О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

§ 5. Собственность и самоутверждение личности

Идея собственности. Проблема собственности является ключе­ вой в понимании экономической сферы жизни общества. Собст­ венность есть исторически сложившееся человеческое установле­ ние. Ж.Ж . Руссо говорит: «Собственность — это истинное основа­ ние гражданского общества и истинная порука в обязательствах граждан, ибо если бы имущество не было залогом за людей, то не было бы ничего легче, как уклониться от своих обязанностей и насмеяться над законами»¹ .

Историки направляют свое внимание прежде всего на способы и формы воплощения собственности. Они показывают, как сложно и изменчиво само явление собственности, сколь многоразличны его виды и как исторически видоизменяются конкретные формы его проявления. Историческая трактовка, как и всякое историчес­ кое изучение, не дает еще идеи собственности в ее обобщенном, сущностном содержании.

Юристы изучают собственность как то, что уже принято счи­ тать собственностью в действующих законодательных актах, что установлено в системе существующих правовых документов.

У политиков иная задача: они стремятся определить, в каком направлении должны быть изменены существующие институты собственности, как целесообразно организовать соотношение форм собственности в интересах более эффективного развития экономи­ ки и всех иных сфер жизни общества.

Философия в отличие от юриспруденции и политики призвана к тому, чтобы вникнуть в саму сердцевину феномена собственнос­ ти, осмыслить ее в наиболее общем существе, т.е. понять идею собственности, вникнуть к ее природу.
¹ Философия в «Энциклопедии» Дидро и Д'Аламбера. М., 1994. С. 461.

564 ^{Глава 16. Экономическая философия}
Мы видим, что «принцип собственности», который внедрен ис­ торией в центр политического, социального и экономического мира, по своей сути достаточно зыбок: его суть сводится к право­ вым отношениям. Стремления отыскать внеправовые и доправо- вые, т.е. внеюридические (в смысле положительного права), осно­ вы собственности были всегда свойственны человеческому разуму. Согласно естественно-правовым воззрениям, по Н.Н. Алексееву, происхождение института собственности сводилось к тому перво­ начальному договору, который заключали между собой люди в естественном состоянии и в результате которого вообще возник организованный порядок — положительное право, общественная власть и государство. Так же как люди согласились между собой повиноваться избранным ими властям, вследствие чего возникло государство, подобным же образом они согласились взаимно ува­ жать общие имущественные интересы, вследствие чего был уста­ новлен гражданский порядок общежития, основой которого явля­ ется личная собственность¹ . Историческое знание говорит: подоб­ ных договоров реально не существовало и не могло существовать. Кроме того, подобными договорами ничего объяснить нельзя: ведь чтобы договориться о том, что является «моим», а что — «твоим», нужно заведомо понимать суть собственности. И не даром сторон­ ники естественного права и теории общественного договора, чув­ ствуя зыбкость своей позиции, пытались отыскать помимо до­ говора другие доправовые основы собственности. Дж. Локк, на­ пример, усматривал эту основу в труде, а Ж.Ж . Руссо — в насильственном захвате, скажем, участка земли.

Обладание или владение чем-либо как собственностью предпо­ лагает физическую связь субъекта собственности с тем, чем он об­ ладает. Но сама собственность — это не обязательно «вещь в руках». Это прежде всего право на владение вещью, причем сама вещь, скажем автомобиль, может быть украдена, т.е. не находить­ ся во владении собственника, но она именно его собственность по праву. Иначе говоря, собственность есть право, т.е. особо установ­ ленный принцип признания согласно правовым нормам, действу­ ющим в данном обществе, за определенными лицами положитель­ ной возможности владения и распоряжения вещами и охрана такой возможности от посягательства со стороны других (в част­ ности, криминальных) лиц. «Для собственности как наличного
¹ См.: Алексеев Н.Н. Собственность и социализм // Русская философия собст­ венности. СПб., 1993.

§ 5. Собственность и самоутверждение личности 565

бытия личности недостаточно моего внутреннего представления и моей воли, что нечто должно быть моим, для этого требуется всту­ пить во владение им. Наличное бытие, которое такое воление тем самым получает, включает в себя и признание других. Внутрен­

ний акт моей воли, который говорит, что нечто есть мое, должен быть признан и другими»¹ . Основания собственности лежат в пра­ вовых установлениях, в законах, определяющих в каждом госу­ дарстве существо собственности и ее отличительные черты. «В го­ сударствах Нового времени обеспечение собственности — это ось, вокруг которой вращается все законодательство и с которой так или иначе соотносятся большей частью права граждан»² .

Итак, собственность — это право каждого человека, входяще­ го в состав того или иного сообщества (семья, акционерное обще­ ство и т.п.), владеть, пользоваться и распоряжаться благами, за­ конно им приобретенными.

Основание собственности заключается в самом существе чело­ века, в самом содержании его духовного мира. Мы четко отличаем

«себя от своего»: все являющиеся в нас мысли, чувства и желания мы определяем как свои и отделяем от того, кому они принадле­ жат, т.е. от себя как мыслящего, чувствующего, желающего. Таким образом, даже в области внутренней, духовной жизни мы находим некую «личную собственность». Мы утверждаем: «Мои мысли, мои чувства, моя воля, этот поступок мой». Да и о своей телесности мы говорим: «Моя рука, моя голова и т.д.». Так мы полагаем свои, т.е. принадлежащие нам, наши составляющие — духовные и телесные.

Если понимать собственность в строгом смысле как право упот­ ребления и злоупотребления своей вещью, то по отношению к телу, говорит Вл. Соловьев, такое право не признается безусловным: соб­ ственность есть идеальное продолжение личности в вещах или ее перенесение на вещи.

В качестве полного собственника вещи я являюсь собственни­ ком ее ценности, получаю права на ее потребление, а также рас­ поряжение ею: через вступление во владение вещь получает пре­ дикат «моя». Вещь как собственность служит для потребления. Потребление есть реализация потребности посредством изменения формы, поглощения, уничтожения или продажи, сдачи в аренду. По словам Г. Гегеля, «я могу отчуждать мою собственность, так

1. 
   Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет. М., 1971. Т. 1. С. 230.
   
2. 
   Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 108—109.
   

566 Глава 16. Экономическая философия
как она моя лишь постольку, поскольку я вкладываю в нее мою волю, и я могу вообще отстранить от себя свою вещь как бесхозную или передать ее во владение воле другого, но могу сделать это лишь потому, что вещь по своей природе есть нечто внешнее»¹ .

Собственность приобретается тремя путями: наследованием, трудом и завладением, т.е. захватом. Стержневым основанием соб­ ственности является труд. Произведение своего труда и усилия, естественно, становятся своими, делаются частной собственнос­ тью.

Всякий человек, по мысли Вл. Соловьева, в силу безусловного значения личности имеет право на средства для достойного суще­ ствования; так как для отдельного человека самого по себе это право существует только в возможности, действительное сущест­ вование или обеспечение этого права зависит от общества, а отсюда следует обязанность лица перед обществом — быть ему полезным, трудиться для общего блага. Только в этом смысле труд есть ис­ точник собственности на то, что им заработано. И. Кант писал:

«Богатство, хотя бы и без заслуг, почитается даже людьми беско­ рыстными, потому, вероятно, что с представлением о нем связы­ ваются мысли о великих деяниях, которые посредством него могли бы быть совершены. Это уважение выпадает заодно и на долю не­ которых богатых мерзавцев, которые подобных деяний никогда не совершают и не имеют никакого понятия о благородном чувст­ ве, которое единственно могло бы придать богатствам какую-то ценность»² .

Определение доправовых основ собственности лучше всего, по Н.Н. Алексееву, приурочить к основным категориям права, пред­ полагаемым каждым правовым институтом, поскольку мы мыс­ лим его как правовое установление. Существует четыре такие пра­ вовые категории: правовой субъект, правовой объект, правовое содержание, правовое отношение. Нельзя мыслить институт соб­ ственности без того, чтобы не предположить некоторое лицо, ко­ торое является собственником. Нельзя мыслить собственность без наличия некоторого предмета, на который простирается собствен­ ность. Нельзя мыслить институт собственности без отношения субъекта собственности к объекту собственности. И, наконец, нельзя мыслить, что отношения собственника к предмету собст­ венности не будут затрагивать правовых отношений других лиц и

1. 
   Там же. С. 296.
   
2. 
   Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1964. Т. 2. С. 134.
   

^{§ 5. Собственность и самоутверждение личности} 567
не предполагают их. Положительное право в качестве необхо­ димой основы установленной собственности предполагает су­ ществование определенного «кто» (субъект), определенного «что» (объект), определенного отношения к обществу (правоотноше­ ния)¹ .

Субъект собственности. Субъектом права является физический индивидуум (здесь допускается известная условность: ведь бес­ плотный дух ни в чем не нуждается, да и в раю нет никаких пра­ вовых отношений, поэтому и подчеркивается идея телесности субъекта собственности, иначе ведь и спросить не с кого). Из юри­ дической практики, особенно современной, известно, что факти­ ческими субъектами права собственности бывают не только физи­ ческие лица, но и юридические лица — «социальные организмы», например предприятия, акционерные общества и т.п. Совокупнос­ ти физических лиц не представляют собой некоторой хаотической смеси человеческих индивидуальностей: это определенные подо­ бия личностей, прежде всего в лице руководителей данного пред­ приятия, которые и вступают в правовые отношения (от лица всего коллектива) с другими предприятиями, государственными учреж­ дениями, иностранными фирмами или отдельными физическими субъектами. Юридические лица подобны физическим субъектам, они не менее физичны и не менее духовны и в этом отношении подобны личностям с их физическими и духовными потребностя­ ми и интересами. Поэтому они так же являются субъектами прав и обязанностей, как и физические лица.

Обретение субъектом собственности во владение и распоряже­ ние ею создает для него новую сферу свободы: он может распоря­ жаться собственностью многообразными способами. Свое право быть свободным властелином собственности человек осуществляет тем, что вкладывает свой труд в свою собственность, сообщая ей таким образом свою цель, свое определение и свою душу — своим трудом, творческой энергией своей души. Его воля получает новый способ своего бытия: собственность служит его целям.

Следовательно, собственность образует новую действитель­ ность, она дает новое бытие воле субъекта. Это необходимо для его жизни: субъект вкладывает свои духовные и физические силы в свою собственность с надеждой на ее «возвратную» отдачу, т.е. на то, что собственность удовлетворит его жизненные потребности и
¹ См.: Русская философия собственности. XVIII—XX вв. СПб., 1993. С. 349— 350.

568 ^{Глава 16. Экономическая философия}

цели, будет участвовать в реализации смысла его жизни. Справед­ ливость требует, чтобы собственность была у каждого, ибо каждый субъект вписан самим фактом своего рождения и жизни в контекст социального бытия, в систему правовых отношений. Это совсем не значит, что необходимо и разумно имущественное равенство. Люди не равны ни от природы, ни по своим особенностям, они равны лишь как правовые личности перед законом.

Объект собственности. Объектом собственности являются все те объекты материального или духовного порядка, созданные че­ ловеком либо данные природой, в которых люди нуждаются, но которые существуют в относительно ограниченном количестве и поэтому не могут быть приравнены, скажем, к воздуху (его пока (!) хватает всем на планете, и никто не стремится к его дележу и присвоению в качестве личной или общественной собственности). В истории человечества всегда существовало два способа обре­ тения собственности — насильный захват (скажем, участка земли) или обработка какого-либо объекта. К обретению собственности человека толкала нужда в том, что имелось в наличии лишь в ограниченном количестве и что было необходимо как-то делить, захватывать. Редкость, ценность и нужность вещи составляют ос­ нову интереса к собственности. Так, человек, который выкорчевал лес и обработал участок земли, тем самым был вправе считать его своей собственностью; если он каким-либо образом помечал этот участок (например, огораживал), то и окружающими участок вос­ принимался как чья-то собственность. Основание такого права со­ ставляют смекалка, труд и присвоение. (Разумеется, здесь имеется в виду не кража, а присвоение вещи, которая никому не принад­

лежит.)

Принадлежность в смысле собственности принципиально отли­ чается от того, что составляет «части» нашего Я, например руки, ноги. Так, известный французский историк и политический дея­ тель А. Тьер писал:

«Посмотрим на нас самих и на то, что находится вблизи нас. Я чувствую, я мыслю, я хочу: эти чувства, эти мысли, эти волнения — все они относятся ко мне самому. Первая из моих собственностей и есть моя: я сам. Будем двигаться теперь дальше из моего внутреннего мира, из центра моего Я. Мои руки, мои ноги — разве они не мои без всякого спора и сомнения. Вот, следовательно, первый вид собст­ венности: я сам, мои способности, физические или интеллектуальные, мои ноги, руки, глаза, мой мозг, словом, мое тело и моя душа» .

См.: Русская философия собственности. СПб., 1993. С. 354.

^{§ 5. Собственность и самоутверждение личности} 569
Мы считаем «своими» произведения нашего ума: научные, фи­ лософские, художественные статьи, книги и всевозможные изо­ бретения.

В известном смысле можно согласиться с У. Джемсом, который считает, что трудно провести грань между тем, что человек назы­ вает самим собой и своим. Личность составляет и сумма всего того, что человек «может назвать своим»: не только его физические и душевные качества, но также его платье, его дом, его жена, дети, предки, друзья, его любимые люди, его репутация и труды¹ . К этому я бы добавил еще имя, фамилию и отчество личности: ведь это не просто слова, а слова, наполненные смыслоразличительным и утвердительным смыслом. Это то, с чем человек как бы сраста­ ется, что неотчуждаемо² , кроме случаев, когда некто меняет все это с определенной целью, видимо, даже свыкаясь с заменой, но в глубинах своей души он знает, каковы его настоящие имя, отче­ ство и фамилия. Все это объект собственности. В отличие от других форм собственности «именная» собственность не завещается, не продается и, как правило, не меняется. Этот фамильно-именной вид собственности наполняется множеством тончайших нюансов смыслового характера. Мы говорим, например, «Пушкин». Эта фамилия не исчерпывается принадлежностью этому гению рус­ ской поэзии, а наполнена для нас аурой его гениальных творений, а ведь это его собственность и она бесценна. Книги его творений продаются, а духовная аура его творений всегда с ним.

За этим первым видом «собственности» якобы следует второй, именно тот, который не составляет частей тела и души человека, но который с ними непосредственно связан, составляя как бы их продолжение, — орудие труда. Орудие, которое человек держит в руках, составляет как бы продолжение его Я: человек считает его своим и считает его своей собственностью. Если подходить с чисто психологической точки зрения, то можно предположить, что по­ нятие собственности возникло в результате перенесения некото­ рых представлений, заимствованных из телесного и душевного мира человека, на область отношений людей к окружающим вещам. Однако это не может служить объяснением происхожде­ ния идеи собственности. В качестве уподобления можно, конечно, сказать: «Воля мне принадлежит» так же, как «мне принадлежит
1 См.: Джемс У. Психология. СПб., 1905. С. 145.

² Здесь необходимо сделать скидку на прекрасный пол: женщина может ме­ нять свою фамилию и даже не один раз. В сущности же это не меняет дела: они ведь «срастаются» и с новыми для них фамилиями.

570 ^{Глава 16. Экономическая философия}

моя одежда». Но по существу здесь совершенно различен внутрен­ ний смысл явлений, обозначаемых словом «принадлежит». То, что

«принадлежит» составу нашей телесной организации и нашему духовному миру, связано с нашим Я такой тонкой интимной свя­ зью, что было бы просто насмешкой сравнивать это с нашими нос­ ками или шапкой: тут происходит полное изничтожение моего Я в его бытии. В чем здесь принципиальная разница? В том, что собственность есть нечто отчуждаемое: ее можно заложить, продать, купить, отдать в долг. А можно ли это сделать с моим характером, умом, головой, рукой? Разумеется, это в принципе невозможно сделать. Если бы можно было творить такие «чудеса», то мы разрушили бы наше Я. Составляющие нашего телесного и духовного Я неотчуждаемы, а собственность отчуждаема. Собст­ венностью не может быть не только какая-то часть или свойство личности, скажем талант, но и человек в целом. Если иметь в виду рабство, когда раб рассматривался как собственность рабовладель­ ца, то этот исторический факт является исключением и никак не может служить моделью принципа собственности.

Собственность как форма социальных отношений. Содержание института собственности определяется понятиями владения, использования и распоряжения, которыми обладает субъект над объектом. При этом речь идет не просто о фактическом владении, использовании и распоряжении, а о праве, т.е. юридически сан­ кционированной возможности владеть, пользоваться и распоря- ясаться, признанной не только самим субъектом собственности, но и тем обществом, в котором он живет. Именно в силу этого собст­ венность выступает как форма социальных отношений.

Общие и частные общественные связи имеют место в разных областях жизни; мы наблюдаем их, например, в экономике, а она неотделима от правовых отношений. Так, заключение договора между людьми являет собой типичный пример частного или об­ щего правоотношения. Собственность является также типичным примером правоотношений. Тот, кто имеет право собственности на что-либо — участок земли, дом и т.п., считает, что всякий другой человек или общество в целом обязаны воздерживаться от того, чтобы вмешиваться в его власть над тем, чем он владеет. Таким образом, собственность не есть чисто индивидуальное отношение гражданина к вещи или через посредство этой вещи к другому лицу, скажем, к покупателю. Если некто, живущий, как Робин­ зон, на необитаемом острове, считает свое имущество собственнос­ тью, то только воображая неопределенное количество каких-то лиц, обязанных уважать его право, не вмешиваться в него, терпеть

§ 5. Собственность и самоутверждение личности 571

господство и распоряжение принадлежащими ему объектами. Но коль на необитаемом острове нет общества, то нет и никаких пра­ вовых отношений. Поэтому в данном случае нет смысла говорить о собственности в подлинном значении слова.

Собственность выступает как социальное явление не в том смысле, что она предполагает реальное наличие хотя бы несколь­ ких людей, а в том более глубоком смысле, что сама идея собст­ венности логически включает допущение определенной социаль­ ной связи, без которой вообще невозможно помыслить ни идею собственности, ни бытие последней.

Собственность предполагает момент публично-правовой огра­ ниченности, т.е. подразумевает целый ряд социальных обязаннос­ тей, которые общество возлагает на собственника, поскольку не может терпеть явного злоупотребления собственника своим пра­ вом, наносящего вред интересам общества, или неисполнения ле­ жащих на собственнике обязанностей. При этом государство может вмешиваться в права собственника, может ограничить его свободу и даже лишить его этого права, например при загрязнении окружающей среды.

О многообразии форм собственности. На вопрос, какая собст­ венность нам нужна, можно с определенностью ответить: «Много­ образная! Такая, которая призвана максимально разумным обра­ зом удовлетворять потребности и интересы граждан и общества в целом».

Закон о собственности является разумным и нравственно сан­ кционированным, если он построен по принципу наиболее рацио­ нально поставленной пирамиды: в ее основании находится человек с его интересами, а наверху — государство как нечто производное. Все должно начинаться с основания пирамиды, т.е. с интересов личности.

Говоря о многообразии форм собственности, мы имеем в виду довольно известные вещи. Кто же не знает, что такое личная соб­ ственность? Это все, что принадлежит мне как лицу, — мои одеж­ да, обувь, мой портфель, мой письменный стол и т.д. Уже упоми­ налось, что личности принадлежат и ее физические, и духовные начала. Это то, на что никто не может претендовать, как на нечто общее, даже в рамках частной собственности. В личной собствен­ ности моя воля лична: я как индивидуальность владею, пользу­ юсь и распоряжаюсь этой собственностью, например моими одеж­ дой, обувью, книгами, пишущей машинкой и т.п. Под частной собственностью подразумевается все, что принадлежит семье, — это семейно-частная собственность. Частной может быть и собст-

572 ^{Глава 16. Экономическая философия}

венность какой-либо группы владельцев, в том числе какой-либо компании. Большой массив собственности является обществен­ ной, т.е. принадлежащей государству. Это то, что принадлежит всем вообще и никому в частности, как это имело место при совет­ ской власти, да и теперь земля, например, в основном является еще общественной, т.е. государственной, собственностью.

Частная собственность тесно связана с самой природой челове­ ка, с его телесной и душевной организацией, с его насущными потребностями и ценностными ориентациями, с теми мотивами, которые вынуждают его трудиться, иметь свою семью, свой кров, свое хозяйство; это то, в чем он находит свое самоутверждение, смысл своей жизни. Частная собственность — мощный источник продуктивного труда и свободной хозяйственной инициативы; она способствует самореализации физических и духовных сил личнос­ ти. Частная собственность и рыночные отношения дают людям имущественную самостоятельность, развивают личную инициати­ ву, стимулируют и совершенствуют самодеятельные, предприни­ мательские навыки, воспитывают чувство ответственности в своем деле и вообще в жизни. И наконец, частная собственность укреп­ ляет правосознание, культуру законопослушания. Реальное бытие личности проявляется в его собственности.

Тот, кто отвергает частную собственность, тот принижает и даже унижает личностное начало, самодеятельность, самоцен­ ность творческого начала в личности, ее свободные искания и спо­ собность к риску. А этим он подрывает и интересы, в том числе экономические, общества, государства.

В нашей стране большевистский переворот лишил людей част­ ной собственности. Но время доказало неразумность этого шага.

Характеризуя ложный путь в сторону изничтожения самой идеи частной собственности, И.А. Ильин, несколько сгущая крас­ ки, писал, что человеку реально дан от Бога особый способ телес­ ного существования и душевно-духовной жизни — индивидуаль­ ный. И всякая теория, всякая педагогика или политика, которые с ним не считаются, обречены. Индивидуальный способ бытия от­ нюдь не исключает ни общения, ни единения, ни совместности людей, но всякое общение, всякое единение и всякая человеческая совместность, которые пытаются игнорировать личную раздель­ ность, самодеятельность и самоценность человеческого существа, идут по ложному и обреченному пути. Ложность этого пути обна­ руживается в наступающем снижении уровня и качества всех сто­ рон жизни: снижается уровень внешне-телесного существования (питание, одежда, жилище, здоровье), снижается уровень ду-

§ 5. Собственность и самоутверждение личности 573

шевной дифференцированности (сложности, многосторонности, тонкости и гибкости), падает качество труда, продукта, творчества и особенно нравственности, правосознания, искусства и науки. Всякая культура — материальная и душевно-духовная — разла­ гается и извращается. Происходит некий провал в упрощенность, которая создается искусственно и потому лишена всех былых до­ стоинств. Творческие различия исчезают из жизни, уступая место монотонной одинаковости, одинаковой опустошенности, поваль­ ному оскудению¹ .

Частная собственность не изначальна: «мое» и «твое» появи­ лись в ходе истории. «Пользование стихийными предметами не может по своей природе сделаться частным, стать предметом част­ ного владения. В римских аграрных законах отражена борьба между общей и частной собственностью на землю; частная собст­ венность как более разумный момент должна была одержать верх»² . И она одержала верх по праву своей разумности.

В связи с рассмотрением проблемы собственности нельзя обой­ ти такой «щекотливый» вопрос, как равенство. Хорошо известно, что не существует равенства людей от природы. Стало быть, не может быть равенства и в c(J)jpe собственности. «К тому же равен­ ство, которое хотели бы ввести в распределение имуществ, все равно было бы через короткое время нарушено. То, что осущест­ влено быть не может, не следует и пытаться осуществить»". Ибо люди действительно равны, но только перед законом. «Утвержде­ ние, будто справедливость требует, чтобы собственность каждого была равна собственности другого, ложно, ибо справедливость тре­ бует лишь того, чтобы каждый человек имел собственность»⁴ . Здесь Г. Гегель имел в виду частную собственность. Ведь истинно понятый принцип справедливости гласит: не «всем одно и то же», а «каждому свое». Это ясно, поскольку каждый человек, каждая семья уникальны во всех отношениях: и биологическая, и имуще­ ственная наследственность и наследование изначально разные.

Частная собственность предполагает ее наследование. Наслед­ ственная собственность, по словам Вл. Соловьева, есть пребываю­ щая реализация нравственного взаимоотношения в самой тесной, но зато и в самой коренной общественной сфере — семейной. На­ следственное состояние — это, с одной стороны, воплощение пере-
¹ См.: Ильин ИЛ. Путь духовного обновления. Мюнхен, 1962. С. 242.

2. 
   Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 104—105.
   
3. 
   Там же. С. 108.
   

⁴ Там же.

574 ^{Глава 16. Экономическая философия}
живающей, чрезмогильной жалости к детям, а с другой — реаль­ ная точка опоры для богочестивой памяти об отошедших родите­ лях. Но с этим, по крайней мере в важнейшем отделе собственнос­ ти — земельной, связан и третий нравственный момент — в отно­ шении человека к внешней природе, т.е. земле. Для большинства людей этот момент может стать нравственным только при условии непосредственной земельной собственности. Понимать земную природу и любить ее ради нее самой дано немногим; но всякий, естественно, привязывается к своему родному уголку земли, к род­ ным могилам и колыбелям. Эта связь — нравственная и притом распространяющая человеческую солидарность на природу и этим полагающая начало ее одухотворению. Недостаточно признать в этой собственности очевидно присущее ей идеальное свойство, но необходимо укрепить и воспитать это свойство, ограждая его от слишком естественного в данном состоянии человечества перевеса низменных, своекорыстных побуждений. Должны быть положены решительные препятствия обращению с землей как с безразлич­ ным орудием хищнической эксплуатации и должна быть установ­ лена в принципе неотчуждаемость наследственных земельных участков, достаточных для поддержалия в каждом нравственного отношения к земле¹ .

Прав Г. Гегель, утверждая, что в идее платоновского государ­ ства содержится в качестве общего принципа неправо по отноше­ нию к лицу — лишение его частной собственности. Представление о благочестивом или дружеском и даже насильственном братстве людей, в котором существует общность имущества и устранен принцип частной собственности, может легко показаться прием­ лемым тем, кому чужды понимание природы свободы духа и права и постижение их в их определенных моментах.

Но именно марксизм и мы (его последователи) отрицали част­ ную собственность и ратовали за общественную, государственную собственность. В ней виделся волшебный ключ от всех социальных бед, к ней были устремлены все усилия, ради нее карательные органы ссылали и расстреливали миллионы невинных людей. Но кто из экономистов убедительно доказал, что именно эта форма собственности принесет благо всем людям и даже всему человече­ ству? Что именно эта форма собственности есть нечто самое разум­ ное и экономически продуктивное средство создания материаль­ ного благополучия народа? Что она — самая производительная

1 См.: Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1988 Т. 1. С. 437.

^{§ 5. Собственность и самоутверждение личности} 575
форма владения средствами производства? Что только она быстро приведет к изобилию и богатству, наиболее эффективно способст­ вуя повышению производительности труда? Этого никто никогда не доказал и не мог доказать! А все, что писалось и говорилось на этот счет, являлось или заблуждением революционно воспаленно­ го ума, или простой ложью, а зачастую и просто невежеством. Однако мы растрачивали массу энергии на то, чтобы доказать всему миру, будто бы отмена частной собственности, «экспропри­ ация экспроприаторов», сведение собственности к колхозной и го­ сударственной, т.е. общественной, социалистической, и ведение именно такого способа хозяйствования есть самое лучшее, что можно придумать из всех видов хозяйствования в мировой исто­ рии. Постоянно твердя, что единственно верным критерием исти­ ны является практика и только практика, мы игнорировали этот критерий применительно к тому, какая форма собственности спо­ собствует высокой производительности труда и является надеж­ ным условием благополучия народа. Ведь для каждого добросо­ вестного человека было ясно, что при всех так называемых ком­ мунистических режимах люди живут если не в полной нищете, то в явной бедности. В их экономике — сплошные перекосы. Жизнь опровергла идею единственности общественной собственности, но иные «теоретики» и поныне цепляются за эту идею.

Ясно, что корень всех наших экономических и юридических проблем (а отсюда и политических) связан с характером собствен­ ности. Десятилетиями у нас была единственная форма собствен­ ности — государственная, но декларировалось, что собственность принадлежит всему народу. Это значит, что все ничье; отсюда воз­ никло и соответствующее отношение и к собственности, и к труду. (Ныне, похоже, у нас другая крайность: думаем, что, если найдем хозяина всему и везде, сразу наступит расцвет экономики.)

Присмотримся к высокоразвитым и благополучным странам. Там рабочий, инженер, менеджер отнюдь не рвется к тому, чтобы стать собственником предприятия. Отчуждены ли работники от средств производства, от готового продукта — все эти вопросы ни­ кого не волнуют: каждый интересуется мерой своего материаль­ ного благополучия, а является ли он наемным работником или хозяином предприятия — это уже зависит от обстоятельств, от случая, от наследства, от смекалки и т.п. Что же касается эксплу­ атации человека человеком, то мы все имеем разительный пример (основанный на нашем опыте) того, как государство способно экс­ плуатировать человека, народ в более жестокой, бесконтрольной

576 ^{Глава 16. Экономическая философия}
форме, чем любой современный капиталист, даже если он по на­ туре жестокий человек: ему профсоюзы не дадут сделать этого.

Подвергая острой критике марксистские воззрения на собст­ венность, И.А. Ильин писал:

«Ему нужно социализировать не только имущество, но и весь уклад человечес­ кой жизни, чувств и мыслей: ему нужно социализировать душу человека и для этого выработать новый тип — примитивного существа с вытравленной личностью и угасшей духовностью, существа, не способного к личному творчеству, но склон­ ного жить в стадном всесмешении» .
Горький опыт созидания социализма показал, как история ре­ шительно исцеляет от того идолопоклонства, которое свойственно сторонникам якобы «единственно целесообразной» общественной и только общественной собственности.