О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

§ 2. Проблема познаваемости мира и философский скептицизм

Человеческий разум, поднимаясь по спирали познания, на каждом новом витке вновь и вновь пытается ответить на вопрос: как возможно познание, познаваем ли мир в принципе? Это не простой вопрос. В самом деле, Вселенная бесконечна, а человек конечен, и в границах его конечного опыта невозможно познание того, что бесконечно. Этот вопрос преследовал философскую мысль в самых разных формах. Вспомните слова Фауста:

Природа для меня загадка, Я на познании ставлю крест.
В попытке ответить на него можно обозначить три основные линии: оптимизм, скептицизм и агностицизм. Оптимисты ут­ верждают принципиальную познаваемость мира, агностики, на­ против, ее отрицают. Пример оптимистического взгляда на позна­ ние — позиция Г. Гегеля, выраженная в словах: «У скрытой и замкнутой вначале сущности вселенной нет силы, которая могла бы противостоять дерзанию познания; она должна раскрыться

13-927

384 Глава 12. Теория познания
муках творчества, во взлетах и падениях, в озарениях и заблуж­ дениях, теория познания может выродиться в схоластику, в сис­ тему искусственных конструкций. Заметим, что классическая гносеология обычно имеет дело с индивидуальным субъектом зна­ ния, рассматривая несколько субъектов не более как иллюстра­ цию теории. Методология науки, в современных ее вариантах, об­ ращает внимание на коллективный характер существенной части научного знания (понятие «научного сообщества» у Т. Куна) и ис­ торический его характер, например, анализируя сущность науч­ ных революций. Эти аспекты весьма ценны. Кроме того, современ­ ная философия имеет склонность быть прикладной, и методология науки дает пример подобных приложений, будучи не только опи­ сательным, но и нормативным учением. Она помогает ученым и стимулирует прогресс научного знания, выявляя и делая общим достижением эвристику¹ . При соединении с методологией задача гносеологии — осмыслить, что действительно есть знание и каким образом оно достигается. Познание предполагает творческое к себе отношение, придумывание хитрых приемов экспериментирова­ ния, изощренных методов наблюдения, чтобы как можно эффек­ тивнее вторгнуться мыслью в то, что «лежит и ждет», когда его найдут. В этом отношении познание похоже на поиски клада.

В дальнейшем изложении, как и остальных частях книги, мы не будем себя связывать построением системы, что избавит нас от необходимости явного конструирования той или иной «беспредпо- сылочной» чистой гносеологии. Скорее, будет дано описание пе­ строй ткани возникающих здесь проблем, способов их решения и разнообразных примеров. Это можно сравнить с изучением геомет­ рии, когда вместо сухого формально-аксиоматического постро­ ения ее основ сразу начинают знакомиться с ее методами, находя­ щими живое приложение в самой жизни ² . Единственное, о чем нужно помнить, что аксиомы существуют и «правильное» постро­ ение при нужде возможно. Так мы освобождаемся от философской

¹ См.: Боно Э. де. Рождение новой идеи. М., 1976.

² Это можно сопоставить с «математикой для математиков» и той математи­ кой, которую изучают физики. Последние совершенно не заботятся о том, «что из чего следует», но берут материал нужного математического раздела целиком. При этом они не теряют смысловых связей материала, но сознательно отказыва­ ются от логического «шитья», которое к тому же может быть осуществлено про­ извольно, не единственным способом. В последнее время некоторые математики также стали замечать преимущества такого подхода. В какой-то мере это возврат к «органической» науке времен Ньютона.

^{§ 1. Сущность и смысл познания} 383
человека «предпосылку», т.е. конкретно-данное знание о Боге, о сущей Истине, которая обусловливает существование «истины» гносеологической. При этом построение системы религиозной фи­ лософии все равно может иметь характер «поднимания себя за волосы», содержит преодоление пропасти между конечным и бес­ конечным — трансцендентной реальностью. В этом можно убе­ диться, читая П.А. Флоренского, «Столп и утверждение истины» которого представляет собой опыт подобного рода. Религиозной гносеологии часто присущ онтологизм, т.е. в ней построение тео­ рии знания происходит вместе с онтологическим построением¹ .

Во-вторых , следует упомянуть о такой особенности нашего времени, как сциентизм. Влиятельная часть современной гносео­ логии прямо ориентирована на научное (прежде всего естествен­ но-научное) познание и в своих методах и материале по существу сливается с методологией науки. Надо ли отделять методологию от теории познания? Если исходить из теории познания, данного выше, то — да. Методология изучает не знание и истину как та­ ковые, а приемы их получения — в специфической обстановке на­ учного исследования. Тем не менее оказывается, что не умозри­ тельное, а предметное изучение того, каким образом наука накап­ ливает свое знание, позволяет понять очень многое о самой природе получаемого знания, его структуре, функционировании, статусе его частей² . Философы, которые занимаются такого рода исследованиями, как правило, владеют богатым фактическим ма­ териалом по истории науки, и их выводами не следует пренебре­ гать. Без всестороннего и глубокого обобщения достижений кон­ кретных наук³ и того, как были достигнуты эти результаты в

¹ Это не является привилегией религиозной гносеологии типа предлагаемой в философии Флоренского. Так, Гегель строит свою систему одновременно как он­ тологию и как теорию познания: познание осуществляет у него идея, которая, развиваясь, познает самое себя. (Из примитивизации человеческого тезиса идет и «марксистская гносеология», которая, впрочем, не простирается далее утверж­ дения, что она же есть и «логика», и «материалистическая диалектика ». Но это — крайний случай онтологизации теории познания, по существу вообще ее упразд­ няющий и базирующийся на самой убогой онтологии.)

² В качестве примера можно привести прекрасные диалоги Имре Лакатоса

«Доказательства и определения» (М., 1967), в которых анализируется математи­ ческое знание.

³ Не только наук, но и искусства, религиозного опыта и др. Теория познания, имея более чем двухтысячелетнюю историю, по большей части или преимущест­ венно опиралась на опыт естественно-научного познания и обобщала его. Ныне, как никогда прежде, возникла необходимость обобщить опыт также и гуманитар­ ного, и художественного знания. Последнее обычно именуется творческим, как бы исключающим то, что прежде чем творить, нужно очень хорошо знать жизнь...

³⁸² Глава 12. Теория познания
выражается Лосский, мы вслед за И. Кантом, основателем крити­ ческого метода, должны прибегнуть к крайне своеобразному под­ ходу. Мы должны строить философскую теорию знания «не опи­ раясь ни на какие другие теории, т.е. не пользуясь утверждениями других наук», тот, кто хочет произвести этот анализ, не опираясь ни на какие теории, не имеет права даже и определять какое-либо знание, например, не имеет права подходить к своему исследова­ нию с мыслью, что «знание есть мысленное воспроизведение дей­ ствительности» и т.п., при этом можно, конечно, «воспользоваться трудами других наук и их анализом мирового целого, но только как материалом, а вовсе не как основою для теории знания» ¹ . Ибо

«нет такого знания, нет такого утверждения, которое не заключа­ ло бы в себе продуктов наших (каких-либо) теорий знания» ² .

Идеал чистой, беспредпосылочной теории познания труден и почти недостижим. Кроме того, на практике теорию знания в точ­ ном смысле, например в том, который предлагает установить Н.О. Лосский, трудно полностью отделить от смежных отраслей философии. Особенно существенны два момента. Во-первых , в религиозной философии невозможно действовать беспредпосы- лочно, отвергая самую существенную для религиозно мыслящего
кий анализ такого рода предпосылок служат основой научных революций. На­ пример, классическая (ньютонова) механика явно подразумевает существование абсолютно твердых тел, возможность мгновенного воздействия на пространствен­ но отдаленный объект, сколь угодно точного разделения положений и т.д. А. Эйнштейн говорил, что импульс, приведший к созданию теории относитель- ностей, возник у него еще в детстве, когда он задумался о том, что будет, если

«побежать за солнечным лучом» вдогонку — мысль, сама формулировка которой плохо согласуется с классической физикой. (Интуитивно ясно, что солнечный свет догнать невозможно, но какова же тогда возможность определять положение предметов, если лучшего средства, чем свет, у нас нет, а скорость светового луча, как оказалось, конечна?) Анализируя некоторые положения современной ему фи­ зики, Лосский обращает внимание не только на собственно-физические неявные предпосылки, но и на «догматические предположения философского характера, например, предположение о субстанции, стоящей за явлениями, о свойствах при­ чинности и т.д. Но когда философия берется за эти вопросы (т.е. субстанцию, причинность и др.), она дает теории, еще более отличающиеся друг от друга, чем учения о тяготении как отталкивании и как притягивании» (Обоснование инту­ итивизма. С. 7). Здесь Лосский имеет в виду различные попытки интерпретации закона всемирного тяготения, именно путем допущения actio in distans или же апелляции к движению некой среды типа эфира, т.е. возможность дать разные предпосылки этому закону. (Заметим, что такого рода поиски, уже по отношению к эйнштейновской общей теории относительности, вполне актуальны: от гипоте­ зы первичной «прагеометрии» до идеи метрической упругости материи А.Д. Са­ харова.)

¹ Лосский Н.О. Обоснование интуитивизма. С. 10—11.

² Лосский Н.О. Гносеологическое введение в логику. С. 29.

^{§ 1. Сущность и смысл познания} 381
лений. Лосский предлагает различить гносеологию и психологию знания следующим образом. Субъективные процессы, связанные с познанием, «акты знания — деятельность внимания, различе­ ния, восприятия, припоминания и т.п., а также зависимость их от интеллектуальных процессов, именно от чувства и воли»¹ — это предмет психологии знания. Задача гносеологии есть объективная сторона знания. «Гносеология, или теория знания, есть наука о свойствах истины»² . Поскольку истина есть объективная сторона знания, состоящая в отношении с субъективной его стороной, по­ стольку гносеология в своем развитии определяет предмет психо­ логии знания. Центр тяжести гносеологии лежит в психологичес­ кой стороне знания, она не зависит от психологии, а наоборот, обосновывает ее. Аналогичным образом складывается взаимоот­ ношение теории познания с «физиологией знания», т.е. изучением нервных и мозговых процессов, сопутствующих актам познания и осмысления.

Существенно то, что хотя гносеология не может игнорировать разнообразные данные, получаемые в смежных науках, — психо­ логии и физиологии знания, она не может и не должна зависеть в своих посылках от них. Правильное разграничение предметов на­ правлено именно на это. В идеале теория познания должна обосно­ вывать всякое знание, в том числе естественно-научное и философ­ ское. Она должна объяснять саму возможность такого знания, его сущность, содержание понятия истины, ее критерии. Поэтому ясно, что если теория знания включает в себя в качестве предпо­ сылок выводы каких-то других теорий, то она рискует попасть в логический круг. Человек, приступающий к построению гносео­ логии, находится в тяжелейшем положении: он должен сам «под­ нять себя за волосы», создать теорию фактически на голом месте, чтобы удовлетворить идеалу беспредпосылочности. Кто хочет убе­ речь себя от подобных камней, об которые могло бы разбиться его учение о познании, должен тщательно анализировать «догмати­ ческие предпосылки», касающиеся гносеологии, которые неявно присутствуют в разнообразных научных и философских концеп­ циях. А то, что такие теоретико-познавательные предпосылки можно найти почти всюду, показать достаточно несложно³ . Как
¹ Лосский Н.О. Гносеологическое введение в логику. М., 1922. С. 29.

² Там же.

3 «Неявные» предпосылки содержатся во многих научных утверждениях. Не­ досказанное нередко прячется за стройными, нередко облеченными в математи­ ческий вид суждениями и определениями. Бывает, что обнаружение и критичес-

380 Глава 12. Теория познания

ные картины мира. Развитие научного знания происходило одно­ временно с развитием производства, с расцветом искусств, худо­ жественного творчества. Знание образует сложнейшую систему, которая выступает в виде социальной памяти, богатства ее пере­ даются от поколения к поколению, от народа к народу с помощью механизма социальной наследственности, культуры.

Теория познания исторически развивалась во взаимодействии с наукой. Одни ученые исследуют объективную реальность, а дру­ гие — саму реальность исследования: это жизненно необходимое разделение духовного производства; одни добывают знания, а дру­ гие — знания о знании, столь важные и для самой науки, и для практики, и для выработки целостного мировоззрения. Сами уче­ ные не всегда должным образом ценят плоды теоретико-познава­ тельных исследований, хотя широко мыслящие, великие ученые зачастую сами осуществляют эту двойную работу ума. К примеру, Г. Галилей специально занимался вопросами теории познания; Р. Декарт, Г. Лейбниц, И.В. Гете и др. были одновременно и уче­ ными, и философами.

Теория познания иначе называется гносеологией, или эпистемо­ логией. Эти термины имеют греческие корни: gnosis — познавание, узнавание; познание, знание и episteme — знание, умение; наука. В русском языке термин «знание», равно как и «познание», несет два основных значения: во-первых , знание как данность, добы­ тый факт, во-вторых , процесс узнавания, добычи знания в пер­ вом смысле. Гносеология не может не касаться указанных сторон. Все же в узком смысле задачей гносеологии является скорее иссле­ дование природы «готового» знания, чем методов его получения. Таким образом, гносеология — это знание о знании. Поэтому часть специалистов предпочитает говорить именно о теории знания, а не

«познания», так как в последнем слове оттенок познавательного процесса выражен сильнее. (В западных языках этой проблемы не существует; там в научный оборот введен термин «теория знания», например по-английски theory of knowledge.) Но в последние деся­ тилетия ученых все больше интересует процесс получения знания, его приращения, развития, а это предполагает изучение и исполь­ зование достижений истории наук, данных когнитивной психоло­ гии, учета личностного фактора в познавательной деятельности.

Разумеется, сказанное лишь предварительно вводит в задачу теории знания (или теории познания¹ ), и мы не даем пока опреде-

1 Все четыре варианта термина мы употребляем как синонимы.

§ 1. Сущность и смысл познания 379

ни одного мыслителя, чтобы он с тем или иным успехом и ориги­ нальностью не разрабатывал проблем познания. По теории позна­ ния написано такое множество специальных трудов, что их невоз­ можно перечитать за годы и годы, если даже делать это дни и ночи. Но и любой самый искушенный в философии разум вопрос о зна­ нии трогает и порой необычайно глубоко, мудро.

«В душе каждого человека, не слишком забитого судьбою, не слишком оттес­ ненного на низшие ступени духовного существования, пылает фаустовская жажда бесконечной широты жизни. Но если мое Я не может расшириться и отождест­

виться с другими Я, то все же у меня есть средство выйти из границ своей инди­ видуальности, хотя бы отчасти: оно заключается в знании. Мы говорим, конечно, не о знании таких книжных червей, как Вагнер, к которым относятся слова Ме­ фистофеля:
Кто хочет что-нибудь живое изучить, Сперва его всегда он убивает,

Потом на части разнимает,

Хоть связи жизненной, — увы! там не открыть.
Мы говорим о таком знании, какое дает поэт, постигающий вплоть до глубо­ чайших изгибов внутреннюю жизнь мира, все то, что кроется в самых интимных тайнах души всякого существа. Если нам скажут, что такого знания, постигающего действительную жизнь, нет, что знание имеет только символический характер, что мы познаем не самую вещь, а лишь действие ее на нас, или если нам скажут, что познаваемый нами мир есть только мир наших представлений, мир явлений, ра­ зыгрывающихся по законам нашего ума. то этого рода знание нас не удовлетворит: нам душно в узкой сфере Я. мы хотим выйти в безбрежное море действительности, как она существует независимо от свойств нашего Я» .
В этих замечательных, необыкновенно образных словах И.О. Лосского, которыми он открывает изложение собственной теории знания, весьма точно выражены основные проблемы, свя­ занные с темой знания. Их изложению и будет посвящена насто­ ящая глава.

Человечество всегда стремилось к приобретению новых зна­ ний. Овладение тайнами бытия есть выражение высших устрем­ лений творческой активности разума, составляющего гордость че­ ловека и человечества. За тысячелетия своего развития оно про­ шло длительный и тернистый путь познания от примитивного и ограниченного ко все более глубокому и всестороннему проникно­ вению в сущность окружающего мира. На этом пути было открыто неисчислимое множество фактов, свойств и законов природы, об­ щественной жизни и самого человека, одна другую сменяли науч-
Лосский И.О. Обоснование интуитивизма. СПб., 1906. С. 1—3.