Литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

частью  добычи,  то  великий  Аллах  в  воздаяние  пошлет  нам  эту  добычу  целиком.  Вот  ведь, 
некоторое  время  тому  назад,  когда  мы  выехали  для  набега  на  Гилджей,  афганцы  племени 
Мехменд со своими стадами, имуществом и домочадцами находились в одном йигаче от войска. 
Многие стояли за то, чтобы их пограбить. По тем же причинам я не согласился. На следующий 
же день великий господь послал воинам большую добычу от враждебных афганцев, то есть от 
Гилджей; ни при каком набеге нам не доставалось столько овец». 
Когда  мы  миновали  Калат  и  стали  лагерем,  то  взяли  кое-что  у  этих  купцов  в  качестве 
подарка. 
Мирза хан после взятия Кабула, получил разрешение отправиться в Хорасан; Абд ар-Раззак 
мирза, когда я ушел из Хорасана, остался там. Когда мы миновали Калат, эти двое мирз явились 
ко мне, спасаясь бегством из Кандахара. Мать Пир Мухаммед мирзы, сына Джехангир мирзы и 
внука Пахар мирзы пришла с этими мирзами и пребывала при мне. К Шах беку и к Мукиму мы 
посылали людей  и  письма  с  такими  сообщениями: «Следуя  вашим  словам,  мы  пришли  сюда. 
Такие  враги,  как  узбеки,  захватили  Хорасан.  Приходите.  Сговорившись  с  вами  и 
руководствуясь  вашим  здравым  мнением,  мы  приняли  решение,  соответствующее  благу 
государства». 
Однако  Шах  бек  и  Муким,  отрицая,  что  они  писали  мне  письма  и  приглашали  меня, 
прислали  грубый,  мужицкий  ответ.  Одно  из  проявлений  их  грубости  состоит  в  том,  что  в 
первом письме которое написал мне Шах бек, он поставил печать на задней стороне, посреди 
страницы,  где  прикладывают  печати  эмиры,  когда  пишут  друг  другу,  или  большие  беки  в 
письмах к малым бекам. Если бы он не совершил таких неучтивостей и не давал столь грубых 
ответов, разве дело дошло бы до такого конца? Ведь говорится: 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
165
Словесные распри доводят до того,  
Что свергают древний царский дом. 
Сварливость  и  грубость  этих  беков  была  причиной  того,  что  они  разорили  свой  род  и 
пустили по ветру богатства, накопленные за сорок-пятьдесят лет. 
Однажды  в  окрестностях  Шахр-и  Сафа  посреди  лагеря  поднялся  шум.  Все  воины  надели 
оружие  и  вскочили  на  коней.  Я  был  занят  обрядовым  омовением.  Эмиры  впали  в  великую 
тревогу.  Закончив  омовение,  я  сел  на  коня.  Тревога  оказалась  ложная,  и  через  мгновение  все 
успокоилось. 
Совершая  переход  за  переходом,  мы  остановились  в  Гузаре.  Оттуда  мы  опять  начали 
переговоры,  но  [Аргуны]  не  обратили  на  нас  внимания  и  проявили  упорство  и  упрямство. 
Доброжелатели, которые хорошо знали все земли и воды страны, доложили: «Реки, текущие к 
Кандахару, начинаются близ Баба-Хасан-Абдала и Халишака; следует повернуть в ту сторону и 
совершенно  отрезать  реки,  которые  текут  в  Кандахару». Порешив  на  этом,  мы на  следующее 
утро построили правое и левое крыло войска и выступили в сторону Халишака. 
Шах  бек  и  Мухаммед  Муким  поставили  большой  шатер  перед  выступом  Кандахарской 
горы,  в  которой  я  [потом]  выдолбил  для  себя  каменное  здание,  и  сидели  там.  Люди  Мукима 
поспешно приблизились к нам, [прячась] среди деревьев. Туфан Аргун, который в окрестностях 
Шахр-и  Сафа  бежал  к  нам,  вышел  в  одиночку  и  приблизился  к  войску  Аргунов.  Некий  Ишк 
Аллах во главе семи или восьми человек отделился и направился к нам. Сам он отделился от 
своих семи-восьми человек и выехал вперед. Туфан Аргун, в одиночку, встал к нему лицом; они 
схватились на саблях. Туфан Аргун свалил Ишк Аллаха с лошади, отрезал ему голову и привез 
ее мне, когда я проезжал мимо Санг-Лахшака. Мы решили, что это хорошее предзнаменование. 
Местность  была  окружена  деревьями  и  садами.  Мы  сочли  ее  неудобной  для  боя  и, 
спустившись по склону горы, выбрали стоянку напротив Халишака, на поляне, на кандахарском 
берегу  реки.  Когда  мы  стали  там  лагерем,  Шир  Кули,  дозорный,  быстро  подскакал  к  нам  и 
доложил, что враг идет на нас в боевом порядке. 
С тех пор, как мы миновали Калат, воины сильно голодали и терпели большие лишения. В 
окрестностях  Халишака  большинство  бойцов  разбрелось  и  разъехалось,  кто  вверх,  кто  вниз, 
чтобы  раздобыть  быков  или  баранов,  зерна  и  соломы.  Не  ожидая  пока  соберется  войско,  мы 
сейчас  же  сели  на  коней.  Всего  с  нами  было  около  двух  тысяч  человек,  но  когда  мы  стали 
лагерем; многие воины, как уже упоминалось, ушли, кто вверх, кто вниз. Ко времени сражения 
они не могли присоединиться к нам, и число наших людей, участвовавших в битве, составляло с 
тысячу  человек.  Хотя  у  меня  было  мало  бойцов,  но  я  расставил  и  построил  их  в  хорошем 
расположении  и  порядке  и  в  твердом,  определенном  строю;  ни  когда  раньше  не  было  мое 
войско так хорошо и правильно выстроено. В особом отряде, куда были отобраны все годные к 
боевому делу йигиты, я расписал их на части по десять или по пятьдесят человек и назначил 
[
над  ними]  десятника  или  полусотника.  Каждый  десятник  и  полусотник  знал  свое  место  на 
правом крыле или на левом крыле; всякому было известно, что ему делать во время боя, и он 
стоял  [на  своем  месте]  и  смотрел.  Бойцы  правого  крыла,  правой  руки  и  левой  руки,  правой 
стороны  и  левой  стороны,  правого  фланга  и  левого  фланга,  сев  на  коней,  могли  без  труда 
выстроиться, не нуждаясь в помощи тавачиев 
369
, 
воины [сами] направлялись прямо на места, 
назначенные в приказе. /209б/ 
Хотя  слова  [барангар],  унг  кул,  унг  ён  и  [просто]  унг  означают  одно  и  то  же,  но  я 
употребляю их в разных значениях, чтобы, изменяя слова, указать на различие: арабские слова 
маймана  и  майсара 
370
 
не употребляются  по  отношению  [фланга]  центра,  то  они различаются 
таким образом: по отношению к армии [термин] барангар и джавангар 
371
 
употребляются в его 
[
собственном]  значении.  Центр  строится  самостоятельно,  его  левый  и  правый  [фланги]  мы 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
166
назвали унг кул и сул кул. В куле [центре] имеется еще особый отряд, его правое и левое крыло 
обозначаются  словами  унг  ён  и  сул  ён.  Кроме  того,  особый  отряд  называется  буй  тикини.  В 
тюркском языке «одинокий» тоже означает буй. Но тут имеется ввиду не это [значение слова] 
буй, а [другое] — «близкий». Его правое и левое крыло мы назвали просто унг и сул. На правом 
крыле  стояли:  Мирза  хан,  Ширим  Тагай,  Ярак  Тагай  с  братьями,  Чилма  Могол,  Айуб  бек, 
Мухаммед бек, Ибрахим бек, Али Сейид Могол со своими моголами, Султан Кули Чухра, Худа 
Бахш  и  Абу-л-Хасан  с  братьями,  на  левом  крыле — Абд  ар-Раззак  мирза,  Касим  бек,  Тенгри 
Берди,  Ахмед  Илчи  Буга,  Гури  Барлас,  Сейид  Хусейн  Акбар,  Мир  Шах  Каучин;  в  авангарде: 
Насир мирза, Сейид Касим ишик-ага, Мухибб Али курчи, Папа Угли, Аллаверан Туркмен, Шир 
Кули караул Могол со своими братьями и Мухаммед Али. В центре, по правую руку от меня, 
стояли  Касим  Кукельташ,  Хусрау  Кукельташ,  Султан  Мухаммед  Дулдай,  Шах  Махмуд 
парваначи,  Кул  Баязид  бакаул,  Камал  Шарбатчи,  по  левую  руку  стояли  Ходжа  Кули,  Вали 
Хазиначи,  Кутлук  Кадам  караул,  Максуд  Сувчи  и  Баба  Шейх.  В  центре  стояли  только  мои 
приближенные; из великих беков не было ни одного: никто из упомянутых выше не достиг еще 
степени бека. 
К  особому  отряду  были  приписаны:  Шир  бек,  Хатим  курбеги,  Купак,  Кули  Баба,  Абу-л-
Мухсин курчи; из моголов — Урус Али Сейид, Дервиш Али Сейид, Хуш Келди Чалма, Дуст 
Келди Чалма Тугчи и Амачи Минди; из туркмен: Мансур, Рустам Али с братьями, Шах-Назар и 
Сиюндук. 
Люди  врага  били  разбиты  на  два  отряда:  одним  предводительствовал  Шах  Шуджа  Аргун, 
которого  мы  будем  впредь  называть  Шах  бек,  другим — его  младший  брат  Аргун  Муким. 
Людей у этих Аргунов насчитывали шесть-семь тысяч; тысячи четыре или пять вооруженных 
молодцов у них бесспорно было. 
[
Шах бек] встал напротив моего центра и правого крыла; Муким стоял прямо против левого 
крыла. Отряд Мукима был несколько меньше отряда его брата, он с силой напал на наше левое 
крыло, где стоял Касим бек; во время битвы от Касим бека пришли два или три человека, прося 
подкрепления, но так как перед нами тоже стоял сильный противник, то мы не могли выделить 
людей в помощь Касим беку. 
Мы  немедля  двинулись  в  сторону  противника.  Когда  начали  летать  стрелы,  враги  разом 
напали на наших передовых, разбили их, погнали назад и прижали к центральному отряду. Мы 
шли  вперед,  пуская  стрелы;  враги,  недолго  постреляв,  как  будто  приостановились.  Один 
человек,  стоявший  напротив  меня,  что-то  крикнул  своим  людям,  сошел  с  коня  и  собирался 
пустить [в меня] стрелу; но так как мы шли не останавливаясь, не мог устоять и, [опять] сев на 
коня, ускакал. Этот человек, который спешился, будто бы был сам Шах бек. 
Во время боя Пири бек Туркмен с четырьмя или пятью братьями сняли с головы тюрбаны и, 
отвернув  лицо  от  [наших]  врагов,перешли  к  нам.  Этот  Пири  бек — один  из  тех  туркмен, 
которые, когда Шах Исма'ил одолел султанов Баяндури и завладел землями Ирака, пришел [в 
Герат] с туркменскими беками во главе с Абд ал-Баки мирзой и Мурад бек Баяндури. 
Наше правое крыло раньше всех потеснило врагов. Конец правого крыла [как бы] вонзился в 
то место, где я [потом] разбил сад. Левое крыло продвигалось значительно ниже Баба-Хасан-
Абдала,  вдоль  больших,  обсаженных  деревьями  арыков;  против  нашего  левого  крыла  стоял 
Муким со своими приверженцами и приспешниками. Людей на нашем левом крыле в сравнении 
с отрядом врага Мукима было очень мало, но бог помог нам: между нашим левым крылом и 
врагами оказались три-четыре больших, осененных деревьями арыка, которые текли в Кандахар 
и окрестные деревни. Мои люди захватили голову переправы и не дали врагу перейти. Воины 
на  левом  крыле,  несмотря  на  свою  малочисленность,  дрались  хорошо  и  стояли  крепко.  Со 
стороны Аргунов, Халвачи Тархан вступил в воде в бой с Камбар Али и Тенгри Берди. Камбар 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
167
Али был ранен, Касим беку попала в лоб стрела. Гури Барласа ранили в бровь стрелой, которая 
вышла у  него  выше  щеки.  В  это  время мы  обратили  врага  в  бегство,  перешли  через  арыки  и 
вышли  к  выступу  горы  Мурган.  Когда  мы  переправлялись  через  арык,  какой-то  человек  на 
сером коне скакал то туда, то сюда, по склону горы, не зная, в какую сторону направиться, и в 
конце концов куда-то уехал. Я принял его за Шах бека; вероятно, это и был Шах бек. 
Разбив врага, все наши люди бросились преследовать неприятелей и сбивать их с коней; со 
мной осталось ровным счетом одиннадцать человек. Среди этих одиннадцати воинов был также 
Абд Аллах Китабдар. 
Муким все еще стоял на месте и дрался. Несмотря на малочисленность наших людей, мы 
ударили в барабаны и, возложив упование на Аллаха, двинулись на врага. 
И многого и малого податель — господь,  
В земной обители нет у человека силы. 
«
Сколь часто малый отряд одолевал большой отряд с соизволения Аллаха».  
Услышав бой барабана и поняв, что мы направляемся в их сторону, враги забыли путь 
устойчивости и вступили на стезю бегства.  
С  помощью  божьей  мы  разбили  неприятеля  и  направились  в  сторону  Кандахара.  Мы 
расположились  в  саду  Фаррухзад  бека,  от  которого  теперь  не  осталось  и  следа.  Шах 
бек и Муким, убегая, не смогли укрыться в Кандахарской крепости. Шах бек ушел в сторону 
Шала и Мастанга, Муким направился в Замин-Давар; чтобы защищать крепость, он не оставил 
ни одного человека. Ахмед Али Тархан, один из братьев Кули бек Аргуна, и некоторые другие 
люди, верность и преданность которых были мне известны, находились в крепости. Вступив в 
переговоры,  они  попросили  пощадить  жизнь  своих  братьев.  Упомянутые  люди  пользовались 
[
моей]  благосклонностью,  и  то,  о  чем  они  просили,  было  им  даровано.  Они  отперли  ворота 
крепости, [называемые]  Машур;  опасаясь  своевольства  [наших]  людей,  других  ворот  не 
открывали.  
К этим открытым воротам были приставлены Ширим бек и Ярак бек. Я сам с несколькими 
приближенными въехал в ворота, налетел на бесчинствовавших воинов и велел для острастки 
убить  одного  или  двух  [из  них].  Прежде  всего,  я  отправился  в  казну  Мукима,  которая 
помещалась  во  внешних  укреплениях.  Я  пожаловал  кое-что  из  казны  Абд  ар-Раззак  мирзе  и 
поставил  над  нею  начальниками  Дуст  Насир  бека,  Кул  Баязида  бакаула  и  из  бахшей — 
Мухаммеда Бахши. В дом Мир Джана, дивана Зу-н-Нуна я послал Мирим Насира и Максуда 
Сувчи;  этот  дом  был  предназначен  Насир  мирзе.  Мирза  хану  достался  дом  Шейх  Буа  Са'ид 
Тархана. В этих землях никогда не видели так много серебряных денег и даже не слыхивали о 
человеке, который бы видел столько денег. 
Ту  ночь  я  провел  в  самом  арке.  Туда  привели  Сунбула  раба  Шах  бека.  Хотя  Сунбул  был 
только наперсником Шах бека и не пользовался особой милостью, я поручил одному человеку 
[
стеречь  его];  тот  не  стерег  Сунбула  как  следует  и  дал  ему  убежать.  На  следующий  день  я 
прибыл в сад Фаррухзада, где находился мой лагерь. 
Область Кандахара я отдал Насир мирзе. Когда содержимое казны пересчитали, погрузили и 
начали  вывозить,  Насир  мирза  взял  из  казны  арка  верблюжий  караван  серебряных  денег  и 
оставил их у себя. Я не требовал этих денег обратно и пожаловал их Насир мирзе. 
Выйдя из Кандахара, мы стали лагерем на поляне Куш-Хана. Оттуда я отправил обоз вперед, 
а сам совершил прогулку и прибыл в лагерь позднее. Это был не прежний лагерь, и я прямо не 
узнал его. Там были хорошие кровные кони, стояли целые караваны верблюдов, верблюдиц и 
мулов, нагруженных тканями, верблюдицы, нагруженные шелками, шатры и наметы из алого 
бархата;  в  каждом  помещении  грудами  лежали  мешки  и  стояли  сундуки.  Имущество  обоих 
братьев,  старшего  и  младшего,  хранилось  в  особых  сокровищницах:  в  каждой  сокровищнице 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
168
громоздились сундуки и кипы всякой одежды, сумки и мешки с серебром. В любой палатке или 
шатре  находилось  множество  всякой  добычи;  овец  было  тоже  много,  но  на  них  не  обращали 
особенного внимания. 
Касим беку я пожаловал обитателей Калата, которые были нукерами Мукима и состояли под 
начальством Кур Аргуна и Тадж ад-дин Махмуда, а также весь их скот и имущество. Касим бек, 
который  был  расчетливым  и  предусмотрительным  человеком,  не  считал  для  нас  полезным 
долгое  пребывание  в  Кандахаре  и  часто  говорил  об  этом;  вследствие  его  настояния,  я  повел 
оттуда войска [обратно]. 
Как  уже  было  сказано,  я  пожаловал  Кандахар  Насир  мирзе.  Отпустив  Насир  мирзу,  я 
направился в Кабул. В области Кандахара некогда было делить казну; в Карабаге мы провели 
четыре-пять  дней  и  поделили  деньги.  Считать  деньги  было  трудно,  так  что  мы  их  делили, 
взвешивая  на  весах.  Беки  старшие  и  младшие,  нукеры  и  приближенные  мешками  и  кулями 
грузили  и  увозили  серебро,  доставшееся  им  в  качестве  жалованья  и  кормовых;  с  большими 
богатствами и добычей и с великой славой и почетом мы вернулись в Кабул. 
Возвратившись  туда,  я  женился  на  Ма'сума  Султан  биким,  дочери  Султан  Ахмед  мирзы, 
которую я вызвал из Хорасана. 
Спустя шесть или семь дней один из нукеров Насир мирзы принес весть, что Шейбани хан 
пришел и осадил Кандахар. Раньше было уже упомянуто, что Муким бежал в Замин-Давар; 
прибыв туда, он повидался с Шейбани ханом. От Шах бека тоже один за другим ходили к нему 
люди. По их наущению и подстрекательству Шейбани хан выступил из Герата и спешно 
направился горными дорогами в Кандахар, рассчитывая, что я в Кандахаре. Именно из этих 
соображений Касим бек, человек опытный, так настойчиво старался удалить нас из Кандахара.  
Все, что юноша видит в зеркале,  
старец видит в жженом кирпиче.  
[
И вот] Шейбани хан пришел и осадил Насир мирзу в Кандахаре. Как только дошла об этом 
весть, я созвал беков и устроил совет. Я завел речь о том, что столь чужие нам люди и исконные 
враги,  как  узбеки  и  Шейбани  хан,  завладели  всеми  землями  прежде  подвластными  потомкам 
Тимура.  Тюрки  и  джагатаи,  которые  еще  остались  в  разных  углах  и  краях,  одни  из  корысти, 
другие поневоле, примкнули к узбекам. Я остался [один] в Кабуле; враг весьма силен, а мы — 
очень слабы. Заключить мир надежды нет, сопротивляться тоже нет возможности. Имея столь 
сильного  и  могущественного  противника,  нам  надо  найти  для  себя  какое-нибудь  место;  пока 
есть  еще  время  и  возможность,  следует  уйти  подальше  от  такого  мощного  и  грозного  врага. 
Следует  направиться  либо  в  Бадахшан,  либо  в  Хиндустан;  необходимо  решить,  в  которую из 
этих двух стран нам пойти. 
Касим бек, Ширим бек и их приспешники стояли за то, чтобы пойти в Бадахшан. В то время 
среди  бадахшанцев  высоко  держали  голову  Мубарак  Шах,  Зубайр,  Джехангир  Туркмен  и 
Мухаммед курчи; они выгнали Насир мирзу , но не подчинились узбекам. 
Однако  я  и  некоторые  приближенные  беки  предпочитали  идти  в  Хиндустан,  и  мы 
направились в Ламган. 
После  взятия  Кандахара  я  пожаловал  области  Калата  и  Тарнака  Абд-ар-Раззак  мирзе  и 
оставил Абд ар-Раззак мирзу в Калате. Когда узбеки пришли и осадили Кандахар, Абд ар-Разак 
мирза не мог оставаться в Калате и ушел, бросив город; ко времени нашего выхода из Кабула он 
прибыл к нам. Мы оставили Абд ар-Раззака в Кабуле. 
Так  как  в  Бадахшане  не  было  государя  или  царевича,  то  Хан  Мирза,  вследствие  своего 
родства  с  Шах  биким  или  с  ее  одобрения,  возымел  склонность  двинуться  в  Бадахшан; 
разрешение  на  это  было  ему  дано.  Шах  биким  отправилась  с  Мирза  Ханом;  моя  тетка  Михр 
Нигар  ханум  также  пожелала  отправиться  в  Бадахшан;  ей  больше  подобало  бы  остаться  со 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
169
мной, так как я был ей сродни, но сколько я ее не удерживал, она не дала себя уговорить и тоже 
направилась туда. 
В месяце джумаде первой 
372
 
мы выступили из Кабула в Хиндустан. Пройдя через Малый 
Кабул,  Сурх-Рабат,  мы  спустились  в  Курук-Сай.  Афганцы,  живущие  между  Кабулом  и 
Ламганом,  даже  в  мирные  времена  сами  воруют  и  другим  помогают  воровать:  они  страстно 
желают и не могут дождаться подобных [военных] событий. Когда они узнали, что я оставил 
Кабул и иду в Хиндустан, их дурные качества умножились в десять раз; даже добрые люди из 
них  обратились  к  злу.  Дошло  до  того,  что  в  то  утро,  когда  мы  выступили  из  Джагдалика, 
тамошние афганцы вздумали преградить путь через Джагдаликский перевал. Они построились в 
горах  на  северной  стороне  и  пошли, ударяя  в  барабаны,  размахивая  саблями  и громко  крича. 
Как только мы сели на коней, я приказал воинам подниматься на гору со всех сторон. Воины во 
весь опор поскакали вверх по холмам и гребням. Афганцы не устояли ни минуты; они даже не 
смогли  пустить  ни  одной  стрелы  и  бросились  в  бегство.  Преследуя  афганцев,  я  поднялся  на 
гору.  Один  афганец,  убегая,  промчался  внизу  мимо  меня;  я  выстрелил  [и  попал]  ему  в  руку. 
Этого раненого афганца и ещенескольких афганцев схватили и привели. Некоторых из них для 
острастки посадили на кол. 
Мы  остановились  в  Нингнахарском  тумане  перед  крепостью  Адинапур.  Не  проявив 
дальновидности, мы не подумали заранее, где бы обосноваться, ни места, куда идти, не было 
установлено,  ни  земли,  чтобы  жить  там,  не  было  намечено.  Мы  просто  вышли  и  бродили  то 
вверх, то вниз, пока не узнаем чего-нибудь нового. 
Была поздняя осень; в долинах большей частью уже убирали рис. Люди, знавшие земли и 
воды страны, доложили, что вверх по реке Алишенгского тумана, в Миле, кафиры сеют много 
рису. Есть вероятность, что воинам удастся раздобыть там съестные припасы на зиму.  
Выйдя из долины Нингнахара, мы быстро двинулись вперед, переправились [через реку] у 
Сайкала и прошли до ущелья Пурамин. Воины захватили много рису. Рисовые поля тянулись у 
подножия  горы;  их  хозяева  убежали;  некоторые  кафиры  были  убиты.  В  ущелье  Пурамин  мы 
поставили на высоком валу несколько йигитов. Отступая, кафиры быстро поднялись на гору и 
начали пускать стрелы. Одна стрела попала в Пурана, зятя Касим бека; кафиры схватили его и 
хотели изрубить топором, но тут наши йигиты вернулись назад, напали на врагов, обратили их в 
бегство и увели Пурана. Мы провели одну ночь на рисовых полях кафиров и, захватив много 
зерна, вернулись в лагерь. 
В те дни, когда мы находились в пределах тумана Мандравар, Мах Чучук, дочь Мукима — 
теперь она замужем за Шах Хасан беком — выдали за Касим Кукелъташа. Так как мы [все же] 
не  сочли  за  благо  идти  в  Хиндустан,  то  Мулла  Баба  Пашагири  с  несколькими  йигитами  был 
послан в Кабул. Покинув пределы Мандравара, мы пришли в Атар и Сива. Несколько дней мы 
провели в тех местах. Из Атара я прогулялся в Кунар и Нургал и возвратился из Кунара в лагерь 
на плоту. Раньше я никогда не плавал на плотах; это мне очень понравилось; потом [плавание 
на] плотах стало обычным делом. 
В эти дни от Насир мирзы прибыл Мулла Мирек Фиркати. Он подробно доложил о том, что 
Шейбани хан захватил внешние укрепления Кандахара, но не мог взять арка и отступил. После 
ухода Шейбани хана Насир мирза по некоторым причинам бросил Кандахар и ушел в Газни. 
Спустя  несколько  дней  Шейбани  хан  неожиданно  напал  на  Кандахар. [Защитники  города]  не 
сумели  удержать  внешние  укрепления  и  сдали  их. [Войска  Шейбани  хана]  сделали  в  разных 
местах вокруг арка подкопы и несколько раз начинали бой. В этом тяжелом положении Ходжа 
Мухаммед  Амин,  Ходжа  Дуст  и  Мухаммед  Али  Пияда  соскочили  вниз  со  стен  крепости  и 
бежали.  Защитники  крепости  пришли  в  отчаяние.  Когда  они  уже  собирались  сдаваться, 
Шейбани хан завел речь о мире и ушел из-под Кандахара. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
170
Причиной того, что Шейбани хан оставил Кандахар, было следующее: отправляясь в поход, 
он отослал своих женщин в Нирету, а потом один человек поднял в Нирету голову и захватил 
крепость. По этой причине Шейбани хан заключил нечто вроде мира и ушел. 
Хотя была середина зимы, мы возвратились в Кабул через Бад-и Пич. Я приказал вырезать 
на камне выше Бад-и Пича тарих нашего прохождения мимо этого места, Мирек Юсуф вырезал 
надпись,  а  Устад  Шах  Мухаммед  исполнил  дело  резчика.  Вследствие  спешки  он  вырезал 
надпись не очень хорошо.  
Я  пожаловал  Газни  Насир  мирзе;  Абд  ар-Раззак  мирза  получил  Нингнахарский  туман, 
Мандравар, Дара-и Нур, Кунар и Нургал. 
До  той  поры  потомки  Тимура,  хотя  я  обладал  царской  властью,  называли  меня  «мирза». 
Теперь я приказал величать себя падишахом. 
В конце того года, вечером во вторник четвертого числа месяца зулка'да