Литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

603
. 
Мулла Баба и Баба Шейх с несколькими узбеками вступили в крепость Гури. Мир Хама, хотя 
его  крепость  находилась  поблизости,  не  мог  ничего  сделать  и  покорился  узбекам.  Через 
несколько  дней  Баба  Шейх  и  несколько  человек  узбеков  вошли  в  крепость  Мир  Хама, 
намереваясь  вывести  Мир  Хама  и  его  людей  из  крепости  и  доставить  его  в  Балх.  Мир  Хама 
привел Баба Шейха к себе в крепость, а прочим дал палатки в разных местах. Он ранил Баба 
Шейха саблей и заковал его и еще нескольких его людей в цепи, после чего спешно отправил 
гонца  к  Тенгри  Берди  в  Кундуз.  Тенгри  Берди  послал  к  нему  Яр  Али  и  Абд-ал-Латифа  с 
несколькими  добрыми  воинами.  Когда  они  прибыли,  Мулла  Баба  и  его  узбеки  подошли  к 
крепости Мира Хама и думали завязать нечто вроде боя, но ничего не могли сделать. [Бойцы 
Мира Хама] присоединились к людям Тенгри Берди и пришли в Кундуз. Рана Баба Шейха была 
тяжелая; по этой причине ему отрезали голову и Мир Хама тогда же принес ее. Я возвысил Мир 
Хама  своей  милостью  и  благоволением  и  выделил  его  из  среды  равных  и  подобных.  При 
отъезде Баки шигаула я обещал ему по одному сиру золота за голову каждого из этих старых 
негодяев. Кроме упомянутых милостей Мир Хама был выдан один сир золота, согласно этому 
обещанию. 
Между тем Касамтай, который отправился с передовым отрядом к Биане, [тоже] отрезал и 
привез несколько голов. Касамтай, Бучка и еще несколько лихих йигитов, отправившись, чтобы 
захватить  «языка»,  разбили  два  отряда  нечестивых  добытчиков  и  взяли  в  плен  семьдесят-
восемьдесят  человек.  Касамтай,  вернувшись,  привез  известие,  что  Хасан  хан  Мевати, 
несомненно, присоединился [к Рана Санка]. 
В воскресенье, восьмого числа месяца [джумады первой 
604
] , 
я пошел посмотреть, как Али 
Кули будет стрелять ядрами из большой пушки, вкладная часть которой при отливке оказалось 
без  порока.  Казенную  часть  он  также  потом  отлил  и  изготовил.  Было  время  полуденной 
молитвы. Али Кули выстрелил ядром и оно пролетело тысячу шестьсот шагов. Мастеру были 
пожалованы кинжал на поясе, почетная одежда и конь. 
В  понедельник,  девятого  числа  месяца  джумады  первой 
605
, 
мы  выступили  на  войну  с 
неверными  и,  выйдя  из  пригородов,  стали  на  равнине.  Дня  три-четыре  мы  простояли  там, 
собирая  войска  и  готовя  снаряжение  для  воинов.  Так  как  к  жителям  Хиндустана  не  было 
большого доверия, то я предписал этим хиндустанским эмирам отправиться для набега в разные 
стороны. Алам хан был послан с отрядом в Гвалиар в подкрепление Рахимдаду; Макам, Касим 
Самбхали, Хамид со своими братьями и Мухаммед Зейтун получили предписание направиться 
в Самбхал. 
На этой стоянке пришло известие, что Рана Санка с бывшим у него войском продвигается до 
Бианы.  Отряды,  ушедшие  в  дозор,  не  могли  доставить  никаких  сведений  и  даже  не  были  в 
состоянии  проникнуть  в  крепость.  Люди,  находившиеся  в  крепости,  вышли  оттуда  далеко 
вперед,  весьма  неосторожно.  Враг  учинил  сильное  нападение  и  разбил  их.  Сангар  хан 
Джанджуха погиб там смертью мученика. В пылу боя Китта бек выскочил на коне вперед без 
кольчуги. Он сбил с коня одного из нечестивых и забрал его в плен, но [индус] выхватил саблю 
у  одного  из  нукеров  Китта  бека  и  ударил  последнего  по  плечу.  Китта  бек  перенес  много 
мучений и не мог больше участвовать в священной войне с Рана Санкой. Через некоторое время 
ему  стало  лучше,  но  он  остался  калекой.  Касамтай,  Шах  Мансур  Барлас  и  все  те,  которые 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
241
пришли  из  Бианы,  не  знаю  из  страха  или  чтобы  устрашить  других,  очень  восхваляли  и 
превозносили ловкость и храбрость войска нечестивых. 
С  этой  стоянки  мы  послали  Мир  Касима  мирахура  с  землекопами  в  округ  Мадхакур, 
приказав вырыть много колодцев там, где остановится войско. 
В  субботу,  четырнадцатого  числа  месяца  джумады  первой 
606
, 
мы  выступили  из 
окрестностей  Агры  и,  придя  на  стоянку,  где  были  вырыты  колодцы,  остановились  там.  На 
следующий день мы выступили оттуда. Мне пришло на ум: «Сикри — [единственное] место в 
этих краях, где хватает воды для такого большого лагеря. Возможно, что нечестивый захватит 
воду  и  сам  расположится  там».  Поэтому мы  построили правое  крыло,  левое  крыло  и  центр  в 
боевомпорядке и направились в сторону Сикри. Я послал вперед дервиш Мухаммед Сарбана и 
Касамтая, который ходил в Биану и обратно и видел и знал тамошние земли и воды, и приказал 
им высмотреть место для стоянки на берегу озера Сикри. Достигнув стоянки и расположившись 
там,  я  послал  гонца  к  Махди  ходже  и  к  тем,  кто  находился  в  Биане,  с  приказанием,  не 
задерживаясь, идти на соединение со мной. Бек Мирек Могол, нукер Хумаюна, с несколькими 
йигитами  был  послан  раздобыть  сведения  о  нечестивом.  Ночью  они  отправились  и  узнали 
сведения,  а  к  утру  вернулись  и  сообщили,  что  люди  врага  расположились  в  одном  курухе  от 
Басавара. В тот же день Махди ходжа и Мухаммед Султан мирза с людьми, находившимися в 
Биане,  совершив  быстрый  переход,  присоединились  к  нам.  Беки  по  очереди  назначались  в 
караул. Когда пришла очередь Абд ал-Азиза, он двинулся, не смотря ни вперед, ни назад, прямо 
к Канва, находящемуся в пяти курухах пути от Сикри. Нечестивые, которые снялись с лагеря и 
двигались  вперед,  проведали  о  столь  необузданном  движении,  и  к  нашим  войскам  тотчас  же 
устремились пять или шесть тысяч человек. С Абд ал-Азизом и Мулла Аппаком было тысяча — 
тысяча  пятьсот  бойцов.  Не  сообразив,  сколько  у  врага  людей,  наши  тотчас  же  вступили 
врукопашную, потеряли много людей и подались назад. Когда весть об этом дошла до нас, мы 
немедля  послали  туда  Мухибб  Али, [сына]  Халифы,  и  его  нукеров.  Муллу  Хусейна  и  еще 
некоторых  спешно  отправили  им  в  подкрепление,  позже  на  помощь  был  послан  также 
Мухаммед Али Дженг-Дженг. 
До прибытия людей Мухибб Али, первыми назначенных в подкрепление, враги потеснили 
Абд ал-Азиза, захватили знамя, взяли в плен и предали мученической смерти Муллу Ни'мата и 
Муллу  Дауда,  а  также  младшего  брата  Муллы  Аппака  и  еще  некоторых  воинов.  Как  только 
подошел вспомогательный отряд, Тахир Тибри, дядя Мухаммеда Али, помчался вперед, но не 
успел оказать помощи. Тахира тут же схватили. Мухибб Али также упал с коня во время боя, но 
Балту подскакал сбоку и вынес Мухибба Али. Враги преследовали наших на расстоянии куруха, 
но когда вдали появился отряд Мухаммед Али Дженг-Дженга, остановились. 
К  нам  одно  за  другим  приходили  сообщения,  что  люди  врага  приближаются.  Мы  надели 
кольчуги,  накинули  на  коней  латы,  вооружились  и  поскакали  вперед.  Я  приказал  также 
подтянуть пушечные лафеты.  
Мы проскакали один курух; люди врага отступили. Неподалеку от нас было большое озеро; 
ради  води  мы  стали  лагерем  в  этом  месте.  Выставив  лафеты  вперед,  мы  связали  их  цепями. 
Каждые два лафета отстояли друг от друга на семь или восемь кари, между ними тянулась цепь. 
Мустафа-и  Руми  изготовил  эти  повозки  по  румскому  образцу!  Он  был  очень  ловкий  и 
смышленый мастер; лафеты вышли весьма хорошие. 
Так  как  Устад  Али  Кули  враждовал  с  Мустафой,  я  поставил  Мустафу-и  Руми  на  правое 
крыло,  перед  Хумаюном.  В  те  места,  куда  повозки  не  проходили,  я  направил  хорасанских  и 
хиндустанских [землекопов] с лопатами и кирками и приказал выкопать ров. 
Вследствие столь быстрого прихода нечестивого [Рана Санка], успешного для него боя под 
Бианой  и  восторженных  похвал  Шах  Мансура,  Касамтая  и  тех  людей,  которые  пришли  из 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
242
Бианы,  наши  воины  проявляли  малодушие;  поражение  Абд  ал-Азиза  довершило  дело.  Чтобы 
успокоитьлюдей  и  укрепить  лагерь  снаружи,  я  приказал  соорудить  в  тех  местах,  куда  не 
проходили повозки, нечто вроде деревянных треножников, поставить каждые два треножника 
на  расстоянии  семи  или  восьми  кари  один  от  другого  и  связать  и  скрепить  их  ремнями  из 
сыромятной бычачьей кожи. 
Пока готовили и устраивали эти приспособления и орудия, прошло двадцать-двадцать пять 
дней. В это время явились из Кабула внук Султан Хусейн мирзы, сын его дочери Касим Хусейн 
султан, Ахмед Юсуф, [племянник] Сейид Юсуфа, Кавам Урду шах и еще кое-кто, всего человек 
пятьсот. Мухаммед Шариф-звездочет, человек со злой душой, тоже пришел с ними. Баба Дуст, 
ключник  который  ходил  в  Кабул  за  вином,  прислал  из  Газни  три  каравана  верблюдов, 
груженных превосходными винами; он тоже явился с этими людьми. 
В то время, вследствие недавних событий и происшествий, пустых рассказов и разговоров 
среди  воинов,  как  уже  упомянуто,  царило  великое  смущение  и  страх.  Мухаммед  Шариф-
звездочет,  этот  злодушный  человек,  не  мог  сказать  мне  ничего  путного,  но  зато  усиленно 
убеждал любого встречного, что в эти дни Марс стоит на западе, и всякий, кто пойдет войной с 
этой  стороны,  будет  побежден.  Кто  его,  этого  негодяя,  спрашивал?  Он  еще  больше  разбил 
сердце людей, павших духом. Не слушая его бестолковых речей, я не прерывал дел, которые 
надо было сделать, и усердно занимался военными приготовлениями, собираясь сражаться. 
В  воскресенье,  двадцать  второго  числа  того  же  месяца 
607
, 
я  послал  Шейха  Джамали  с 
приказанием  собрать  в  Миан-Ду-Абе  и Дивли  как  можно  больше  лучников,  составить  из  них 
отряд и грабить и разорять деревни в Мевате, не упуская ни малейшей возможности причинить, 
таким  образом,  ущерб  врагу.  Мулла  Турк  Али,  который  пришел  из  Кабула,  получил  приказ 
присоединиться к Шейху Джамали и тоже грабить и опустошать Меват, не допуская нерадения. 
Магфуру дивана также был отдан приказ такого рода. Они отправились, опустошили и разорили 
несколько  глухих  и  окраинных  деревень  Мевата  и  взяли  пленных,  но  враги  не  потерпели  от 
этого особого ущерба. 
В понедельник, двадцать третьего числа месяца джумады первой 
608
, 
я выехал на прогулку. 
Во время прогулки мне пришло на ум, что у меня постоянно была на душе забота о 
воздержании и что совершение недозволенного всегда покрывало мое сердце пылью. Я сказал: 
О душа, 
Доколе будешь ты находить слабость в греховном? 
Воздержание тоже не лишено сладости. Попробуй!  
Сколь долго будешь ты запятнан грехами,  
Сколь долго будешь ты наслаждаться, творя запретное?  
Сколь долго будешь ты потворствовать душе?  
Сколь долго будешь ты губить свою жизнь?  
Когда ты выступил на священную войну,  
Ты не раз видел перед собой смерть.  
Кто твердо решился умереть, ты знаешь, 
Как поступает он в таком положении.  
Вдали держится он от всего запретного,  
воздерживается от всех грехов. 
Очистившись от прошлых прегрешений, я закаялся пить вино. 
Золотые  и  серебряные  жбаны  и  кубки  и  все  принадлежности  пира  в  тот  же  час  велел  я 
принести и сломал. Бросив пить вино, успокоил я сердце. Эти сломанные золотые и серебряные 
жбаны и чаши были розданы достойным того и нищим.  
Первый  человек,  который  последовал  мне  в  воздержании,  был  Асас 
609
; 
в  отношении 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
243
отращивания бороды он тоже подражал мне. В этот вечер и на следующий день около трехсот 
человек беков и приближенных, военных и невоенных, закаялись пить вино. Имеющееся вино 
вылили, а в вино, которое привез Баба Дуст, мы велели бросить соли, чтобы превратить его в 
уксус.  На  месте,  где  вылили  вино,  был  вырыт  колодец.  Я  принял  решение  выложить  этот 
колодец камнем и построить возле колодца богадельню. В месяце мухарраме 
610
 
года девятьсот 
тридцать  пятого,  когда  я  отправился  на  прогулку  в  Гвалиар  и  на  обратном  пути  проехал  из 
Дулпура в Сикри, колодец был уже закончен. 
Раньше  я  принял  решение,  если  достигну  победы  над  нечестивым  Санка,  подарить 
мусульманам их тамгу. Когда я дал обет воздержания, Дервиш Мухаммед Сарбан и Шейх Зайн 
напомнили мне о намерении подарить тамгу. Я сказал: «Хорошо, что вы мне напомнили. Тамга 
в тех землях, что находятся в наших руках, подарена мусульманам». 
Я  призвал  своих  писцов  и  приказал  им  написать  грамоты  с  изложением  этих  великих 
событий. Указ, составленный Шейхом Зайном, был написан и разослан во все подвластные нам 
области. Вот этот указ: 
 
Грамота Захир ад-дин Мухаммад Бабура 
 
«
Восхвалим  всепрощающего,  который  любит  кающихся  и  внимает  просьбам  ищущих 
помощи;  возблагодарим  дарителя,  направляющего  грешных  на  правый  путь  и  дарующего 
прощения просящим о прощении; помолимся о лучшем из творений Аллаха — Мухаммеде, о 
благом его семействе и пречистых сподвижниках.  
Зерцало  мнения  людей,  обладателей  разума,  отражающее  образы  вещей  и  хранящее 
жемчужины  правды  и  истины,  несомненно  воспримет  изображение  сверкающих  перлов  той 
мысли,  что  природа  человека,  в  силу  потребности  естества,  склонна  к  чувственным 
наслаждениям,  и  отказ  от  страстей  зависит  от  поддержки  господней  и  помощи  с  неба.  Душа 
человека недалека от склонности к злому. Поистине, «душа побуждает ко злу 
611
» 
и избежание 
этого возможно лишь по кротости владыки всепрощающего. «Это — милость Аллаха, дарует он 
ее, кому хочет: Аллах — владыка милости превеликой 
612
». 
Цель изложения этих слов и приведения этих речей в том, что в соответствии с обычаями 
государей и обязанности царского достоинства, по привычке знатных особ из царей и воинов 
люди во дни расцвета юности совершают некоторые запретные дела и пользуются кое-какими 
развлечениями.  Через  несколько  дней  после  этого  возникает  полное  сожаление  и  раскаяние. 
Запретные деяния одно за одним прекращаются, и двери возврата к ним запираются искренним 
раскаянием. 
Однако отказ от вина — важнейшая цель этих стремлений и высочайший предел подобных 
намерений — остался  скрытым  за  завесой  слов: «Дела  зависят  от  времени»,  и  осуществить 
лишь в тот счастливый час, когда мы оделись в ихрам 
613
 
войны за веру и выступили на бой с 
неверными  во  главе  доблестных  воинств  ислама.  Услышав  от  сокровенного  вдохновителя  и 
небесного глашатая, не внушающего сомнений, благие слова: «Не пришло ли время для тех, кто 
верует, смирить сердца свои поминанием Аллаха? 
614
», 
мы с полной решимостью постучались в 
двери раскаяния, чтобы вырвать из сердца корни прегрешений. Вожак божественной помощи в 
соответствии  со  словами: «Кто  постучит  в  дверь  и  будет  настойчив — тот  войдет»  раскрыл 
двери  преуспеяния  и  повелел  начать  борение  за  веру  с  борения  более  значительного,  то  есть 
борьбы со своей душой. Словом, я возгласил языком преданности: «Я раскаялся перед тобой, и 
я первый из предавшихся богу 
615
», 
выразил намерение отказаться от вина, дотоле сокрытое в 
сокровищнице груди. 
Мои  слуги,  украшенные  победой,  следуя  благому  повелению,  во  славу  веры,  бросили  на 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
244
землю позора и унижения золотые и серебряные бутыли и чаши, украшавшие дивный пир своей 
многочисленностью и блеском, словно звезды вышнего неба; они разбили их на куски, подобно 
тому, как мы вскоре сподобимся сокрушить идолов, если захочет того Аллах великий, и роздали 
обломки  бедным  и  неимущим.  По  причине  счастливого  раскаяния  нашего  многие  из 
приближенных к чертогу, следуя изречению: «Люди исповедуют веру их властителей 
616
», 
в том 
же собрании удостоились чести раскаяться и совершенно отказались от зла винопийства. Толпы 
покорных  велениям  и  запрещениям  господним  до  сей  поры  ежечасно  приобщаются  к  сему 
великому  счастью.  Можно  надеяться,  что  награда  за  эти  дела,  в  соответствии  с  изречением: 
«
Указующий  путь  к  добру  подобен  тому,  кто  его  содеял 
617
», 
увенчает  счастливую  жизнь 
преуспевающего государя — наместника Аллаха, и это благое счастье принесет ему победу и 
торжество, день ото дня возрастающее. 
После  осуществления  сего  намерения  и  исполнения  сего  желания  удостоился  чести 
обнародования  приказ,  коему  подчиняется  вся  вселенная:  ни  один  человек  в  наших 
богохранимых  царствах — да  хранит  их  Аллах  от  бедствий  и  опасностей!  не  должен 
предаваться  винопийству  и  усердствовать  в  добывании  вина,  изготовлять,  продавать  или 
покупать  его,  держать  вино  у  себя,  вывозить  или  ввозить.  Благодарность  за  эти  победы  и 
признательность  за  принятие  искреннего  раскаяния  взволновали  море  щедрости  государя  и 
поднялись  на  нем  волны  великодушия — источник  благоденствия  вселенной  и  славы  сынов 
адамовых. 
Мы  сложили  с  мусульман  тамгу  во  всех  землях,  хотя  властители  прежних  времен  всегда 
взимали ее, ибо это выходит за пределы постановлений закона господина посланных, и вышел 
приказ  не  брать  и  не  взимать  тамги  в  городах  и  селениях,  на  дорогах,  путях,  переправах  и 
плотинах, не допуская замены или изменения основ этого закона. «Кто изменил это после того 
как услышал, — поистине лежит грех на тех, кто изменил это 
618
». 
Долг всякого, кто ищет безопасности под сенью государевой милости из тюрков, таджиков, 
арабов,  не-арабов,  индусов  и  персов,  земледельцев  и  воинов,  равно,  как  и  всех  народов  и 
совокупности  племен  сынов  Адама, — искать  в  этом  даре  опоры,  поддержки  и  надежды  и 
возносить  молитвы  за  власть  нашу,  вечно  длящуюся.  Пусть  же  не  уклоняются  люди  от 
обязанностей,  налагаемых  этими  благостными  законами.  Должно  поступать  согласно  сему 
указу  и  осуществлять  его,  и  когда  дойдет  он,  припечатанный  высочайшей,  благороднейшей 
печатью, относиться к нему с доверием. 
Писано  по  высочайшему  приказу  государя — да  продлится  его  жизнь  вечно — двадцать 
четвертого числа первой джумады 
619
 
года девятьсот тридцать третьего». 
В  эти  дни,  вследствие  минувших  событий,  великие  и  малые,  как  уже  упомянуто, 
испытывали большую тревогу и беспокойство. Ни от кого мыне слышали мужественного слова 
и смелого мнения. Велеречивые эмиры и проедающие свои области вазиры ни в словах, но в 
поведении не были смелы; ни в речах их, ни в планах не было мужества. В этом походе [один] 
Халифа держал себя очень хорошо: укрепляя власть и порядок, он не совершил упущений. 
Наконец, видя у людей такое малодушие и наблюдая подобную слабость, я придумал некий 
план. Я созвал всех беков и йигитов и сказал: «Беки и йигиты!» 
Всякий, кто пришел в сей мир,  
Войдет в число тех, кто не существует.  
Вечен и бессмертен один лишь бог.  
Всякий, кто явился на пир жизни,  
В конце концов должен выпить чашу смерти.  
Всякий, кто пришел в обитель существования, 
В конце концов должен уйти из этой юдоли горя. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
245
Чем жить с дурной славой, лучше умереть с доброй славой.  
Если умру с добрым именем — хорошо.  
Мне нужно [доброе] имя — тело принадлежит смерти. 
Господь  великий  послал  нам  на  долю  такое  счастье  и  приблизил  к  нам  эту  радость. 
Убиенный — это  мученик,  убивающий  врагов  есть  боец  за  веру.  Все  исполнится  по  слову 
Аллаха. Надлежит нам дать клятву, что никто не подумает отвернуть свой лик от боя и выйти из 
сечи и сражения, пока душа его не вышла из тела». 
Бек и нукер, старый и малый — все с охотой взяли в руки Коран и дали клятву и обещание в 
таком смысле. План был хорош; это видел и слышал и друг, и враг вблизи и вдали. 
В  эти  дни  всюду  возникало  беспокойство  и  смуты.  Хусейн  хан  Нухани  пришел  и  взял 
Рапари; люди Кут хана взяли Чандавар; один негодяй по имени Рустам хан, собрав лучников из 
Миан-Ду-Аба,  взял  Куил  и  забрал  в  плен  Кичик  Али.  Захид  бросил  Самбал  и  ушел;  Султан 
Мухаммед  Дулдай  оставил  Канаудж  и  пришел  ко  мне.  Гвалиарские  язычники  подошли  к 
Гвалиару и осадили город. Алам хан, посланный в Гвалиар на помощь, не пошел в Гвалиар и 
отправился  в  свои  земли.  Каждый  день  откуда-нибудь  приходили  дурные  вести.  Некоторые 
хиндустанцы  начали  убегать  из  войска;  Хайбат  хан  Карг  андаз  убежал  в  Самбал,  Хасан  хан 
Баривали присоединился к нечестивым. Не обращая на них внимания, мы рассчитывали только 
на себя. 
Когда  лафеты,  треножники  на  катках 
620
, 
орудия  и  снаряды  были  готовы,  во  вторник, 
девятого  числа  месяца  второй  джумады,  в  день  Науруза,  мы  снялись  с  лагеря.  Правый:  край, 
левый  край  и  центр  построили  в  боевом  порядке,  лафеты  и  треножники  на  катках  двинули 
вперед.  Устад  Али  Кули  со  всеми  стрельцами  получил  приказание  идти  пешим  порядком  за 
лафетами, не отставая и соблюдая строй.  
После  того  как  все  заняли  указанное  им  место  в  строю,  я  быстро  проскакал  по  рядам, 
ободряя  беков,  йигитов  и  воинов  на  правом  и  левом  краю  и  в  центре,  назначая  и  указывая 
каждому отряду, где стоять и как идти. 
В таком порядке мы прошли около одного куруха и стали. Люди нечестивого, узнав о нашем 
приближении, тоже построились в отряды и пошли нам навстречу. 
Когда разбили лагерь, установили лафеты и выкопали ров, мы защитили и укрепили лагерь 
и  его  окраины.  Так  как  в  тот  день  я  не  думал  вступать  в  бой,  то  несколько  йигитов  вышли 
вперед  и  схватились  с  людьми  врага,  чтобы  испытать  свое  счастье.  Они  забрали  несколько 
нечестивых,  отрезали  у  них  головы  и  принеслиих  мне.  Малик  Касим  тоже  отрезал  и  принес 
несколько  голов;  Малик  Касим  держал  себя  хорошо.  Из-за  всего  этого  сердце  воинов  сильно 
ободрилось. Состояние людей стало совсем иным. 
На следующий день мы снялись с лагеря, думая дать сражение. Однако Халифа и некоторые 
доброжелатели  доложили: «Так  как  место,  назначенное  для  стоянки,  близко,  то  будет 
соответственнее  сначала  обнести  его  рвом  и  укрепить,  а  потом  выступать».  Чтобы  выкопать 
ров,  Халифа  [сам]  выехал  и,  указав  землекопам  место  для  рва,  поставил  надсмотрщиков  и 
вернулся. 
В субботу, тринадцатого числа месяца второй джумады