О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

Согласно Г. Гегелю, гражданское общество — это объединение членов как самостоятельных субъектов общности на основе их по­ требностей и через правовое устройство в качестве средства обес­ печения безопасности лиц и собственности и через жизненный по­ рядок для их особенных и общих интересов.

Основополагающим принципом гражданского общества явля­ ется обеспечение жизни, благополучия и достоинства личности как полноправного гражданина данного общества. Индивидуаль­ ные цели и интересы, обусловленные таким образом в своем осу­ ществлении интересами целого, определяют систему всесторонней зависимости, так что средства к осуществлению и благо каждого человека и их правовое бытие переплетены со средствами сущест­ вования, благом и правом всех людей. Они основаны на этом и только в этой связи действительны и обеспечены. Эта система со­ циума и есть гражданское общество.

Когда гражданское общество получило некоторое развитие, люди отказались (в определенной мере) от своей естественной сво­ боды и подчинились власти гражданского государства. Это дало им верное и ценное преимущество, на которое они могли надеяться только с появлением именно гражданского начала. Именно ради него они предоставили государству силу всех членов общества, что позволяет обеспечить исполнение законов. Это верное и ценное преимущество, ради которого люди объединились, состоит во вза­ имной охране от возможного ущерба со стороны других людей, равно как и в сопротивлении их насилию, при помощи еще боль­ шей силы, способной наказать за совершенные преступления.

518 ^{Глава 15. Общество и человечество, нация и семья}
О социальной структуре общества. Давно было замечено, что в обществе существуют различные по своему положению, интересам и стремлениям социальные классы. При попытке понять их проис­ хождение высказывались самые разнообразные взгляды. Одни ус­ матривали их источник либо в духовных качествах, психологичес­ ких особенностях людей, либо в их религиозных взглядах, миро­ воззрении (ведь, по меткому выражению Л. Фейербаха, в хижинах думают иначе, чем во дворцах); другие — в уровне благосостояния (который рассматривался независимо от места человека в системе материального производства). По Г. Гегелю, классы покоятся пре­ имущественно на неравенстве богатства, доходов, образования, а главное — на характере труда: это крестьяне, занимающиеся зем­ леделием; рабочие, трудящиеся на фабриках и заводах, на стройках и т.п.; служащие, составляющие класс чиновничества; люди умст­ венного труда — ученые, художники и вообще деятели искусства, духовные лица (т.е. те, кто относится по российской традиции к ин­ теллигенции, которую у нас именовали почему-то «прослойкой». В этом названии есть что-то уничижительное. Скорее интеллиген­ ция — это общественный класс людей, занимающихся умственным трудом.) В зарубежной и отечественной социально-философской со­ временной литературе вошло в употребление выражение «средний класс».

Социальная структура есть исторически сложившаяся, упо­ рядоченная, относительно устойчивая система связей и отноше­ ний между различными элементами общества как целого: от­ дельными индивидами и социальными общностями людей (род, племя, народность, нация, семья), классами, социальными груп­ пами.

Ключевое значение для понимания социальной структуры об­ щества имеют понятия способа производства, экономической сферы разделения труда.

Рождаясь на свет, проходя последовательно усложняющиеся ступени обучения и воспитания, члены общества далеко не одно­ родны по своим интеллектуальным, моральным и иным данным и, что очень существенно, по своим наклонностям, интересам, ха­ рактеру, жизненным, бытовым возможностям. И каждый юный гражданин закономерно или случайно попадает в определенную социальную группу. В разумно организованном экономически и духовно развитом обществе в той или иной степени осуществляет­ ся мудрый христианский принцип, метко сформулированный А. Сен-Симоном: «От каждого по способностям, каждому по его

§ 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система 519

делам». Но, к сожалению, этот принцип можно реализовать лишь в идеальном обществе.

В самом разумном обществе равенство может быть только перед законом, а в остальном существует неравенство: люди не равны уже по рождению, уму и характеру. Одни более пригодны к одному роду деятельности, другие — к другому. Да и обществу нужны — для интересов целого — все виды деятельности на пользу как об­ щества, так и самих тружеников. Во многом вследствие этого гра­ ницы между классами, социальными группами всегда относитель­ ны, подвижны. Это значит, что для каждого отдельного предста­ вителя того или иного класса, той или иной социальной группы существует реальная возможность социальной миграции.

§ 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система

Никакое общество реально не существует как нечто вполне самодостаточное, пребывая в гордом одиночестве. И чем дальше развивается то или иное общество, тем больше оно вступает во всевозможные контакты с другими государствами, образуя все более сложные связи и отношения. Это имело место уже у перво­ бытных племен. С тех пор взаимные связи сообществ и обществ все более усиливались и усложнялись. Люди как по своей биоло­ гической природе, так и по вселенским законам, в которые они вписаны изначально, и по своей социальной сущности — члены единой «планетарной семьи». Каждый из нас, являясь граждани­ ном того или иного государства, одновременно в широком смыс­ ле — и гражданин всего человечества. Ведь в какой-то мере он несет на своих плечах груз моральной ответственности за все, что происходит в мировом сообществе.

Как бы ни была гениально богата духовная жизнь того или иного человека, каким бы фонтаном ни била сила его разума во вне, она все же не самодостаточна и ограничена, если не усвоит духовных ценностей человечества, не почерпнет из кладезя других народов и истории. Богатства человечества всегда выше и обшир­ нее богатства отдельного общества и тем более отдельного челове­ ка. По самой своей сути народы призваны «устроиться» на Земле всемирно. Человечество можно (разумеется, условно) уподобить единому соборному существу: оно росло из поколения в поколение подобно тому, как отдельный человек растет со сменой своих воз­ растов. А в своем росте, подчиняясь общечеловеческому принципу

520 Глава 15. Общество и человечество, нация и семья

развития, каждое общество и каждая нация призваны самостоя­ тельно пройти свои особые пути культуры, при этом в той или иной мере вступая во всеобщую мировую взаимосвязь.

Вдумавшись в суть жизни общества и в историю человечества как единого целого, мы должны признать, что огромную роль в нашей жизни играют не только живые, но и умершие, разумеется, те, которые оказались достойными быть воспринятыми в потоке истории человечества. Они, по словам Вл. Соловьева, вдвойне пре­ обладают над живущими: как их явные образцы и как их тайные покровители — как глубинный механизм культурного массива, через который «усопший разум» действует в частной и общей ис­ тории видимого прогрессирующего на Земле человечества. Значе­ ние и объективный и субъективный смысл посмертного бытия оп­ ределяется теснейшим единством с самим существом человечества живущего. Таким образом, и умершие, и живущие имеют свою особую реальность: у первых она более достойная и умеренная, а у вторых — более свободная и явно действенная. Но ясно, что пол­ нота жизни человечества для тех и для других может состоять только в их совершенном единодушии и всестороннем взаимодей­ ствии: мы поклоняемся усопшим, помня о них, а они оставленны­ ми нам творениями малых и великих дел питают наш опыт, обу­ чают нас жизни и делам нашим. В чем же ином может состоять окончательный смысл мирового порядка и завершение всеобщей истории, как не в осуществлении этой целостности человечества, как не в действительном его исцелении через явное соединение этих двух начал, разлученных его долей? Вопрос этот чрезвычайно трудный. Он поднят еще О. Контом и возвышен Вл. Соловьевым¹ . Эту тему обсуждал и русский философ Н.Ф. Федоров — предста­ витель русского космизма. А более полутора тысяч лет назад апос­ тол Павел говорил в Афинах о единстве рода человеческого и о присутствии Божества во всех. Афиняне неохотно его слушали, но, как только он упомянул о воскрешении мертвых, они сказали:

«Ну об этом, любезнейший, мы побеседуем в другой раз».

Итак, в состав того, что именуется человечеством, входит более усопших, чем живых. Эта мысль утешительна и гуманна: она на­ поминает о преемственности умственных и нравственных ценнос­ тей, составляющих общее достояние человечества; она напоминает нам и о том, что тот, кого уже нет, продолжает жить между нами
¹ А мы, выразив свою солидарность, пересказали эти мысли применительно к нашей теме. См.: Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1988. Т. 2. С. 579—580.

§ 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система 521

в своих идеях, в своих делах, своим примером. Эта мысль относит­ ся, конечно, не только к тем великим гениям, которые озаряют путь всего человечества, но и к более скромным, простым людям, жившим жизнью мысли и дела, поддерживавшим нравственный и социальный идеал на более ограниченной арене своего бытия. Постижение минувших времен и стран мира — украшение и пища для человеческого духа.

История в определенном смысле являет собой священную книгу народов, своего рода зеркало их бытия и деятельности, скри­ жаль откровений и принципов поведения, завет предков потомст­ ву, дополнение, осмысление настоящего и пример будущему. Гу­ манистически мыслящие умы убеждены, что ни один народ не одарен какой-то особой способностью по сравнению с другими. В мире нет народа, вошедшего в историю, который можно считать недостойным исторической значимости, как нет и такого, который можно было бы считать особо избранным. Можно сказать так: че­ ловечество в нас, а мы — во всем человечестве.

В России были времена, когда мы широко пользовались миро­ вым опытом для блага Отечества. Так, Петр I «прорубил окно в Европу», его мысли и деяния не знали национальной ограничен­ ности. Многие «русские путешественники» (например, Н.М. Ка­ рамзин) обнаружили, что Европа не была ни спасением, ни гибе­ лью России, она не отождествлялась ни с разумом, ни с модой, ни с идеалами, она стала обыкновенной и понятной. Космополитами можно назвать Эразма Роттердамского, французских философов- просветителей, Г. Гейне, И.В. Гете, П.Я. Чаадаева, А.И. Герцена, Н.М. Карамзина и многих других.

«Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру. Народ, приобретая свет знания, не наносит тем ущерба своим соседям. Напротив, чем государства просвещеннее, тем больше они сообщают друг другу идей и тем больше увеличи­ вается сила и деятельность всемирного ума» .
Ныне, благодаря новейшим средствам связи, массовой инфор­ мации, общение народов небывало возросло, стало все более ощу­ тимо для всех, что человечество являет собой единое целое. Теперь можно смело сказать: «Нет Запада без Востока, нет Востока без Запада». Достижения науки и техники помогают нам почувство­ вать не только многоликость, но и целостность мира, что откры­ вает новые возможности для обмена материальными и духовными ценностями.
1 Гельвеций К. Об уме. М., 1938. С. 139—140.

522 Глава 15. Общество и человечество, нация и семья
При этом нельзя утверждать, будто уделом Запада всегда было изобретать, а Востока — перенимать. Прогресс больше похож на улицу с двусторонним движением: в разные часы доминируют раз­ ные потоки. Именно с Востока пришли к европейцам арабские цифры, многие достижения математики, астрономии, медицины; китайцы дали миру бумагу, компас, порох. Французских просве­ тителей-энциклопедистов XVIII в. вдохновляла идея древнекитай­ ского философа Конфуция, который еще 2500 лет назад говорил, что принцип «жэнь» (гуманность, человечность) должен быть ос­ новой общественных отношений. Впрочем движение было встреч­ ным, например, во второй половине XIX в. Япония, отказавшись от длительной самоизоляции, стала активно заимствовать научно- технические достижения Запада. В то же время японские цветные гравюры эпохи Токугава вдохновили таких европейских худож­ ников, как В. Ван Гог и П. Гоген, бросить вызов канонам западной живописи.

И даже древний мир был отнюдь не столь разобщен, как это кажется некоторым нашим современникам. Народы общались и обогащали друг друга гораздо больше, чем мы порой можем пред­ ставить. Так, Рабиндранат Тагор, приехав в Индонезию, восклик­ нул: «Я всюду вижу Индию, но я не узнаю ее». Это удивление может быть ключом к пониманию страны-архипелага. В своей ис­ тории она многое заимствовала извне, преобразуя все это на свой лад. Популярный в Индонезии вид народного искусства — «театр теней» — во многом основан на индийском эпосе — Махабхарате и Рамаяне. А древнеиндийский эпос оказал такое же воздействие на этические и эстетические вкусы индонезийцев, подобно тому как библейские страдания — на средневековую Европу. Но такой общности нельзя достигнуть без общения между народами¹ .

¹ Об этом свидетельствуют исторические памятники Северной Индии, создан­ ные в эпоху Великих Моголов. Так, при взгляде на прославленный Тадж-Махал, построенный при участии мастеров из Исфахана и Самарканда, многим вспоми­ наются голубые купола исфаханских мечетей. Их создатели потом прославили столицу Тимура — Самарканд. А как красивы узорные изразцы, орнаменты ко­ торых впоследствии принесли известность персидским коврам. Мог ли кто либо предположить, что эти приметы исламского искусства можно увидеть в западном полушарии. Благодаря конкистадорам эхо мусульманских традиций докатилось до Нового Света, в частности до Мексики, где в городе Пуэбло красуются старин­ ные католические церкви, построенные выходцами из Кордовы. В свое время юг Испании находился под властью мавров, что наложило отпечаток на его культуру. Ярким примером служит церковь св. Франциска в Пуэбло, в архитектуре которой сочетаются, казалось бы, несовместимые элементы: к тяжеловесному фасаду в стиле колониального барокко примыкают две совершенно гладкие стены, покры-

§ 2. Человечество как едино-цельная социально-планетарная система 523