Литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

412
, 
мы двинулись дальше и остановились в Андар-Абе, на берегу 
реки  Сухан.  Крепость  Андар-Аб  издавна  была  подвластна  отцу Малик  Хаста.  После  того  как 
Хати  Каккар  убил  отца  Малик  Хаста,  крепость  пришла  в  запустение  и  в  то  время  была  уже 
разрушена. 
В час молитвы перед сном люди, оставшиеся в лагере в Калда-Кахаре, присоединились ко 
мне. 
Хати, когда захватил Татара, послал ко мне одного своего родича по имени Парбат, с конем 
в доспехах и подарком. Парбат, не найдя меня, встретил отставших воинов, шедших из лагеря, и 
пришел с обозом. Он вручил подарки и выразил желание мне служить. Лангар хан, который по 
каким-то  делам  пришел  из  Бхиры  с  отставшим  обозом,  справил  эти  дела  и  был  отпущен  с 
некоторыми тамошними людьми. 
После  этого  мы  выступили  и,  перейдя  реку  Сухан,  разбили  лагерь  на  одном  из  холмов. 
Парбата,  родича  Хати,  я  облачил  в  почетный  халат,  написал  Хати  благосклонные  грамоты  и 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
182
послал их с нукером Али Дженга-Дженга. 
Некоторые нукеры Хумаюна во главе с Баба-Дустом и Халахилем отправились в Нил-Аб и к 
Карлукам Хазаре, которые были отданы Хумаюну: [Баба Дуст] являлся ко мне по случаю своего 
назначения даругой. Сангар Карлук и Мирза Малви Карлук привели с собой тридцать или сорок 
знатных Карлуков, они поднесли в подарок коня в латах и выразили желание мне служить. От 
афганцев Дилазаков тоже пришел отряд воинов. 
Наутро мы выступили в поход, и, пройдя два шери, остановились. Поднявшись на одну 
возвышенность, я осмотрел лагерь и велел пересчитать находившихся в лагере верблюдов; их 
оказалось пятьсот семьдесят голов. 
[
Раньше] я слышал описание растения сунбул, на этой стоянке мы его увидели. На склонах 
тех  гор  сунбула  немного  и  он  растет  поодиночке.  Дальше,  на  склонах  хиндустанских  гор, 
сунбула  много  и  он  большой;  о  нем  будет  упомянуто  при  описании  животных  и  растений 
Хиндустана. 
Выступив с этой стоянки, когда били зорю, мы перед полуднем остановились у подножия 
перевала Сангдаки. После полуденной молитвы мы двинулись дальше, перешли перевал и реку 
и  остановились  на  одной  возвышенности.  Оттуда  мы  выступили  в  полночь.  Мы  осмотрели 
переправу, которой воспользовались, направляясь в Бхиру; у этой переправы оказался большой 
плот,  груженный  зерном;  он  завяз  в  грязи.  Хозяева  плота,  как  ни  старались,  не  могли  его 
сдвинуть с места. Мы забрали зерно и раздали его тем, кто был с нами; очень кстати пришлось 
это зерно! 
Около полудня мы остановились ниже слияния рек Кабула и Синда и выше старого Нил-
Аба, между двумя реками. Из Нил-Аба доставили шесть барж, которые раздали воинам правого 
крыла,  левого  крыла  и  центра;  наши  люди  усердно  занялись  переправой  через  реку.  Они 
переправлялись весь тот понедельник, всю ночь на вторник и весь вторник до самой среды. В 
четверг еще тоже переправилось несколько человек. 
Когда мы перешли Нил-Аб, родственник Хати по имени Парбат, которого мы около Андар-
Аба  послали  к  Хати  вместе  с  нукером  Мухаммед  Али  Дженг-Дженга,  явился  к  нам  на  берег 
реки. Он привел от Хати в подарок коня в латах. Жители Нил-Аба тоже привели в подарок коня 
в латах и выразили мне покорность. 
Мухаммед  Али  Дженг-Дженгу  хотелось  остаться  в  Бхире.  Так  как  мы  пожаловали  Бхиру 
Хинду беку, то Мухаммед Али получил земли, лежащие между Бхирой и Синдом, то есть земли 
Карлуков Хазаре, Хати, Гиясвалов и Китибов. Кто склонит голову, как верноподданный, с тем 
следует обходиться, как с верноподданным, а если кто-нибудь не склонит голову: 
Всякого, кто не склонит голову, настигни,  
Разграбь, разори и сделай покорным и послушным. 
После  всех  этих  милостей  я  пожаловал  Али  Дженг-Дженгу  калмыцкую  шубу  со  своего 
плеча с черным бархатным башлыком, а также дал ему знамя. Родича Хати я отпустил и послал 
Хати саблю, полную смену платья и милостивые грамоты. 
В четверг, с восходом солнца, мы ушли с берега реки. В этот день мы ели ма'джун. Опьянев 
от ма'джуна, мы любовались удивительными цветниками: на некоторых грядках распускались 
желтые и красные цветы отдельными купами, на других — - одни красные; в некоторых местах 
и те и другие цвели вперемешку, словно рассыпанные. Мы сидели на пригорке, неподалеку от 
лагеря, и смотрели на эти цветники. Словно размещенные по плану, вокруг пригорка с шести 
сторон  цвели  цветы  то  желтые,  то  красные,  распускаясь  на  грядках,  расположенных 
шестиугольником.  С  двух  сторон  цветов  было  поменьше,  но  везде,  насколько  доставал  глаз, 
виднелись  такие  цветники.  В  окрестностях  Паршавара  [тоже]  расцветают  весной  красивые 
цветники. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
183
На заре мы выступили с этой стоянки. Когда мы шли, на берегу реки показался рычащий 
тигр. Кони, услышав рев тигра, невольно заметались во все стороны, унося на себе всадников и 
бросаясь  в  ямы  и  овраги.  Тигр  ушел  и  скрылся  в  чаще.  Мы  приказали  привести  буйвола  и 
поставить его в чаще, чтобы выманить тигра. Тигр опять вышел с громким рычанием. В него со 
всех  сторон  начали  пускать  стрелы;  я  тоже  пустил  стрелу.  Халви  пехотинец  кольнул  тигра 
пикой; тигр разгрыз конец пики зубами. Получив много ран, тигр уполз в кусты и залег там. 
Баба Ясаул обнажил саблю и приблизился к нему. Когда тигр прыгнул, Баба-Ясаул рубанул его 
по голове, а затем Али Систани ударил тигра по лапе. Тигр бросился в реку, в реке его и убили. 
Когда тигра вытащили из воды, я приказал снять с него шкуру. 
На следующее утро мы двинулись дальше и, достигнув Бикрама, осмотрели Гура-Катри. Это 
маленький домик, узкий и темный, точно келья. Войдя в двери, надо спуститься на две или три 
ступеньки, потом приходится лечь и входить ползком. Без свечей туда не войдешь. Вокруг дома 
всюду валяется бесконечное множество волос, остриженных с головы и с бороды. Возле Гура-
Катри  много  худжр 
413
, 
похожих  на  худжры  в  медресе  или  в  рабате 
414
. 
В  тот  год,  когда  я 
впервые пришел в Кабул и совершил набег на Кохат, Банну и Дашт, я полюбовался в Бикраме 
лишь  на  одно  огромное  дерево  и  очень  жалел,  что  не  видел  Гура-Катри.  Оказалось,  что 
особенно жалеть было не о чем. 
В тот же день у меня [пропал] хороший сокол, которого воспитывал Шейхим Мир-и шикар 
415
. 
Он прекрасно ловил журавлей и аистов и два-три раза слинял. Этот сокол так ловко ловил 
птиц,  что  даже  такого  равнодушного  [к  соколиной  охоте]  человека  как  я,  превратил  в 
сокольничего. 
Каждому из шести знатных афганцев Дилазаков, во главе с Малик Бу ханом и Малик Мусой 
я  пожаловал  по  сто  мискалей 
416
 
серебра,  по  отрезу  на  одежду,  по  три  быка  и  по  буйволу  из 
хиндустанских  подарков;  другим  тоже  были  пожалованы  деньги,  отрезы  и  буйволы, 
соответственно их положению. 
Когда  мы  остановились  в  Али-Масджиде,  некий  Дилазак  из  рода  Якуб-Хайл  по  имени 
Ма'руф доставил нам в подарок десяток баранов, два харвара риса и восемь больших сыров. 
Выйдя  из  Али-Масджида,  мы  остановились  в  Яда-Бире;  из  Яда-Бира  мы  дошли  к 
полуденной  молитве  до  Джу-и  Шахи  и  остановились  там.  В  этот  день  Дуст  бека  схватила 
жгучая лихорадка. 
На  заре  мы  вышли  из  Джу-и  Шахи  и  к  полудню  были  в  Баг-и  Вафа;  после  полуденной 
молитвы мы выступили из Баг-и Вафа и перешли Сиях-Абу Гайдамака. Вечером, после ночной 
молитвы, мы остановились на пашне и покормили лошадей досыта; через одно или два гари мы 
снова сели на коней и переправились через Сурх-Аб. В Карке мы остановились и поспали; еще 
до рассвета мы опять сели на коней. Я поехал с пятью или шестью воинами по дороге, идущей в 
Курату,  посмотреть  сад,  который  разбили  в  Курату.  Халифу,  Шах  Хасан  бека  и  остальных 
людей я послал прямой дорогой с тем, чтобы они ждали меня в Курук-Сае. Когда мы достигли 
Курату,  вестовой  Шах  бек  Аргуна  по  имени  Кизил  привез  известие,  что  Шах  бек  взял  и 
разграбил Кахан и вернулся обратно. 
[
Раньше] был отдан приказ, чтобы никто наперед не сообщал о нашем приближении. Когда 
мы достигли Кабула, было время полуденной молитвы. Мы уже дошли до моста Кутлук-Кадам, 
но никто еще ничего не знал. Потом Хумаюн и Камран об этом услышали, но было уже некогда 
сажать  их  на  лошадь;  они  велели  оруженосцам  нести  их  на  руках  и  выразили  мне  почтение 
между  городскими  воротами  и  воротами  арка.  В  час  послеполуденной  молитвы  Касим  бек, 
казий города и оставшиеся в Кабуле слуги и вельможи явились и тоже выразили мне почтение. 
В пятницу, в час послеполуденной молитвы, состоялась попойка; я пожаловал Шах Хусейну 
полную перемену платья со своего плеча. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
184
В субботу, на заре, мы сели в лодку и выпили. Нур бек во время этой пирушки играл на уде; 
в то время он еще не зарекался пить вино. 
К полуденной молитве мы вышли из лодки и погуляли в саду между Гулкина и горами. Во 
время  послеполуденной  молитвы  мы  пришли  в  [сад]  Баг-и  Банафша  и  опять  пили  там.  К 
вечерней молитве я вернулся из Гулкина по валу в арк. 
Во  вторник  Дуст  бек,  который  в  дороге  сильно  болел  лихорадкой,  отправился  к  милости 
Аллаха. Мы были очень огорчены и опечалены. Носилки с телом Дуст бека доставили в Газни; 
его похоронили у ворот мавзолея Султана 
417
. 
Дуст бек был очень хороший йигит. Став беком, он продолжал повышаться в чинах. Прежде 
чем  сделаться  беком,  будучи  еще  [просто]  приближенным,  он  неоднократно  совершал 
выдающиеся дела. Вот одно из них. Как-то раз, когда мы стояли в одном йигаче от Андиджана, 
в рабате Заурак, Султан Ахмед Танбал совершил на нас ночью нападение. Со мной было десять 
или пятнадцать человек; я двинулся вперед, разбил передовых Танбала и дошел до центра его 
отряда; Танбал и с ним человек сто воинов стояли там. Со мной к этому времени оставалось 
всего  три  человека;  один  из  этих  трех  был  Дуст  Насир,  другой — Мирза  Кули  Кукельташ, 
третий — Каримдад. Я был одет в латы; Танбал и еще один человек немного выдвинулись из 
рядов.  Я  оказался  лицом  к  лицу  с  Танбалом  и  пустил  ему  в  шлем  стрелу,  а  другой  стрелой 
пригвоздил  его  щит  к  бляхам  кольчуги.  Мне  насквозь  прострелили  стрелой  бедро.  Танбал 
ударил  меня  по  голове.  Удивительно,  что,  хотя  у  меня  на  голове  был  шишак,  обтянутый 
войлоком,  и  на  нем  не  порвалось  ни  одной  нитки,  на  голове  [все  же]  образовалась  глубокая 
рана.  Помощь  не  приходила  ниоткуда,  и  со  мной  не  осталось  ни  одного  человека.  Волей-
неволей  пришлось  повернуть  коня.  Дуст  бек  ехал  немного  сзади  меня.  Он  проскакал  мимо 
Танбала и тот ударил его саблей. 
Другой раз, когда мы уходили из Ахси, Дуст бек вступил в бой с Баки Хезом; хотя его и 
звали  Хез,  но  он  был  человек  храбрый  и  крепко  рубил  саблей.  При  уходе  из  Ахси  со  мной 
оставалось восемь человек; Дуст бек был в их числе. [Враги], сбив с коней двух человек, сбили 
затем и Дуст бека. 
Во время его бекства, когда Суюнчук хан пришел с султанами и осадил в Ташкенте Ахмед 
Касима, Дуст бек напал на врагов и прорвался в город; в течение осады он проявил большое 
мужество. Ахмед Касим, не известив Дуст бека, бросил Ташкент и ушел. Тогда Дуст бек опять 
разбил ханов и султанов и удачно вышел из Ташкента. 
Позднее,  когда  Ширим  Тагай,  Мазид  и  их  приверженцы  подняли  мятеж,  Дуст  бек  быстро 
выступил из Газни во главе двухсот или трехсот человек. Моголы выслали навстречу Дуст беку 
триста или четыреста отборных молодцов, В окрестностях Шарукана Дуст бек здорово разбил 
отряд, высланный ему навстречу, сбил с коня множество врагов, отрезал и привез немало голов. 
При взятии крепости Баджаура люди Дуст Насира также достигли крепости раньше других 
и  взобрались  на  вал.  У  Пархала  Дуст  бек  разбил  Хати  и  обратил  его  в  бегство; [крепость] 
Пархала была завоевана. После кончины Дуст бека я пожаловал принадлежавшие ему владения 
его младшему брату Мирим Насиру. 
В  пятницу,  восьмого  числа  второго  раби 
418
, 
мы  вышли  из  крепости  в  сад.  Во  вторник, 
двенадцатого числа 
419
, 
прибыла в Кабул Султаним биким, старшая дочь султан Хусейн мирзы, 
мать  Мухаммед  Султан  мирзы,  во  время  смут  она  попала  в  Хорезм  и  Исан-Кули  Султан, 
младший брат Илбарс султана, женился на ее дочери. Местом жительства был ей назначен сад 
Баг-и Хилват. Когда Султаним биким расположилась в этом саду, я пошел ее повидать. Так как 
она  мне  [вроде]  старшей  сестры,  то  я  из  почтения  и  уважения  поклонился  ей,  она  тоже 
поклонилась.  Мы  вышли  [друг  другу  навстречу]  и  поздоровались  посреди  [комнаты];  в 
дальнейшем мы также придерживались этого правила. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
185
В  воскресенье,  семнадцатого  числа 
420
, 
неблагодарный  Баба  Шейх,  который  долгое  время 
пребывал  в  оковах, [был  освобожден].  Я  простил  ему  его  проступок,  велел  его  расковать  и 
наградил почетной одеждой. 
Во  вторник,  девятнадцатого  числа 
421
, 
около  полудня,  мы  выехали  в  сторону  Ходжа  Се-
Яран.  В  этот  день  я  соблюдал  пост.  Юнус  Али  и  другие  с  изумлением  говорили: «Вторник, 
прогулка и пост! Это удивительно!». 
Прибыв в Бехзади, мы остановились в доме местного казия. Вечером мы стали готовиться к 
пирушке,  но  казий  доложил: «В  моем  доме  подобных  вещей  не  бывало. [Однако],  государь 
здесь полновластен». Хотя все потребное для пира было приготовлено, но попойку отменили, 
чтобы угодить казию. 
В среду мы съездили в Ходжа Се-Яран. 
В четверг, двадцать первого 
422
, 
мы приказали построить большую круглую суфу на выступе 
горы, где был разбит сад. 
В  пятницу  мы  сели  ниже  моста  на  плот  [и  поплыли].  Когда  мы  плыли  мимо  охотничьих 
домиков, охотники поймали и принесли мне птицу, называемую динг 
423
. 
Раньше я не видывал 
динга,  это  диковинная  птица.  Подробнее  о  ней  будет  сказано  при  описании  животных 
Хиндустана. 
В субботу, двадцать третьего 
424
, 
возле круглой суфы посадили вперемешку саженцы чинара 
и саженцы тала. В час полуденной молитвы состоялась попойка; на рассвете мы пили на этой 
новой суфе утренний кубок. 
После полудня мы сели на коней и направились в Кабул. Когда мы достигли Ходжа-Хасана, 
вдребезги пьяные, то немного соснули там. Потом мы выехали из Ходжа-Хасана и в полночь 
прибыли  в  Чар-Баг.  В  Ходжа-Хасане  Абд  Аллах  в  пьяном  виде  бросился  в  воду,  как  был,  в 
своем халате. Когда мы садились на коней, было поздно. Абд Аллах окоченел от холода и не 
мог  ехать  дальше;  он  остался  на  ночь  в  поместье  Кутлук  Ходжи.  На  следующий  день  ему 
сделали внушение за вчерашнюю неумеренность, и он приходил, чтобы дать зарок [не пить]. Я 
сказал: «Так сразу? Возможно ли выполнить такой зарок? Обещай пока, что будешь пить только 
у меня на пирушках и нигде больше». Абд Аллах согласился и несколько месяцев соблюдал это 
условие, но потом не смог выдержать. 
В  понедельник,  двадцать  пятого  числа 
425
, 
Хинду  бек,  который  в  расчете  на  мир  был 
оставлен в Бхире и в прилегающих областях, явился ко мне. [Жители Бхиры] не хотели ничего 
слышать о мире и примирении и не обращали внимания на меня и на мои слова. Едва мы ушли, 
как множество афганцев и хиндустанцев собрались и пошли на Хинду бека в Бхиру. Местные 
воины тоже перешли на сторону афганцев. Хинду бек не смог удержаться в Бхире. Он отступил 
в  Хуш-Аб  и  область  Динкута,  прошел  через  Нил-Аб  и  явился  в  Кабул,  приведя  из  Бхиры  в 
цепях Дива Хинду, сына Сикту, и еще одного индуса. Они покончили дело, уплатив кое-что [в 
виде выкупа]. Я пожаловал этим индусам коня и полную перемену платья и отпустил их. 
В пятницу, двадцать девятого 
426
, 
в теле у меня появился лихорадочный жар, и я пустил себе 
кровь.  Меня  лихорадило  то  ежедневно,  то  через  день,  то  через  два.  При  каждом  припадке 
горячка не оставляла меня, пока я весь не обольюсь потом. Через десять или двенадцать дней 
Мулла Ходжака дал мне разбавленного вина с нарциссом. Я выпил его раз или два, но это тоже 
не принесло пользы. 
В  воскресенье,  пятнадцатого  числа  месяца  первой  джумады 
427
, 
Ходжа  Мухаммед  Али 
прибыл  из  Хаста.  Он  доставил  в  подарок  оседланного  коня  и  деньги  на  бедных.  С  Ходжой 
Мухаммед Али явились также Мухаммед Шариф, звездочет, и хастские мирзы; они изъявили 
желание мне служить. 
На следующий день, в понедельник, из Кашгара прибыл Мулла Кабир. Он пришел в Кабул 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
186
из Андиджанской области через Кашгар. 
В понедельник, двадцать третьего 
428
, 
явились из Савада Шах Мансур Юсуфзай и шесть или 
семь знатных людей из племени Юсуфзаев и выразили желание мне служить. 
В понедельник, в первый день второй джумады 
429
, 
я облачил знатных афганцев Юсуфзаев с 
Шах Мансуром во главе в почетные одежды. Шах Мансур получил шелковый халат и шубу на 
пуговицах, другой афганец — шелковый халат и шапку, остальные шесть человек — шелковые 
халаты; после этого я их отпустил. Было решено, что они не станут вмешиваться в [управление] 
областями  Савада,  лежащими  выше  Абуха,  и  вычеркнут  [из податных  списков]  всех  жителей 
тех  земель.  Кроме  того,  афганцы  аджура  и  Савада  будут  доставлять  в  диван  шесть  тысяч 
харваров зерна. 
В среду, третьего числа этого месяца 
430
, 
я пил джул-аб 
431
, [
после этого] я пил джул-аб еще 
два дня. 
В субботу, шестого числа 
432
, 
я пил слабительное лекарство. 
В  понедельник,  восьмого 
433
, 
прибыли  от  Хамзы,  младшего  сына  Касим  бека,  деньги  в 
подарок  старшей  дочери  Халифы;  их  было  тысяча  шахрухи.  Он  также  прислал  оседланного 
коня. 
Во вторник шах Хасан, [сын] Шах бека, испросив разрешение устроить пирушку, пригласил 
к себе в дом несколько моих беков и приближенных во главе с Ходжа Мухаммед Али. Юнус 
Али и Гада-и Тагай находились у меня. Я еще воздерживался тогда от вина. Я сказал: «Никогда 
еще  не  бывало,  чтобы  я  сидел  трезвый,  а  люди  пили  вино,  и  чтобы  я  сохранял  ясность  ума, 
когда компания [друзей] упивается вином. Приходите и пейте возле меня: я немного посмотрю 
и узнаю, каково трезвому общаться и вести компанию с пьяными». 
К  юго-востоку  от  Дома  изображений,  построенного  у  ворот  сада  Чинар-Баг,  поставили 
небольшой шатер; иногда я сиживал там. В этом шатре и состоялся пир. Позднее пришел Гияс-
скоморох. Его несколько раз, шутки ради, приказывали выгнать; наконец, он поднял шум и со 
всякими  шутовскими  выходками  ворвался  в  собрание.  Турды  Мухаммед  Кипчака  и  Муллу 
Китабдара  мы  тоже  позвали  на  пирушку.  Я  сочинил  разом  и  послал  Шах  Хасану  и  тем,  кто 
находился в собрании, такое рубаи: 
Друзья на пиру, где цветник красоты,  
Но нам нет доступа на их пир.  
Эти люди пребывают во здравии и в покое,  
Тысячу благодарностей за то, что они не больны. 
[
Рубаи] было послано с Ибрахимом Чухра. 
Между полуденной и послеполуденной молитвой участники пирушки, опьянев, разошлись. 
Во  время  моей  болезни  меня  носили  на  носилках.  За  несколько  дней  до  этого  я  пил 
разбавленное вино, но потом перестал его пить, так как это не приносило пользы. В последние 
дни нездоровья я устроил пирушку в юго-западной части сада Талар, под яблоней, и опять пил 
разбавленное вино. 
В  пятницу,  двенадцатого  числа 
433a
, 
прибыли  Ахмед  бек  и  Султан  Мухаммед  Дулдай, 
оставленные в Баджауре для подкрепления. В среду, семнадцатого числа того месяца 
434
, 
Тенгри 
Берди, в саду айдара Таки дал пир некоторым бекам и йигитам. Я тоже пошел на пирушку и 
пил. Вечером, в час молитвы перед сном, мы поднялись, пошли в большие шатры и опять пили. 
В четверг, двадцать пятого числа 
435
, 
был назначен урок по фикху 
436
 
у Муллы Махмуда. 
Во  вторник,  в  последний  день  месяца,  Абу  Муслим  Кукельташ  прибыл  послом  от  шах 
Шуджа  Аргуна;  он  привел  в  подарок  скакуна.  В  тот  же  день  Юсуф  Али  Рикабдар  сто  раз 
проплыл  вокруг  пруда,  находящегося  в  саду  Баг-и  Чинар;  ему  были  пожалованы  полная 
перемена  платья,  оседланный  конь  и  деньги.  В  среду,  восьмого  числа  месяца  раджаба 
437
, 
я 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
187
отправился в дом Шах Хасана и пил. Там было много беков и приближенных. 
В  субботу,  одиннадцатого  числа 
438
, 
была  пирушка.  Между  послеполуденной  и  вечерней 
молитвой  мы  поднялись  на  кровлю  большой  голубятни  и  пили.  Позднее  [мы  увидели] 
нескольких всадников, ехавших по дороге от Дех-и Афгана к городу. По проверке оказалось, 
что  это  Дервиш  Мухаммед  Сарбан,  который  едет  послом  от  Мирза  хана.  Мы  позвали  его  с 
крыши  и  крикнули: «Оставь  повадки  начальника  и  главы  посольства  и  приходи  без  чинов». 
Дервиш Мухаммед пришел и сел среди пирующих. В то время он дал зарок и ничего не пил; мы 
там пили до самой ночи. 
На следующее утро, когда я сидел в диване, Дервиш Мухаммед вошел по всем правилам и 
обычаям и доставил подарки от Мирза хана. 
В минувшем году, после тысячи беспокойств, угроз и посулов, мне удалось снять с места 
всех окрестных жителей и привести их в Кабул. Кабул — тесная область и стадам аймаков и 
тюрков негде там зимовать и летовать. Жители степей по доброй воле никогда не согласились 
бы  поселиться  в  Кабульской  области.  Явившись  к  Касим  беку,  они  попросили  его  о 
посредничестве в отношении перехода в другое место. Касим бек долго убеждал меня; в конце 
концов, он получил для аймаков разрешение перекочевать в Кундуз и Баглан. 
Старший  брат  Хафиза  осведомителя  прибыл  из  Самарканда.  Теперь  я  разрешил  ему 
вернуться  в  Самарканд  и  послал  с  ним  Пулад  Султану  свой  диван.  На  переплете  дивана  я 
написал такой стишок:  
О, ветерок, если ты проникнешь в харим 
439
 
этого кипариса,  
Принеси ему в сердце воспоминание о том, кто страдает в разлуке.  
Не сжалился и не вспомнив он о Бабуре, но есть надежда,  
Что закинет господь жалость в его стальное сердце. 
В  пятницу,  семнадцатого  числа  того  же  месяца 
440
, 
Шах  МазидКукельташ  явился  от 
Мухаммед Заман мирзы; привезя деньги на бедных, подарки и коня, он выразил желание мне 
служить.  В  тот  же  день  я  облачил  посла  Шах  бека,  Абу  Муслим  Кукельташа,  в  почетную 
одежду,  пожаловал ему  награды  и отпустил  его. Ходже  Мухаммед  Али  и Тенгри Берди тоже 
было дано разрешение отправиться в их владения — Хаст и Андар-Аб. 
В четверг, двадцать третьего числа 
441
, 
Мухаммед Али Дженг-Дженг, которого я оставил в 
области  Каче-Кута  и  Карлуков,  возложив  на  него  управление  этими  землями,  явился  ко  мне. 
Шах Хасан, сын Мирзы Малви Карлука, и человек, посланный от Хати, тоже явились вместе с 
ним. В тот же день Мулла Али джан, который ездил в Самарканд, чтобы привезти оттуда свою 
семью, вернулся и вступил ко мне в услужение. 
Афганцы  из  рода  Абд  ар-Рахман,  которые  жили  у  границ  Гардиза,  были  несговорчивы 
насчет дани и неприязненны в обхождении. Проезжие караваны тоже терпели от них ущерб. В 
среду,  двадцать  девятого  числа  месяца  раджаба 
442
, 
мы  выехали  на  конях,  чтобы  совершить 
набег  на  этих  афганцев.  В  окрестностях  Тенг-и  Вагчана  мы  остановились  и  поели;  позднее, 
после полуденной молитвы, мы выехали оттуда. Ночью мы сбились с дороги и долго блуждали 
среди холмов и равнин к юго-востоку от болот Аб-и Шахна. Через некоторое время мы вышли 
на дорогу и, перевалив через Чашма и Тура, к утренней молитве выехали на равнину. 
[
Отсюда]  мы  послали  отряды  для  набега.  Один  отряд  воинов  направился  в  сторону  горы 
Кирмас, что к юго-востоку от Гирдиза; вслед ему я послал бойцов правой стороны центра под 
начальством  Хусрау  Мирза  Кули  и  Сейид  Али.  Большой  отряд  воинов  направился  вверх  по 
долине к востоку от Гирдиза; вслед этим воинам я послал отряд под начальством Сейид Касим 
ишик-ага, Мир Шах Каучина, Киям Хинду бека, Кутлук Кадама и Хусейна. 
Так как большинство воинов направилось вверх по долине, то я, — проводив их, сам поехал 
за ними следом. Жители верхней части этой долины, видимо, находились далеко, так что кони 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
188
воинов, шедших вверх по долине, притомились, и людям не досталось никакой добычи. 
В  долине  показалось  сорок  или  пятьдесят  пеших  афганцев.  Воины,  посланные  вслед  за 
[
первым] отрядом, устремились к этим афганцам и отправили ко мне человека: я тоже поехал 
быстрее.  Не  успел  я  еще  приблизиться,  как  Хусейн  Хасан,  без  всякого  основания  и  расчета, 
один пустил своего коня во весь опор, ворвался в гущу афганцев и начал действовать саблей. 
[
Враги] тотчас же поразили его коня стрелой и сбросили [Хусейн Хасана] на землю. Не успел 
он подняться, как его ударили саблей по голове и снова повалили: на него бросились со всех 
сторон  и  изрубили  его  на  куски  ножами  и  мечами.  Остальные  беки  стояли  и  смотрели,  не 
оказывая Хусейн Хасану никакой помощи. 
Узнав  об  этом,  я  приказал  приближенным  и  йигитам,  во  главе  с  Гада-и  Тагаем,  Пайанда 
Мухаммед  Капланом,  Абу-л-Хасан  Курчи  и  Мумин  Атка,  скакать  во  весь  опор  и  сам  тоже 
помчался за ними. Мумин Атка раньше всех ударил одного афганца копьем, отрезал ему голову 
и принес ее мне. Абу-л-Хасан Курчи, без доспехов, тоже храбро поскакал вперед, встал перед 
афганцами и, устремив на них своего коня, ударил одного афганца саблей, свалил его, отрезал 
ему голову и принес ее. Сам он получил три раны, а его конь — одну.  
Пайанда  Мухаммед  Каплан  тоже  смело  бросился  вперед,  ударил  одного  афганца  саблей, 
свалил  его,  отрезав  ему  голову,  принес  ее.  Хотя  молодечество  Абу-л-Хасана  и  Пайанда 
Мухаммед Каплана было известно уже и раньше, но в этом походе они еще больше отличились 
своими подвигами. 
Все  сорок  или  пятьдесят  афганцев  были  полностью  перебиты  и  истреблены  саблями  и 
стрелами.  После  избиения  афганцев  мы  остановились  на  пашне  и  приказали  сложить  из  их 
голов  башню.  Когда  я  ехал  по  дороге,  ко  мне  присоединились  беки,  которые  были  вместе  с 
Хусейн [Хасаном]. Я с гневом и грозно сказал: «Вас было столько людей и вы спокойно стояли 
и  смотрели  и  отдали  такого  молодца  на  ровном  месте  нескольким  пешим  афганцам.  Следует 
лишить  вас  почетных  званий,  отнять  у  вас  ваши  земли  и  владения,  обстричь  вам  бороды  и  с 
позором провести вас по улицам наших городов. Таково будет наказание всякому, кто отдает 
такого молодца подобному врагу, стоит на ровном месте и смотрит, не шевельнув рукой!».  
Воины,  ходившие  в  Кирмас,  вернулись,  захватив  скот  и  [другую]  добычу.  Баба  Кашка 
Могол  тоже  ушел  с  отрядом,  который  направился  в  сторону  Кирмаса.  Когда  один  афганец 
бросился  на  Баба  Кашка  с  саблей,  тот  смело  остановился,  натянул  лук,  выстрелил  в  этого 
афганца и свалил его. 
На следующее утро мы снялись с лагеря и двинулись в сторону Кабула. Мухаммед Бахши, 
Абд  ал-Азиз  мирахур  и  Мир  Хурд  бакаул  получили  приказ  остаться  в  Чашма-и  Тура  и 
раздобыть у людей фазанов. 
Я сам с несколькими воинами поехал через Майдан-и Рустам, где я еще не бывал. Майдан-и 
Рустам  стоит  среди  гор,  недалеко  от  вершины;  это  не  очень  приятное  место.  Между  двумя 
горами  лежит  довольно  широкая  долина;  с  южной  стороны,  по  склонам  холма,  протекает 
небольшой  ручей,  тут  же  растут  высокие  деревья.  По  дороге,  ведущей  из  этого  Майдан-и 
Рустама в Гирдиз, попадаются источники: деревья там тоже есть в изобилии, но они поменьше. 
Хотя  долина  [в  том  месте]  довольно  узкая,  но  под  этими  деревцами  много  хорошеньких 
зеленых лужаек. Это красивая маленькая долина. 
Мы поднялись на гору, возвышавшуюся к югу от Майдан-и Рустама, и увидели у себя под 
ногами  горы  Кирмаса  и  горы  Бангаша.  За  Кирмасскими  горами  виднеются  дождевые  облака 
слой на слое, в направлении тех земель, где не бывает дождя, никогда не видно облаков. 
К полуденной молитве мы прибыли в Хуни и остановились там. 
На следующее утро я стал лагерем в окрестностях деревни Мухаммед-Ага и съел ма'джун. 
Потом мы бросали в воду зелья для усыпления рыбы и поймали несколько штук. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
189
В воскресенье, третьего ша'бана 
443
, 
мы прибыли в Кабул. 
Во  вторник,  пятого  числа 
444
, 
я  призвал  нукеров  Дервиш  Мухаммеда  Фазли  и  Хусрау  и 
допросил  их  об  упущениях,  вызвавших  захват  Хусейн  [Хасана]:  после  этого  мы  лишили 
[
Дервиш Мухаммеда и Хусрау] их чинов и званий. 
В  час  полуденной  молитвы  под  чинаром  устроили  попойку.  Я  пожаловал  Баба  Кушка 
Моголу почетный халат. 
В пятницу, восьмого числа 
445
, 
вернулся Купак, который ездил к Мирза хану. 
В  четверг,  после  полуденной  молитвы,  я  выехал  на  прогулку  к  подножию  гор  Се-Яран  и 
Баран. Ко времени молитвы перед сном мы остановились в Мама-Хатун, а на следующее утро 
прибыли в Исталиф и остановились там. В этот день я ел маджун. 
В субботу в Исталифе устроили пирушку. Наутро мы выехали из Исталифа и проехали по 
долине Синджид-Дара. Невдалеке от Се-Ярана [наши] убили большую змею толщиной в руку и 
длиной  в  сажень.  Из  утробы  этой  толстой  змеи  вышла  другая  змея,  потоньше;  по-видимому, 
толстая змея проглотила ее недавно; все ее члены были еще целы. Тонкая змея была немного 
короче толстой. Из тонкой змеи вышла большая мышь; она тоже оказалось совершенно целой; 
ни  одна  часть  тела  не  была  у  нее  повреждена.  По  прибытии  в  Ходжа  Се-Яран  мы  устроили 
пирушку. 
В  тот  день  я  написал  и  послал  с  Кичкина  Тункетаром  грамоты  здешним  бекам  и  воинам, 
назначая им место встречи и приказывая выступить с войском и непременно присоединиться ко 
мне в условленном месте. 
Утром мы сели на коней, и я съел ма'джун. На месте слияния реки Парван [с рекой Кабула] я 
бросил в реку Парван, по обычаю местных жителей, зелье, усыпляющее рыбу, и мы поймали 
много рыбы. Мир Шах бек предложил [нам] угощение. 
Оттуда мы пошли в Гул-и Бахар. После вечерней молитвы состоялась пирушка. На пирушке 
присутствовали  Дервиш  Мухаммед  Сарбан.  Хотя  он  был  молодой  человек  и  воин,  но  не 
употреблял вина и зарекся это делать. Кутлук Ходжа Кукельташ уже долгое время тому назад 
оставил  военное  дело  и  жил,  как  дервиш.  Он  был  в  больших  годах  и  борода  у  него  стала 
белоснежная,  но  он  всегда  участвовал  в  наших  попойках.  Я  сказал  Дервиш  Мухаммеду: 
«
Постыдись бороды Кутлук Ходжи! Он дервиш и старик с белой бородой, но всегда пьет вино, 
а ты человек военный, молодой, борода у тебя черная-пречерная, и ты никогда не пьешь. Какой 
в этом смысл?». 
Так как я не имел привычки и обыкновения предлагать вина тем, кто не пил, то мои слова 
сочли за шутку, и Дервиш Мухаммеда не заставляли пить вино. Наутро мы опохмелялись. 
В среду мы выехали из Гул-и Бахара. Остановившись в деревне Атун, мы поели и выехали в 
сады, где снова спешились. После полуденной молитвы устроили пирушку. 
Утром  мы  поехали  оттуда  и,  совершив  обход  вокруг  мазара  Ходжа-Хавенд-Саид,  сели  в 
Чин-Кургане на плот. У места впадения реки Панджхир плот ударился о выступ горы и начал 
тонуть. Раух дам, Тенгри Кули и Мир Мухаммед джалабан, когда плот ударился об гору, упали 
в воду; Раух дама и Тенгри Кули с трудом втащили обратно. В воде пропали фарфоровая пиала, 
ложка и бубен. 
Когда мы прошли это место и плыли мимо Санг-и Буриде, плот снова обо что-то ударился 
— 
не то об корягу, не то об кол, вбитый в дно, чтобы запрудить воду. Шах Хасан, [сын] Шах 
бека, упал на спину; [падая], он схватился за Мирза Кули Кукельташа, и тот тоже упал. Дервиш 
Мухаммед Сарбан также свалился в воду. Мирза Кули упал удивительно: падая, он воткнул в 
коврик, покрывавший плот, нож для разрезания дынь, который держал в руке. Мирза Кули, не 
возвращаясь на плот, проплыл в своем халате [до берега], потом вышел. 
Сойдя с плота, мы провели эту ночь в доме плотовщика. Дервиш Мухаммед подарил мне 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
190
точно такую же семицветную пиалу, как та, что упала в воду. 
В пятницу мы уехали с берегов реки. Оказавшись у подножия Кух-и Бача, ниже Инджика, 
мы остановились и собственными руками набрали там много зубочисток 
446
. 
Пройдя это место, 
мы  поели  в  доме  родичей  Ходжи  Хизра  и  поехали  дальше.  К  полуденной  молитве  мы 
остановились  в  одной  деревне  в  Ламгане,  принадлежащей  Кутлук  Ходже.  Кутлук  Ходжа 
наскоро приготовил еду: поев, мы выехали и прибыли в Кабул. 
В  понедельник,  двадцать  пятого  числа 
447
, 
Дервиш  Мухаммед  Сарбану  было  пожаловано 
платье с моего плеча и конь под седлом, и он поклонился мне, как нукер. 
Четыре или пять месяцев я не стриг волос. В среду, двадцать седьмого числа 
448
, 
я остриг 
себе волосы, в тот день состоялась попойка. 
В  пятницу,  двадцать  девятого  числа 
449
, 
Мир-и  Хурд  поклонился  мне,  получив  должность 
воспитателя Хиндала; он принес в подарок тысячу шахрухи. 
В  среду,  пятого  числа  месяца  рамазана 
450
, 
нукер  Тулака  Кукельташа  по  имени  Барлас 
Джуки  привез  от  него  донесение.  В  тех  местах  появились  грабители-узбеки;  Тулак  выехал, 
вступил с ними в бой и разбил их. [Гонец] доставил одного живого узбека и одну голову. 
Вечером  в  субботу,  восьмого  числа 
451
, 
мы  отправились  в  дом  Касим  бека  и  разговелись. 
Касим  бек  предложил  нам  оседланного  коня.  В  воскресенье  вечером  разговенье  состоялось  в 
доме Халифы; он тоже подарил оседланного коня. 
На следующее утро Ходжа Мухаммед Али и Джан Насир, которых вызвали для совещания о 
делах  войска,  прибыли  из  своих  владений.  В  среду  двенадцатого  числа 
452
 
прибыл  дядя 
Камрана,  Султан  Али,  который,  как  уже  сказано,  в  год  моего  выхода  из  Хаста  в  Кабул 
отправился в Кашгар. 
В  четверг,  тринадцатого  числа 
453
, 
приняв  решение  прогнать  и  отразить  Юсуфзаев,  я 
выступил  в  поход  и  остановился  на  поляне  у  Дех  Якуба,  на  кабульской  стороне  реки.  При 
выезде Бабаджан Ахтачи подвел мне коня не так, как следовало. Рассердившись, я так ударил 
его  кулаком  по  лицу,  что  сломал  у  основания  безымянный  палец.  Сразу  он  не  очень  сильно 
болел, но, когда мы прибыли на стоянку, причинял мне много беспокойства; некоторое время я 
терпел большие мучения и не мог писать. В конце концов палец сросся. 
На этой же стоянке, во время похода, молочный брат моей тетки Даулат Султан ханум по 
имени Кутлук Мухаммед доставил мне письмо и подарок от Ханум. 
В  тот  же  день  вельможи  Дилазаков  Бу  хан  и  Муса  явились  с  дарами  и  выразили  мне 
почтение; в воскресенье, шестнадцатого числа 
454
, 
прибыл Куч бек. 
В  среду,  девятнадцатого  числа 
455
, 
мы  двинулись  дальше  в  поход  и,  миновав  Бут-Хак, 
остановились в обычном месте, то есть на берегах реки этого самого Бут-Хака. Так как Бамиан, 
Кахмурд  и  Гури — области,  подвластные  Куч  беку,  находились  поблизости  от  узбеков,  я 
освободил  Куч  бека  от  участия  в  походе.  На  этой  стоянке  я  пожаловал  Куч  беку  тюрбан, 
который сам намотал, и полную перемену платья и отпустил его в его владения. 
В пятницу, двадцать первого числа 
456
, 
мы остановились в Бадам-Чашме.  
На  следующее  утро  лагерь  был  разбит  в  Барик-Абе.  Я  совершил  прогулку  в  Карату  и 
вернулся. На этой стоянке мы добывали мед из дерева. 
Совершая переход за переходом, мы в среду, двадцать шестого 
457
, 
пришли и остановились в 
саду Баг-и Вафа. Четверг я провел в этом саду; в пятницу мы выступили и, пройдя Султанпур, 
остановились. В это день прибыл из своих владений Мир Шах Хусейн. Старшины Дизалаков 
воглаве с Бу ханом и Мусой тоже прибыли. Было решено направиться в Савад, чтобы усмирить 
Юсуфзаев. Старшины Дилазаков доложили, что в Хашт-Нагаре много жителей и зерно также 
имеется  в  изобилии,  и  уговаривали  меня  идти  на  Хашт-Нагар.  Посоветовавшись,  мы  решили 
так:  раз  в  Хашт-Нагаре,  видимо,  зерна  много,  то  следует  совершить  набег  на  тамошних 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
191
афганцев,  приспособить  крепость  Хашт-Нагара  или  Паршавара  для  хранения  части  зерна  и 
оставить там Шах Мир Хусейна с отрядом молодцов. Ради этого дела Шах Мир Хусейну было 
дано разрешение отлучиться сроком на пятнадцать дней, чтобы он отправился в свою землю, 
собрал там снаряжение и вернулся. 
На следующее утро мы снялись с лагеря и, придя к Джу-и Шахи, остановились там. Тенгри 
Берди и Султан Мухаммед Дулдай пришли следом за нами на эту стоянку. Хамза тоже пришел 
в тот день из Кундуза. 
В  воскресенье,  в  последний  день  месяца 
458
, 
мы  ушли  из  Джу-и  Шахи  и  остановились  у 
Кирк-Арыка.  С  несколькими  приближенными  я  сел  на  плот;  на  этой  стоянке  мы  увидели, 
праздничную  луну.  Из  Дара-и  Нура  привезли  на  нескольких  ослах  вино;  после  вечерней 
молитвы  состоялась  пирушка.  На  пирушке  присутствовали:  Мухибб  Али  курчи,  Ходжа 
Мухаммед  Али  Китабдар,  Шах  Хасан,  сын  Шах  бека,  Султан  Мухаммед  Дулдай  и  Дервиш 
Мухаммед Сарбан. Дервиш Мухаммед дал зарок не пить вина. Я с юных лет соблюдал условие: 
не принуждать непьющего. Дервиш Мухаммед постоянно бывал на пирушках, и я никогда не 
заставлял его пить, но Ходжа Мухаммед не оставлял его в покое и так настойчиво предлагал 
пить, что Дервиш Мухаммед пил вино. 
В понедельник утром, в день праздника, мы выступили в поход; по дороге, чтобы прогнать 
похмелье, мы ели ма'джун. Когда мы все опьянели от ма'джуна, принесли колоквинт 
459
. 
Ходжа 
Мухаммед никогда не видал колоквинта. Я сказал, что это хиндустанский арбуз, отрезал ломоть 
и дал Ходжа Мухаммеду. Ходжа Мухаммед с жадностью разгрыз колоквинт; горечь во рту не 
прошла у него до самого вечера. 
Мы  остановились  на  возвышенности  Гарм-Чашма.  Когда  нам  подавали  яхни 
460
, 
прибыл 
Лангар  хан,  который  некоторое  время  находился  в  своих  владениях.  Он  доставил  в  подарок 
лошадь и кусок ма'джуна и изъявил желание мне служить. 
Мы двинулись дальше и остановились в Яда-Бире. В час послеполуденной молитвы я 
отправился на плоту [прогуляться] с двумя-тремя приближенными; мы проплыли несколько 
курухов вниз по реке и [снова] поднялась вверх. 
На  следующее  утро  мы  двинулись  дальше  и  остановилась  у  подножия  Хайберского 
перевала. В тот же день прибыл Султан Баязид, который шел от Нил-Аба через Пара; узнав, что 
мы  близко,  он  пришел  за  нами  следом.  Султан  Баязид  доложил,  что  афганцы  Афридии,  с 
семьями и скотом находятся в Пара. Они посеяли много рису; рис созрел и весь стоит на корню. 
Так как мы решили идти в Хашт-Нагар на афганцев Юсуфзаев, то не обратили внимания [на 
слова] Султан Баязида. 
В час полуденной молитвы состоялась пирушка в шатре Ходжи Мухаммеда Али. На этой 
самой  пирушке  я  подробно  описал,  как  мы  шли  в  эти  земли,  и  послал  письмо  в  Баджаур  к 
Ходжа-и Калану через Султан барахи. На полях грамоты я написал такой стих:  
О, ветер, будь милостив, скажи этой прекрасной газели:  
Ты заставила нас скитаться по горам и пустыням. 
Утром  мы  снялись  с  лагеря,  прошли  через  перевал  и,  миновав  Хайбарский  проход, 
остановились  в  Али-Масджиде.  Оттуда  мы  выехали  к  полуденной  молитве,  оставив  обоз 
позади. Прошло уже два часа, когда мы прибыли на берег реки Кабула и немного соснули. На 
заре мы нашли брод и перешли реку. 
От  передовых  пришла  весть,  что  афганцы,  узнав  [о  нашем  приближении],  бегут. 
Двинувшись далее, мы перешли реку Савад и стали лагерем посреди засеянных полей афганцев. 
Зерна  не  нашлось  ни  половины,  ни  даже  четверти  того,  что  нам  говорили.  План  устроения 
Хашт-Нагара,  задуманный  с  расчетом  на  это  зерно,  подвергся  изменению.  Старшины 
Дилазаков, подстрекавшие меня к этому походу, были смущены. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
192
В час послеполуденной молитвы мы переправились на кабульскую сторону реки Савада и 
остановились там, а на следующее утро ушли с берега реки Савада, перешли реку Кабул и опять 
остановились.  Пригласив  беков,  имевших  доступ  в  совет,  мы  посоветовались  и  решили 
совершить  набег  на  афганцев  Афридиев,  о  которых  говорил  Султан  Баязид,  благоустроить 
крепость Паршавар, переправив туда их скот и зерно, и оставить там людей. 
Хинду бек Каучин и сыновья хастских эмиров пришли следом за нами на эту стоянку. В тот 
день мы ели ма'джун. Дервиш Мухаммед Сарбан, Мухаммеди Кукельташ, Гада-и Тагай и Асас 
присутствовали [на пирушке]; потом мы позвали также Шах Хусейна. Когда убрали пищу, мы в 
час послеполуденной молитвы поехали на плоту; Лангар хана Ниязая мы тоже пригласили на 
плот. К вечерней молитве мы сошли с плота и вернулись в лагерь. 
В соответствии с принятым решением, мы на рассвете снялись с лагеря и, миновав Джам, 
остановились  у  истоков  реки  Али-Масджид.  Абу-л-Хашим-и  Султан  Али,  который  пришел 
позднее, говорил: «Накануне арафы 
461
 
я встретил около Джу-и Шахи человека, прибывшего из 
Бадахшана, и вышел с ним вместе из Джам-Руда; этот человек рассказывал, что Султан Са'ид 
хан выступил в поход на Бадахшан. Я пришел сообщить об этом государю». 
Я  созвал  беков  и  устроил  совет.  При  наличии  такого  сообщения  я  не  счел  полезным 
благоустраивать крепость [Паршавар], и мы повернули обратно с намерением идти в Бадахшан. 
Лангар хана я отпустил, дав ему почетный халат и назначив его в подкрепление Мухаммед Али 
Дженг-Дженгу. 
В тот день в шатре Ходжи Мухаммеда Али состоялась пирушка. 
Наутро  мы  выступили  дальше  и,  перейдя  Хайбарский  перевал,  остановились  у  подножия 
перевала. 
Хизр-Хайли  совершали  всякие  неприличные  поступки.  При  прохождении  нашего  войска 
они метали стрелы в тех, кто отстал или свернул в сторону, и уводили их лошадей. Казалось 
нужным и необходимым их проучить и натереть им уши. С этой целью мы утром двинулись от 
подножия перевала и к полудню были в Дех-и Гуламан. В час полуденной молитвы мы задали 
коням  корму,  а  [затем]  выступили  дальше.  Мухаммед  Хусейн  Курчи  был  послан  в  Кабул  [с 
приказом] задержать тамошних Хизр-Хайлей, тщательно исчислить их имущество и доложить 
[
о  сделанном].  Мухаммед  Хусейн  Курчи  должен  был  подробно  изложить  все,  какие  есть 
сведения о бадахшанцах, и поскорее прислать их с кем-нибудь.  
В эту ночь мы шли до второго паса и, пройдя несколько дальше Султанпура, остановились и 
немного поспали; потом мы снова выступили. Хизр-Хайли обитали [на территории] от Бихара и 
Мич-Грама до Кара-Су. Заря едва занималась, когда мы подошли и начали их грабить. Большая