный, но правомерный зигзаг на пути к истине.

Заблуждение — это содержание сознания, не соответствую­ щее реальности, но принимаемое за истинное. История позна­ вательной деятельности человечества показывает, что и заблуж­ дения отражают — правда, односторонне — объективную дейст­ вительность, имеют реальный источник, «земное» основание. Нет и в принципе быть не может заблуждения, решительно ни­ чего не отражающего — пусть и очень опосредованно или даже предельно извращенно. Истинны ли, к примеру, образы волшеб­ ных сказок? Ответим: да, истинны, но лишь отдаленно — они взяты из жизни и преобразованы силой фантазии их творцов. В любом вымысле содержатся нити реальности, сотканные силой воображения в причудливые узоры. В целом же такие образцы не есть нечто истинное.

Бытует мнение, будто заблуждения — досадные случайности. Однако они неотступно сопровождают историю познания как плата человечества за дерзновенные попытки узнать больше, чем позволяют уровень наличной практики и возможности теоретичес­ кой мысли. Человеческий разум, устремленный к истине, неиз­ бежно впадает в разного рода заблуждения, обусловленные как его исторической ограниченностью, так и претензиями, превосходя­ щими его реальные возможности. Заблуждения обусловлены и от­ носительной свободой выбора путей познания, сложностью реша-

420 Глава 12. Теория познания
познания. Не только совпадение знания с предметом, но и пред­ мета с познанием. Мы говорим, например, об истинном друге и понимаем под этим человека, поведение которого соответствует дружбе. Истина предметна, ее нужно не только постичь, но и осу­ ществить. Нужно создать предметный мир, соответствующий нашим понятиям о нем, нашим моральным, эстетическим, соци­ ально-политическим, экономическим потребностям и идеалам. Такое понимание истины открывает более тонкие и адекватные ее связи с Красотой и Добром, превращая их единство во внутреннее дифференцированное тождество.

Знание есть отражение и существует в виде чувственного или понятийного образа — вплоть до теории как целостной системы. Истина может быть и в виде отдельного утверждения, и в цепи утверждений, и как научная система. Известно, что образ может быть не только отражением наличного бытия, но также и про­ шлого, запечатленного в каких-то следах, несущих информацию. А будущее — может ли оно быть объектом отражения? Можно ли оценить как истинную идею, выступающую в виде замысла, конструктивной мысли, ориентированной на будущее? Видимо, нет. Разумеется, замысел строится на знании прошлого и насто­ ящего. И в этом смысле он опирается на нечто истинное. Но можно ли сказать о самом замысле, что он истин? Или здесь ско­ рее адекватны такие понятия, как целесообразное, реализуемое, полезное — общественно-полезное или полезное для какого-то класса, социальной группы, отдельной личности? Замысел оце­ нивается не в терминах истинности или ложности, а в терминах целесообразности (обеспеченной нравственной оправданностью) и реализуемости.

Содержится ли объективная истина или ложь в таком утверж­ дении, как «удовольствие является добром», в том же самом смыс­ ле, как в суждении «снег является белым»? Чтобы ответить на этот вопрос, потребовалось бы весьма долгое философское обсуж­ дение. Одно можно сказать: в последнем суждении речь идет о факте, а в первом — о нравственных ценностях, где многое носит относительный характер.

Таким образом, истину определяют как адекватное отражение объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания. Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта, а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей це­ лостной картины мира в динамике ее развития. То, что истина есть адекватное отражение реальности в динамике ее развития, прида-

^{§ 8. Что есть истина} 419
Когда, например, Ф.М. Достоевский утверждал, что красота спасет мир, то он, конечно же, был далек от каких бы то ни было религиозно-мистических мотивов, но говорил именно об этом вы­ соком смысле истины, отрицая ее сугубо утилитарный, прагмати­ ческий смысл. Действительная истина не может быть ущербной: простая ее лишь прагматическая полезность может служить нрав­ ственному возвышению человечества.

Понятие истины человечество соединило с нравственными по­ нятиями правды и искренности. Правда и истина — это и цель науки, и цель искусства, и идеал нравственных побуждений. Ис­ тина, говорил Г. Гегель, есть великое слово и еще более великий предмет. Если дух и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова должна выше вздыматься грудь. Отношение человека к истине выражает в какой-то мере его суть. Так, по словам А.И. Герцена, уважение к истине — начало мудрости.

Духом бескорыстного искания истины полна история цивили­ зации. Для подвижников науки, искусства искание истины всегда составляло и составляет смысл всей жизни. Память о них хранят благодарные потомки. История помнит искателей истины, риско­ вавших ради нее репутацией, подвергавшихся травле, обвиняв­ шихся в шарлатанстве, умиравших нищими. Такова судьба мно­ гих новаторов, пионеров науки. У входа в храм науки, как и у входа в ад, должна быть надпись: «Страх не должен подавать со­ вета! »

Истина — величайшая социальная и личная ценность. Она укоренена в жизни общества, играя в нем важную социальную и нравственно-психологическую роль. Ценность истины всегда не­ измеримо велика, а время ее только увеличивает. Великие истины гуманизма, принципы социальной справедливости оплачены кро­ вью и смертью многих из тех, для кого искание правды и защита интересов народа составляли смысл существования, кто сделал нас просвещеннее, умнее, культурнее, раскрыл истинный путь к счас­ тью и прогрессу.

Истина, ошибка, заблуждение и ложь. Обычно истину опреде­ ляют как соответствие знания объекту. Истина — это адекват­ ная информация об объекте, получаемая посредством его чувст­ венного или интеллектуального постижения либо сообщения о нем и характеризуемая с точки зрения ее достоверности. Таким образом, истина существует не как объективная, а как субъектив­ ная, духовная реальность в ее информационном и ценностном ас­ пектах. Ценность знания определяется мерой его истинности. Дру­ гими словами, истина есть свойство знания, а не самого объекта

14-

418 Глава 12. Теория познания
занимаются накоплением знаний, художественным творчеством, совершенно не думая о практических целях и расчетах. Отстаи­ вая истину, люди подвергались гонениям, умирали нищими: та­ кова судьба многих новаторов. Как сказал Марат, не может быть апостолом истины тот, кто не имеет смелости быть ее мучеником. Духом бескорыстного искания полна история науки. Эти по­ движники науки, для которых искание истины составляло смысл всей их сознательной жизни, сделали нас умнее и просве­ щеннее. Это жертвы человечества, распятые во имя его возвыше­ ния. На них мы должны распространить свою благодарную па­ мять!