Azərbaycan Milli Elmlər Akademiyası Fəlsəfə Ġnstitutu “Müasir fəlsəfə problemləri” Ģöbəsi
Yüklə 6,92 Mb. Pdf görüntüsü
|
- Bu səhifədəki naviqasiya:
- 6, с. 110–111
- 16, с. 139–159 ).
- 17, с. 206– 249 ).
- 4, с. 123–135 ).
- 16, с. 235–239 ).
|
Али Абасов e-mail: kila50@mail.ru 33
Тадеуш Адуло ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ И ИЗУЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ БЕЛАРУСИ
Интерес к национальным философиям проявлялся в той или иной степени всегда. В СССР он особенно возрос в конце 1940-х годов как следствие развернувшейся дискуссии по учебнику Г. Ф. Александрова «История западноевропейской философии» и поставленной перед философами задачей преодоления «европоцентризма». На
постсоветском пространстве он усилился в последние десятилетия, что непосредственно связано с образованием суверенных государств, формированием национального самосознания, активной деятельностью государственных и частных структур по наращиванию «странового имиджа» в мировом сообществе. Такого рода процессы характерны и для белорусского общества. Но прежде, чем представить философскую мысль Беларуси, коснемся вопроса о «национальных философиях» как таковых. Относительно национальных философий высказываются разные точки зрения – от их безоговорочного признания до полного отрицания. И многое зависит от трактовки самой философии. Если под философией понимать лишь тот специфический продукт мыслительной деятельности, который в первом тысячелетии до нашей эры создали греки, и если при этом еще исходить из аристотелевского ее понимания не как частной науки, а как науки, исследующей «общую природу сущего как такового», ищущей «начала и высшие причины… чего-то самосущного» (2, с. 119), то мы поневоле склонимся к мысли о существовании лишь единственной философии, которой-то и окажется именно греческая философия. Все другие философии – философии, созданные другими этносами, будут представлять собою, в таком случае, не что иное, как лишь приращение, развитие философской мысли древних греков. Немногие исследователи согласятся с подобным выводом. И будут правы. В свое время Гегель в весьма резкой форме высказался против такой метафизической трактовки философской культуры. «Не только наступает время, когда вообще начинают философствовать, – отмечал немецкий классик, – но у данного народа появляется определенная философия, и эта определенность, эта точка зрения мысли, есть та же самая определенность, которая пронизывает все другие исторические стороны народного духа; она находится с ними в 34
теснейшей связи и составляет их основу. Определенный образ философии одновременен, следовательно, с определенным образом народов, среди которых она выступает, с их государственным устройством и формой правления, с их нравственностью, с их общественной жизнью, с их сноровками, привычками и удобствами жизни, с их попытками и работами в области искусства и науки, с их религиями, с их военными судьбами и внешними отношениями…» (6, с. 110–111). По Гегелю, философия есть «сознание и духовная сущность всего состояния народа» (6, с. 111). Правда и сам Гегель не избежал заблуждений, признав исключительность немецкой философии, в том числе и собственной системы. Отмечая особые заслуги греков в создании философии как специфического продукта мыслительной деятельности, обычно ссылаются на высказывание К. Маркса – «Греки навсегда останутся нашими учителями» (15, с. 205), но при этом не всегда принимают во внимание направленность этого высказывания. А суть данного высказывания сводится к следующему: К. Маркс усмотрел в древних греках учителей в силу их «грандиозной объективной наивности, выставляющей каждый предмет, так сказать, без покровов, в чистом свете его природы, хотя бы это был и тусклый свет» (15, с. 205). Немецкий классик выделил именно эту особенность древнегреческого мышления и противопоставил ее мыслительной деятельности своей эпохи, которая «породила даже в философии порочные явления, повинные в величайшем грехе, в грехе против духа и истины, так как скрытый умысел таится здесь за истолкованием и скрытое истолкование – за предметом» (15 с. 205). Сама жизнь, реальный процесс развития национальных культур опровергли идею мононациональной греческой философии. Наряду с древнегреческой есть философия древнекитайская, философия народов Востока и другие философии. В этой связи возникает вопрос о способах и типах философствования. Более конкретно: все ли философии должны уподобляться древнегреческой философии, или же они обладают собственной типологией, не схожей с матрицей античной философии? Далее, возникает вопрос об исторической «точке отсчета» начала философии. Совершенно ясно, что философия не может быть продуктом ограниченного, неразвитого мышления человека на ранней ступени его существования. Философия органично связана с абстрактным мышлением, произрастает на его основе. Но формирование мышления – не одномоментный акт, а длительный процесс, растянутый на столетия и тысячелетия. На какой ступени развития абстрактного мышления возникает философия? Об этом
35
можно судить в какой-то степени по онтогенезу. Склонность к философствованию очень редко обнаруживается у индивида в юном возрасте. Древние греки относили «акме», т. е. пик философского мышления к сорока годам индивида, не ранее. Применительно к филогенезу можно утверждать о том, что философия зарождается в зрелом обществе, когда уже сформированы социальные слои, имеющие возможность заниматься умственным трудом , т. е. когда произошло отделение (в диалектическом понимании этого термина) умственного труда от труда физического. Еще один актуальный и дискуссионный вопрос – это вопрос о взаимосвязи, взаимоотношении философии и мифологии. Можно ли мифологию рассматривать как специфическую форму философии, или только как ее предпосылку, как ее исходную ступень, преодолевая которую, собственно, и выстраивается философия. На примере истории философской мысли Беларуси попытаемся поразмыслить над этими и схожими вопросами. Белорусские историки философии обычно трактуют мифологию как предтечу философии. Более того, формирование философии представляют как процесс преодоления мифологического сознания. Именно такой позиции придерживались И. Н. Лущицкий, В. И. Степанов и др. Но в самой Беларуси философия зародилась не в результате преодоления национальной мифологии. Она изначально была привнесена извне, и связано это с христианизацией белорусских земель в Х веке. Крещение Киевской Руси стало крещением и белорусских земель. От Византии вместе с христианским учением доходили до наших предков и отдельные идеи древнегреческих философов, овладевали их умами. Во всяком случае, «второй Златоуст», проповедник, просветитель, епископ Турова Кирилл Туровский, живший в ХII веке, изучал и чтил сочинения греческих богословов. Отдельные исследователи к первым белорусским философски мыслящим лицам относят причисленную к лику Святых игуменью Евфросинию Полоцкую (ХII в.). Но, как известно, собственных сочинений она не оставила. О ее жизни и подвижничестве на поприще христианской миссии мы знаем из вторых рук – из жизнеописания, составленного ее ближними, или же ее потомками. В целом, до настоящего времени вопрос о собственных, национальных корнях отечественной философии никем
из белорусских исследователей не ставился. Мифология исследовалась как самобытный пласт белорусской культуры и этнического самосознания. 36
Философия рассматривалась как привнесенная форма общественного сознания, органично вписавшаяся в национальное самосознание белорусов. Помимо того, что, как отмечено выше, философские идеи проникли на белорусские земли вместе с распространением христианства, есть и еще ряд достоверных фактов в пользу истинности вывода о привнесении на белорусские земли философии извне. В этом плане представляется нужным сказать о сложном, многовековом пути формирования белорусской нации и белорусского государства. Современные отечественные историки за точку отсчета белорусского государства (государственности) принимают Полоцкое княжество, которое в ХІ веке соперничало с Киевским и Новгородским княжествами, нередко даже успешно. Но, полагаем, украинские историки не согласятся с таким выводом, поскольку киевский князь контролировал ситуацию, и стремился своевременно пресечь всякие попытки обретения «самостийности», наблюдавшиеся со стороны полоцкого, новгородского и других князей. Как тут не напомнить об историческом событии 3 марта 1067 года – крупном сражении на Немиге (Минск)
между войсками Ярославичей
под предводительством великого князя киевского Изяслава Ярославича и войсками князя Всеслава полоцкого (Всеслава Чародея). Иная ситуация сложилась после ослабления Киевской Руси, ее раздробления в ХII веке и в особенности после татаро-монгольского нашествия 1237–1240 гг. Вслед за уходом с политической сцены Киевской Руси сложились предпосылки для формирования нового политического субъекта – Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского (ВКЛ). Расцвет этого государства пришелся на ХIV век в период правления князя Гедимина а затем его сына Ольгерда. В 1385 году ВКЛ заключило союз с Польшей (Кревская уния). По соглашению предполагалось объединить два субъекта в одно централизованное государство, но эта цель политической элиты Польши не была достигнута в те годы, поскольку ее не приняла политическая элита ВКЛ во главе с князем Витовтом. И лишь в 1569 году в результате Люблинской унии Польша и ВКЛ объединились в одно государство – Речь Посполитую. Союз ВКЛ с Польшей историки расценивают по-разному. Дискуссии ведутся до сих пор. В целом, заключенные два политических договора имели для белорусов как положительные, так и отрицательные следствия. Последние все же преобладали, поскольку Речь Посполитая сдерживала развитие белорусской национальной культуры и национального самосознания. Учтем и то, что в результате 37
заключенных ВКЛ союзов с Польшей, а также заключенной в 1596 году Брестской унией на белорусских землях развернулась острая борьба двух основных христианских течений (конфессий) – православия и католицизма, что тоже не могло не отразиться негативно на формировании белорусской нации. Ведь одним из выставленных Польшей и безоговорочно принятых Великим князем Ягайло условий при заключении Кревской унии стало условие окатоличить все население ВКЛ. Процесс окатоличевания, вернее, переформатирования белорусского этноса,
перетягивания православных в лоно католиков растянулся на столетия и не один раз порождал кровавые разборки. Известный российский историк М. О. Коялович, опираясь на документально зафиксированные факты, пришел к такому заключению: «Распространение римского Католичества в Литве, в пределах западно-русской Церкви составляло первейшую заботу Польши. Но когда она убеждалась, что эта мера встречает неодолимые преграды и не обещает богатого и скорого успеха, то обращалась к Унии, как средству, менее поразительному для православного Литовско-русского народа. – Но Уния никогда не отвлекала ее от главной цели – видеть в Литве и Польше строгое единство веры – чистое Латинство» (12, с. III). Что касается философии, то на процесс ее развития в Беларуси решающее влияние оказали именно эти два союза ВКЛ и Польши. Есть основание принять за точку отсчета профессиональной философии в Беларуси открытие в 1579 году Виленского университета с философским и теологическим факультетами. Университет был образован по указу короля Речи Посполитой Стефана Батория на базе созданной в Вильно в 1570 году иезуитской коллегии. На философском факультете готовились преподавательские кадры для целого рада иезуитских коллегий, которые создавались в Гродно, Витебске, Полоцке, Пинске и других городах на белорусских землях. Цель ордена иезуитов была ясна – укрепить изрядно пошатнувшиеся в Европе свои устои, закрепиться на новой территории. Таким образом, в период с конца XVI и по начало XVIII века схоластика стала официальной философией ВКЛ – преподавалась в Виленском университете (в дальнейшем он получил название Виленской академии, Главной школы ВКЛ), иезуитских коллегиях и в средних учебных заведениях монашеских орденов – доминиканцев, францисканцев, базилиан и др. Полный курс схоластической философии был рассчитан на три года и состоял из четырех частей: логики, физики, метафизики и этики. Логика сводилась к учению об 38
универсалиях и силлогизмах – к оперированию абстрактными понятиями. Физика и метафизика базировались на натурфилософских идеях учения Аристотеля в интерпретации Августина Блаженного и Фомы Аквинского. Профессорам философии рекомендовалось в лекциях обходить вопрос о научных открытиях эпохи Возрождения и Нового времени, давать критическую оценку античным атомистам и гелиоцентрическому учению Н. Коперника. Задача этики сводилась к формированию у обучаемых набожности, смиренности и покорности. Виднейшими представителями схоластики в ВКЛ были профессора Виленской академии (университета) В. Тылковский (автор 9-томной «Занимательной философии», пронизанной идеями провиденциализма и суеверия, отрицанием автономности познания), К. Вежбицкий (автор сочинения «Логика»), Ян Древс (уроженец Пруссии, преподававший в Вильно, автор сочинения «Воспитание юношества в истинной и прочной набожности, в восприимчивости к совершенным и строгим обычаям, в способности к человеческим наукам»), Ян Пошаковский (преподавал в Виленской академии, возглавлял Слуцкую и Несвижскую иезуитские коллегии, автор «Исторического и политического календаря на 1739 г.») и др. (16, с. 139–159). Наряду со схоластикой в ВКЛ имела место эклектическая философия, являвшаяся, по существу, механическим соединением разнородных, часто противоположных взглядов, идей, принципов, теорий. Процесс формирования эклектической философии связан с переходом общества от феодализма к капитализму, что обусловило соответствующие радикальные перемены в духовной жизни людей и их мировоззрении. С одной стороны, в результате возникшей и все более возрастающей общественной потребности в умы белорусской элиты стали проникать идеи новой западноевропейской науки и философии, с другой – схоласты и католическая церковь, защищая свои духовные устои, всячески препятствовали этому процессу. Эклектическая философия, видными представителями которой были А. Скорульский, С. Шадурский, Б. Добшевич и другие, своим содержанием отразила этот противоречивый процесс борьбы нового, передового мировидения со старым – отжившим и архаичным. В сочинениях белорусских философов той эпохи четко прослеживается стремление к компромиссу – попытке примирить атомистическое учение и новое естествознание (гелиоцентризм Н. Коперника) со Священным писанием и авторитетами теологии. В лекционном курсе А. Скорульского «Комментарий философии, т. е. логики, метафизики и физики» (1755) содержался обширный материал об основных идеях
39
Декарта, Лейбница, Гассенди, Вольфа, системе Ньютона, но все эти идеи были подвергнуты автором радикальной критике с позиции теологических аргументов. Та же ориентация прослеживается в сочинениях С. Шадурского «Принципы философии мышления и ощущений» (1758), «Физика, или философия природы» (1759–1762) и др. Автор отмежевался от схоластической философии, но при этом не разделял материализма Эпикура и осознанно стоял на позициях эклектицизма. В целом, эклектическая философия способствовала обособлению науки и философии от богословия и представляла собой переходную ступень от схоластики к просветительству (17, с. 206–
Во второй половине ХVІІІ в. в Беларуси получило распространение учение физиократов, базировавшееся на учении французской школы политической экономии той эпохи, представители которой рассматривали землю и производительный земледельческий труд как единственный источник богатства. Мировоззрение физиократов представляло собой, опять же, механическое соединение разнородных, часто противоположных взглядов, идей, принципов, теорий. Первоначально оно получило признание в среде просвещенных магнатов и богатой шляхты, стремившихся на основе передовой западноевропейской науки усовершенствовать систему ведения своих хозяйств и тем самым способствовать преодолению отсталости страны. Фактически физиократы отказывались от все более деградирующего феодального способа
сельскохозяйственного производства и пытались перевести его на рыночный путь развития, характерный для Западной Европы. Сторонниками учения физиократов были епископ И. Масальский, подскарбий надворный ВКЛ и организатор мануфактур в Гродно А. Тизенгауз, подканцлер (с 1793 – канцлер) ВКЛ, виднейший деятель Комиссии национального образования ВКЛ И. Хрептович, известный правовед, экономист и государственный деятель И. Стройновский, профессор Главной школы ВКЛ К. Богуславский и др. В философско-теоретическом плане физиократы (И. Хрептович, И. Стройновский и др.) выдвинули и обосновали ряд идей, касающихся важнейших проблем общественного развития – «естественного порядка», потребностей, прав и обязанностей человека и др. Они трактовали общество с деистической позиции и представили его в виде естественного организма – составляющей части природы, созданной Богом. Однако в понимании явлений
общественной жизни
физиократы принципиально расходились с традиционными религиозными представлениями.
40
«Естественный порядок» вещей в обществе они рассматривали наподобие законов природы, т. е. сближали законы общества с законами природы и подчеркивали их независимость от воли людей. Физиократы представили общественную жизнь как целостную систему, подчиняющуюся определенной внутренней логике. В этом их несомненная заслуга. Ограниченность взглядов физиократов на общество проявилась в том, что «естественное право» они признавали абсолютным и вечным, а главной движущей силой общественного развития считали прогресс человеческого разума (такой позиции придерживался И. Стойновский). Ратуя за гуманное отношение к человеку, пытаясь значительно улучшить жизнь простых людей, физиократы негативно относились к насильственным методам социальных преобразований и являлись сторонниками реформаторской политики, «просвещенной» монархии (4, с. 123–135). Философская мысль белорусских земель, входивших в состав Речи Посполитой, была представлена также пантеизмом. Предпосылки натуралистического пантеизма зародились в Беларуси в философии эпохи Возрождения – предисловиях и комментариях к «Библии» Ф. Скорины (признание мощи разума и идея просвещения народа), поэме М. Гусовского «Песнь о зубре» (благоговение пред природой), трактате Я. Крелля «О Боге и его атрибутах» (утверждение о вечном существовании Бога наравне с материей и материи наравне с Богом, служащей материалом для творения) и др. Пантеистические идеи проникали в Беларусь из Западной Европы, где получали университетское образование многие выходцы
и ВКЛ.
Натуралистический пантеизм логически вел
к признанию самостоятельного существования вечной и бесконечной природы, т. е. к материализму и атеизму. Более широко идеи натуралистического пантеизма были представлены во второй половине ХVIII – начале XIX вв., когда в натурфилософии преодолевалась схоластика и утверждались естественнонаучные представления о мире и Вселенной. Этому способствовало распространение в Беларуси, хотя и с большим опозданием, философских учений Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Б. Спинозы, Дж. Локка, Э. Кондильяка и других западноевропейских мыслителей. Религиозный пантеизм нашел проявление в сочинениях С. Будного и С. Полоцкого. Они признавали Бога-творца. Но, в противоположность библейскому учению о творении Богом мира и человека из ничего, С. Будный, вслед за европейскими пантеистами Средневековья, отстаивал идею вневременного порождения природы безличным богом. С. Полоцкий также выдвинул ряд идей, идущих вразрез с 41
официальной христианской идеологией, – сравнивал мир с книгой и высоко ценил светские знания; признавал четыре материальных стихии, из которых затем образуются вещи; делил мир на три части – Бога, макрокосмос и микрокосмос и др. Наиболее рельефно религиозный пантеизм с господством схоластизированного аристотелизма проявился в Беларуси в эпоху контрреформации (вторая пол. ХVI – ХVII в.), когда идеологию, образование и воспитание в ВКЛ во многом определяли иезуиты (А. Кулеша, А. Л. Керсницкий, Я. Пошаковский и др.). Начиная со второй половины XVIII в. в философской мысли ВКЛ постепенно утверждается эмпиризм – новая гносеологическая концепция в виде опытного естествознания, разработанная в XVII – XVIII в. Ф. Бэконом, Т. Гоббсом, Дж. Локком, Э. Кондильяком и другими представителями западноевропейской философии. На европейском континенте он активно вытеснял схоластику, находил многочисленных приверженцев и постепенно становился господствующим мировоззрением. В ВКЛ значительную роль в таком же процессе сыграли Главная школа (преобразованный и переименованный Виленский университет) и другие учебные заведения ВКЛ. Известным представителем раннего Просвещения, защищавшим опыт и наблюдение, ратовавшим за применение в познавательном процессе различных орудий и приборов, был К. Нарбут. Существенный вклад в развитие опытного знания привнес выдающийся астроном, основатель и директор обсерватории в Вильно, ректор Главной школы ВКЛ М. Почобут. По приглашению А. Тизенгауза на протяжении нескольких лет в ВКЛ работал крупный ученый-естествоиспытатель, французский исследователь Ж. Э. Жилибер. С 1775 он жил в Гродно, где создал ботанический сад, организовал медицинскую школу. В 1781–1783 гг. Ж. Э. Жилибер занимал кафедру естественной истории Главной школы ВКЛ в Вильно. Французский ученый развивал и пропагандировал опытную науку – ботанику, химию, физиологию, медицину, хотя и сталкивался с серьезными трудностями. Господствовавшие в стране предрассудки препятствовали молодым людям заниматься опытной научно- исследовательской работой, не соответствующей, по их убеждению, высокому социальному статусу привилегированных слоев общества. Научно-просветительскую деятельность Ж. Э. Жилибера продолжил немецкий ученый Г. Форстер. В годы пребывания в Вильно (1784– 1787) Г. Форстер прочитал курс лекций по естественной истории, включавший минералогию, ботанику и зоологию, написал ряд
42
сочинений естественнонаучного направления, выработал собственное понимание наиболее важных гносеологических проблем. Он признавал ощущения единственным источником познания, ратовал за опытное знание и в этой связи резко критиковал И. Канта за априоризм и агностицизм. Г. Форстеру, как и его предшественнику Ж. Э. Жилиберу, не удалось реализовать в Главной школе ВКЛ задуманные просветительские планы. Причиной тому стали: малочисленность студенческой аудитории, невысокий уровень преподавания ряда дисциплин и сама атмосфера учебного заведения, представлявшего собой, по словам немецкого ученого, «иезуитскую школу старого образца». Тем не менее, своей преподавательской и разносторонней организационной деятельностью Г. Форстер сыграл заметную роль в распространении эмпиризма в ВКЛ. На основании изложенного по-разному можно оценивать деятельность Виленской колегии (университета) в области подготовки философских кадров. С одной стороны, учебное
заведение готовило профессиональные кадры
в отрасли
философии. Но
их «профессионализм» был ограниченным, заостренным на
формирование религиозного мировоззрения, причем в лоне католической конфессии. С другой стороны, если раньше для получения образования выходцы из белорусских земель вынуждены были уезжать за пределы ВКЛ – в Варшаву, Падую и другие европейские города, то сейчас они могли его получать у себя на родине. Однако в ту эпоху известные европейские университеты уже отвергли схоластику и формировали у обучающихся мировоззрение, базирующееся на новейших естественнонаучных открытиях. В стенах же Виленского университета и коллегиях в различных белорусских городах господствовала схоластика. Мировоззрение обучающихся шло не в ногу с ходом человеческой истории, а вспять ему. Лишь постепенно, лишь под давлением социальных запросов учебные курсы в Виленском университете претерпевали некоторые изменения и тем самым в какой-то мере подстраивались под требования новой исторической эпохи. Более успешно эмпиризм как гносеологическое течение утверждается в философской мысли ВКЛ в начале ХІХ века, благодаря энергичной деятельности ректора Виленского университета Я. Снядецкого, активно защищавшего учение Н. Коперника и оказавшего большое влияние на мировоззрение В. Карчевского, П. Славинского, А. Довгирда и других ученых Беларуси и Литвы, ратовавших за опытное знание (16, с. 235–239). Философская мысль белорусов в эпоху ВКЛ и Речи Посполитой была 43
представлена не только религиозными идеями и концепциями, но и свободомыслием, т. е.
идейно-философским течением, ориентированным на критическое осмысление религии и церкви с позиции
рационализма. Как
идейно-философское течение
свободомыслие сформировалось в эпоху Возрождения и Просвещения. В XVI в. на территории ВКЛ проявили себя т. н. «эпикуреи». Они издали ряд книг, в которых отвергали бессмертие души и пропагандировали отличный от христианского образ жизни. Идеи свободомыслия развивали С. Будный, который, как и «эпикуреи», отрицал бессмертие души, а идеи о загробном мире называл «старческими баснями», С. Г. Лован, уподоблявший по психофизическим функциям человека животному, и др. Идеи деистической ориентации содержались в комментариях переводчиков Брестской Библии (1663). Наиболее рельефно свободомыслие проявилось в творчестве К. Лыщинского (ХVII в.) – крупнейшего белорусского мыслителя-атеиста. В его главном сочинении «О несуществовании Бога» Бог трактуется как создание и творение человека – плод человеческого воображения, «химерическое» существо. В конечном счете, К. Лыщинский признал и само Священное писание ложным, за что и поплатился своей жизнью. Значительную роль в утверждении идей свободомыслия сыграли Л. Зизаний, Я. Белобоцкий, С. Полоцкий, И. Копиевич (XVII – первая пол. XVIII в.). Полемизируя с иезуитами, они стремились защитить науку и с этой целью «отделяли» ее от теологии, т. е. проводили в жизнь «теорию двойственной истины». Начиная с конца ХVI в. свободомыслие было потеснено, а с середины XVII в. и вовсе приостановлено схоластикой, занявшей господствующее положение. Лишь с середины XVIII в. свободомыслие вновь заявило о себе, что было обусловлено проникновением на
белорусские земли
западноевропейской науки
и философии Нового времени. Натурфилософские идеи развивал Б. Добшевич, антиклерикальные идеи – Ф. Богомолец, А. Нарушевич, И. Красицкий, И. Быковский и др. В ХІХ в., когда белорусские земли вошли в состав Российской империи, ее интеллектуальное пространство, а, следовательно, и философия, в значительной мере были переориентированы на Петербург и другие культурные центры России. В мировоззренческом плане социально-философская мысль не представляла собой однородного явления. Для нее были характерны отдельные идеи метафизического материализма (Ю. Бокшанский, М. Волович,
44
Ш. Конарский, М. Ловицкий, Ф. Савич и др.). В 30 – 50-е гг. XIХ века получила признание идеалистическая классическая немецкая философия. Сторонниками гегелевского учения были
Эд. Желиговский, В. Давид и др. Религиозно-философские идеи с возвышением иррационального (интуиции, откровения, суеверий) отстаивали Г. Ржевусский, М. Грабовский, И. Голованьский и др. Идеалистические концепции общественного прогресса пытались обосновать И. Быховец, Ф. Бохвиц, А. Марцинковский и др. Религиозно-идеалистическая философия заняла значительное место в философской мысли Беларуси в конце XIХ – начале ХХ вв. Ее известными представителями стали В. Самойла, связывавший национальное возрождение белорусов с новым христианством, божественной духовной энергией, «духовной революцией», «критическим самосознанием народа», и др. В середине XIХ века принципы рационализма Декарта и Бэкона отрицал М. Якубович. Он признавал теологию самой высокой из всех земных наук и стремился обосновать превосходство веры над разумом. В начале ХХ в. на страницах периодических изданий – «Минское эхо», «Минский голос», «Северо-Западная жизнь» и др. – широко пропагандировались мистические идеи сборника «Вехи». С позиции идеализма трактовались история и человек с его абсолютно чистой «белорусской душой». Религиозную философию в начала ХХ в. отстаивали сотрудник газеты «Северо-Западный край» Я. Окунь – сторонник нового христианства с преобладанием в нем нравственной составляющей – и преподаватель Минской духовной семинарии Д. Скрынченко. Не разделяя позиции Гартмана, Шопенгауэра и других западноевропейских философов, Д. Скрынченко связывал решение проблемы смысла жизни с христианским мировоззрением и в этой связи критиковал тех мыслителей и ученых, которые, по его мнению, интерпретировали ценности жизни в гедонистическом русле. Таким образом, эпоха вхождения белорусов в состав Российской империи характеризовалась активными религиозными процессами, пронизывающими интеллектуальное пространство белорусских земель (5). В то же время в XIХ веке получило дальнейшее развитие свободомыслие. Оно воплотилось в творчестве Ф. Богушевича, анонимной литературе («Энеида навыворот», «Тарас на Парнасе» и др.), а в конце XIХ – нач. ХХ в. – в произведениях Я. Коласа и Я. Купалы. Во второй половине ХІХ века началось исследование национального самосознания белорусов. Одними из первых включились в эту работу М. Коялович, Е. Ф. Карский и др. Эта работа 45
была продолжена и в ХХ веке. Таким образом, и в период существования союзного государства Речи Посполитой, и в период вхождения Беларуси в состав Российской империи интеллектуальное пространство Беларуси постоянно расширялось. Это позволило выходцам из Беларуси приобщаться к достижениям мировой
культуры, получать образование в университетах Польши, Италии, России, непосредственно общаться и совместно работать с выдающимися деятелями мировой культуры. Но нельзя не сказать и об определенном негативном моменте процесса взаимодействия и взаимовлияния пограничных культур. Национальные культуры, традиции, устои мощных государств, в состав которых входили белорусские земли, в значительной степени препятствовали формированию национального самосознания белорусов, а,
следовательно, и формированию собственно национального содержания интеллектуального пространства, или же, говоря словами Гегеля, «народного духа». В чем-то схожая ситуация сложилась и в эпоху вхождения Беларуси в состав СССР. Казалось бы, в юридическом плане были созданы необходимые условия для развития национальной культуры. Но, с другой стороны, национальные культуры представляли собой составные части достаточно замкнутого «советского интеллектуального пространства», в рамках которого формировались и воспроизводились национальная интеллигенция и национальная культура, и через которое они осуществляли коммуникацию с мировым интеллектуальным пространством. Философия является продуктом своей эпохи, она не может не воспроизводить ее. Таким же объективным продуктом была и советская философия. Для нее характерны четкая идеологическая ориентация, определенный консерватизм и т. п. черты. Но, с другой стороны, у нее были и существенные позитивные моменты, о которых мы не имеем права умалчивать. Если говорить о белорусской философии советского периода, самое главное состоит в том, что она превратилась в самостоятельную дисциплину. Ее субъектом были не интеллектуалы-одиночки, а большие группы профессионально подготовленных лиц. Философия стала достоянием широких слоев населения. Она стала основой мировидения для многих людей. Кроме того, философия была органично связана с практикой жизни. Она решала жизненно значимые задачи – осмысливала, может быть не всегда правильно, актуальные проблемы общества, формировала патриотизм, коллективизм, дисциплинированность и ответственность,
46
раскрывала классовую сущность фашистской идеологии, исследовала те новые процессы, которые протекали в таких социальных институтах, как семья, государство, нация и др. И мы не вправе забывать о том, что уже в 20 – 30-е годы ХХ века в Беларуси сформировались самобытные философские школы, имевшие свою специфику, свое научное направление. Сформировались и самобытные философы, имена которых были известны в стране. В советское время в Академии наук был создан государственный Институт философии и права, сотрудники которого на профессиональной основе занимались исследованием философской проблематики и наряду с другими учеными формировали национальное интеллектуальное пространство. Особо следует сказать об исследованиях истории философской мысли, получивших в Беларуси мощное развитие во второй половине ХХ века. Прежде всего, решалась задача системного изучения истории
может
показаться сейчас,
поскольку сначала
требовалось аргументировано обосновать наличие самобытной философской мысли Беларуси, а затем приступать к выявлению источников и их системному изучению. Решению этой проблемы в немалой степени способствовала состоявшаяся в мае 1948 года научная сессия АН БССР, на которой были обсуждены некоторые вопросы методологического плана, касающиеся истории философской и общественно-политической мысли Беларуси. Однако, как уже было отмечено, мощным толчком к исследованию истории философии народов СССР – русской, украинской, белорусской, азербайджанской и др. – послужили философские дискуссии, связанные с выходом в свет в 1943 году третьего тома «Истории философии» (8) и в 1945 году учебника по истории западноевропейской философии академика АН СССР Г. Ф. Александрова (1). Главным инициатором и активнейшим участником этих дискуссий был выходец из Беларуси, профессор Московского государственного университета З. Я. Белецкий, обратившийся с письмом к И. В. Сталину, в котором содержались подробный анализ третьего тома «Истории философии» и оценка общего состояния философии в стране. Отмечая ряд серьезных ошибок, допущенных авторами третьего тома «Истории философии» (11, Yüklə 6,92 Mb. Dostları ilə paylaş:
|