Azərbaycan Milli Elmlər Akademiyası Fəlsəfə Ġnstitutu “Müasir fəlsəfə problemləri” Ģöbəsi
Yüklə 6,92 Mb. Pdf görüntüsü
|
- Bu səhifədəki naviqasiya:
- Maka Lashkhia RECEPTION OF PLATO AND NEOPLATONISM INTO THE GEORGIAN INTELLECTUAL AREA
- Гиорги Хеошвили МЕРАБ МАМАРДАШВИЛИ О РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ШКОЛЕ
- 2, с.48-49; 7, с.413-469
|
(47). Злыми духами всегда пугали детей, когда те не желали слушаться. В современном человеке много от первобытного, как во взрослом детского. Юха в современном башкирском языке обозначает лицемерного человека, притворщика; убыр – обжору; аждаха – изверга, злодея. "Албасты басыу" говорят о мучительном сновидении. Представления древних о Космосе и Хаосе до сих пор не отпускают нас. "Если рассыпались бусы - к несчастью"- говорят в народе. Если рассыпаются бусы – твои звезды, твой мир рассыпается, ломается. Разрушается Космос и превращается в Хаос… А чтобы определенный порядок не нарушался, чтобы бусины не рассыпались, их стали нанизывать на нитку. До сих пор существует в нас страх перед неизвестностью и любовь к стабильности и определенности. До сих пор мы любим день и боимся ночи, полной тайны: "И бездна нам обнажена Со всеми страхами и мглами, И нет преград меж ней и нами – Вот почему нам ночь страшна…" (48). Конечно же, мы, современные люди, в отличие от древних, вкладываем в понятия Космос и Хаос немного другой смысл. Но все же принцип противостояния Космоса и Хаоса, возникновения Космоса из Хаоса и обращения Космоса в Хаос проходит через всю нашу жизнь. Зачиная, создавая, обустраивая, человек превращает Хаос в Порядок; разрушая, разбирая, наоборот: порядок в Хаос. Вокруг каждого, в каждом "свой мир", свое восприятие окружающего, своя интерпретация мира. Творя "свой мир", человек делает его отличным от окружающего, согласно своей личности. У одних "свой мир" беден, у других богат; у одних более хаотичен, у других более космичен. Образец же, некий абсолют – настоящий мир, создание Богов в своей первозданной порядочности, с еще не попранными законами, абсолютными истинами. Абсолют, образно выражаясь, душа центра мира. Чтобы постичь Абсолют, надо следовать правилам Космоса, познав Хаос. Между Абсолютом и Хаосом лежат "свои миры" людей. Ближе к 208
Абсолюту – более космические, а значит, нравственные, дальше от него - более хаотичные, безнравственные, плавно переходящие в Хаос. И опять же, борьба между Космосом и Хаосом за влияние, территорию происходит в душах людей. "И вечна в нас борьба добра и зла. Мир – это благоухающий сад, А существа, живущие там, Подобны растениям и цветам. Одни тот сад засоряют собою, Другие растут, восхищая красою… То, что на земле остается, Чем все лучшее создается, Сада краса и благоухание – Это добро и благодеяние. В огне не сгорит – благодеяние, В воде не утонет благодеяние, До неба возвысится – благодеяние, Останется в памяти – благодеяние, Оно – голова всех дел, Для всех живущих на свете людей Пребудет как мира высший удел" (49). Башкирское мифологическое мировоззрение развивалось в русле общечеловеческих ценностей. В нем присутствуют все основные черты духовной жизни людей данного уровня социального развития. И оно потенциально содержит те же возможности, которые были, например, в древнекитайской, древнеиндийской или древнегреческой мифологии. Если бы в результате каких-то природных или социальных катаклизмов культура этих народов пересеклась в глубокой древности, то через несколько столетий из духовной жизни других народов, например, башкир, которые набирали в это время силу на ойкумене, возникли бы те же ценности, получились бы те же результаты. Все обошлось благополучно, и подстраховка истории не пригодилась. И народы, стартовавшие более медленными темпами, различными способами оказались втянуты в исторический процесс в русле передовых народов. Такой внешний и часто насильственный прогресс не обязательно оценивать как нечто негативное, ибо сохраненная сила народов "догоняющих культур" может оказаться зарезервированной историей для более поздних времен и для исторически более прогрессивных целей. Это гипотеза говорит в пользу бережного отношения к "малым народам", социальный потенциал которых должен быть сохранен подобно тому, как
209
экологи стремятся сохранить генотип вымирающих растений и животных. Ибо их историческое предназначение и ценность на сегодня до конца неведомо. Вероятно, настает пора говорить уже не только об "экологии человека", но и об "экологии народов", которые в результате техногенного развития могут исчезнуть с исторической арены. И их потеря для будущего человечества может оказаться трагической потерей самого жизненно-необходимого звена.
1. Разумеется, функции мифа только перечисленными не ограничиваются. Но специальный вопрос о мировоззренческой, методологической, аксеологической, регулятивной, коммуникативной и других функциях мифа мы выносим за пределы данной статьи. 2. Татар мифлары. Казан. 1999. Т.2. С.188.
3. Котов В. Древность эпоса "Урал-батыр" // Ватандаш. 1997. № 8. С.173. 4. Мифы народов мира. Энциклопедия / Гл. ред. С.А.Токарев. М., 1992. Т. 2. С.579.
5. Хазиев В.С. Философское понятие истины // Автореф. дисс. на соискание уч. степени док. филос. наук. Уфа. 1994. С. 6-7. В диссертации дана рационалистическая трактовка категории "хаос". 6. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.141. 7. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.167. 8. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.141. 9. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.174. 10. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.123. 11. Хазиев В.С. Философское понятие истины // Автореф. дисс. на соискание уч. степени док. филос. наук. Уфа. 1994. С. 18. 12. Мифы народов мира. Энциклопедия / Гл. ред. С.А.Токарев. М., 1992. Т. 2. С.582.
13. См. Башкирское народное творчество. Т.2. Предания и легенды. Уфа. 1987.
14. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека / Пер. с англ. Т. Толстой. СПб. 2000. С.24. 15. Башкирское народное творчество. Т.3. Богатырские сказки. Уфа. 1988. С. 87. 16. Башкирское народное творчество. Т.3. Богатырские сказки. Уфа. 1988. С. 39. 17. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.48. 18. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.46. 19. Герберт Ф. Бог-император Дюны. Роман / Пер. с англ. П.Вязникова. М., 2000. С.325. 20. См. Абдуллин А.Р. Культура и символ: (На примере анализа древних 210
эпических памятников-сказаний башкирского народа) / Академия наук РБ. Отделение соц. наук. Уфа. "Гилем". 1999. 21. См.
Давлеткулов А.Х.
Проблемы художественно-эстетического осмысления истории этноса в башкирском эпосе: Опыт социально- философского анализа. Уфа. БГПИ. 1998. 22. См. Хазиев В.С. Гуманизм евразийской идеи и практики // Евразийское сознание: формирование мировоззренческой парадигмы в образовательном пространстве современной России. Материалы Круглого стола. Часть 1. Уфа. 2002.
23. Асов А.И. Славянские боги и рождение Руси. М., 2000. С.418. 24. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.95. 25. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.57. 26. См.
Давлеткулов А.Х.
Проблемы художественно-эстетического осмысления истории этноса в башкирском эпосе: Опыт социально- философского анализа. Уфа. БГПИ. 1998. 27. Башкирское народное творчество. Т.7. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Уфа. 1993. С.9. 28. Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. Уфа. 2000. С.35. 29. Мифы народов мира. Энциклопедия / Гл. ред. С.А.Токарев. М., 1992. Т.1. С.240.
30. Башкирское народное творчество. Т.3. Богатырские сказки. Уфа. 1988. С.43.
31. Башкирское народное творчество. Т.7. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Уфа. 1993. С.329. 32. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.36. 33. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.35. 34. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.37. 35. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.124. 36. Асов А.И. Славянские боги и рождение Руси. М., 2000. С.398. 37. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.83. 38. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.54. 39. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека / Пер. с анг. Т. Толстой. СПб., 2000. С. 37. 40. Котов В. Древность эпоса "Урал-батыр" // Ватандаш. 1997. №8. С.173. 41. Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Д. Семейный быт башкир XIX-XX веков. М., 1997. С.89. 42. Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Д. Семейный быт башкир XIX-XX веков. М., 1997. С.89. 43. Башкирское народное творчество. Т. 7. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Уфа. 1993. С.328. 44. См. Башкирское народное творчество. Т. 7. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Уфа. 1993. С.329.
211
45. Башкирское народное творчество. Т.7. Пословицы, поговорки, приметы, загадки. Уфа. 1993. С.15. 46. Очерки по культуре народов Башкортостана. Учебное пособие по курсу "История, культура и литература Башкортостана / Сост. Бенин В.Л. Уфа. 1994. С.52. 47. Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. М-Л., 1955. С.323-324. 48. Тютчев Ф.И. Стихи. Уфа. 1989. С.82. 49. Башкирское народное творчество. Т.1. Эпос. Уфа. 1987. С.124-125.
RECEPTION OF PLATO AND NEOPLATONISM INTO THE GEORGIAN INTELLECTUAL AREA
Since the 12th century it has become a tradition amongst the Georgian philosophers to study the works of Plato, a famous Greek philosopher. Translations and commentaries on the texts of Plato and the Neo-Platonists, the analysis of individual aspects of their writings have contributed to the rising interest towards the studies of Plato and the Neo-Platonists amongst the individuals interested in philosophy. Studies of Platonic works were initiated by Joane Petritsi in the 12th century in Georgia. Joane Petritsi was the Georgian Philosopher living in 11th-12th centuries. There is very little information about his life and works that we are aware of. We know that he received education in Constantinople and Michael Psellos and John Italos were his teachers. Petritsi‘s philosophic legacy is comprised of the work titled ―Commentaries of Platonic philosophy and Proclus Diadochus‖(5. 1940) and translations of philosophic texts. Georgian translations of two treatise by Aristotle (The Topics and Definitions) are also attributed to Joane Petritsi (this information about Joane Petritsi translating and providing commentaries on the writings by Aristotle - ―The Topics‖ and ―On Interpretation‖ can indeed by true if we acknowledge the fact that Joane Petritsi shared the standpoints of those philosophers originating from Platonism and Aristotelism and often times utilized the above works); (5. 1940) ―On the Nature of Man‖ by Nemesius of Emesa and ―Elements of Theology‖ by Proclus. The Georgian translation of the philosophic treatise by the Neoplatonic Proclus authored by Joane Petritsi is considered to be one of the first translations of the work throughout the whole world. ―We will not 212
exaggerate if we state that original and detailed commentaries made by Joane Petritsi in relation to ―the Elements of Theology‖ of Proclus, the Platonist from the Athens, are far the most detailed, interesting, ―Procletic‖ and laconic amongst the other interpretations of Proclus philosophy (in any of the epochs and languages) (1. 2008). Joane Petritsi in his works references Plato as well as many other Greek philosophers and thinkers. We can easily state that after Proclus Plato has been the most interesting philosopher for the Georgian theorists. Researchers of Joane Petritsi‘s philosophy point out that the interpretation of Plato‘s texts is directly correlated with the Neoplatonic understanding of Plato. To be more concrete, we find Plato‘s standpoints as understood and interpreted by Proclus in the writings of Joane Petritsi. One can find linkages with Plato‘s dialogues such as ―Timaeus‖, Republic‖, ―Sophist‖, ―Parmenides‖, ―Phaedrus‖, ―Symposium‖, etc. in them. Apart from many similar terms utilized in these texts (Kindliness, kindness, a true word, an honor and power, etc.) one can also find content wise linkages between the texts by Plato and Petritsi. In the epilogue provided in ―Commentaries‖ by Petritsi the word ―adoration‖ undeniably carries the connotation of an erotic love (Eros). ―The God has created love (amongst humans) for two reasons: to love one another and reach the God through this feeling; as a result of loving attain eternity in the finite world―(5:A232b. 1940). For comparison please see an excerpt from Plato‘s ―Symposium‖ below: ―if you believe that love is by its nature directed towards that thing which we have agreed upon many times, you should not be surprised. For in the animal world and among humans the same explanation applies, that mortal nature seeks as far as it can to exist for ever and to be immortal. But the only way it can achieve this is by continual generation, the process by which it always leaves behind another new thing to replace the old‖ (6:207 d. 2008). It is important to note that ―adoration‖ in the works of Petritsi is linked to blending with the kindness or craving for kindness. Everything in this world craves for either kindness or its reflection. This adoration is enhanced by the kindness itself and nothing more. Kindness is superior to beauty, the beauty that everybody is in love with. Hence, through the love of beauty every human being craves for the kindness that is given from above. Love gives birth to the desire to learn even though the nature of the love object or the Superior cannot be learned/deciphered. One of the strengths of Joane Petritsi, as a philosopher and translator, is that he cites the statements of the Antique Period thinkers in an accurate
213
manner. It is, therefore, easy to identify essential and stylistic resemblances and this makes the work particularly interesting to research. The works of Joane Petritsi allow us to conclude that the goal of the Georgian philosopher is to provide commentaries on and recount the works of the antique thinkers in a laconic manner rather than doing their mere translation. This once again showcases the fact that Joane Petritsi had a thorough understanding of antique texts, he internalized the language and the style of the antique philosophy and had a comprehensive knowledge of antique philosophy. In the 1920s Georgian academics started to study Plato‘s philosophy intensely. In 1925 Sergi Danelia published books titled ―Antique Philosophy up until Socrates‖ and ―Philosophy by Xenophon of Colophon‖. In 1930 ―Philosophy of Socrates‖ was also released. It is common knowledge that Socrates did not write anything. Researchers inspect his philosophic viewpoints based on the works of his disciples: Xenophon, Plato and Aristotle, etc. It has already been noted that the antique philosophy is the key focus of the studies published by Sergi Danelia. Despite the variety of work spheres (pedagogy, history of literature, linguistics, philosophy, translation) and despite the fact that Sergi Danelia has left an impressive legacy in each of the above mentioned he is first and foremost a historian of philosophy, namely, a historian of the Greek philosophy. Apart from being well knowledgeable about the Greek philosophy he was also a classical philologist. This enabled him to review the works on the Greek philosophy authored by the European scholars and assess their correspondence with the original sources. Sergi Danelia truly admired the Greek classical culture in general and the Greek philosophy in particular. The Georgian philosopher shares a widely held idea that philosophy was first started and further flourished in Ancient Greece. An entire philosophy created afterwards was a mere elaboration of the questions and issues posed by the ancient Greeks. Therefore, his focus is on the analysis of the Greek culture and its opposition to the oriental culture. In his view, all the good in the history of the mankind originates from the antique times. Sergi Danelia perceives the history of philosophy as a linear route of progression characterized with posing and answering questions. Without the above progression the history of philosophy would be deprived of any meaning. Each philosophical system, if it is historical by definition and not only because of its attachment to the past, determines the next step in the philosophical thinking and is of importance these days as well. Drawing a
214
unified picture of this progression is an extremely difficult task that each researcher faces. Sergi Danelia shares Hegel‘s idea of the history of philosophy as a dialectical process; that is also the development of his philosophy and in this dialectical process participate those who deserve the title of genuine philosophers and their philosophical insights contribute to the history of philosophy. Like Hegel, Sergi Danelia did not perceive the history of philosophy as a process of changing various philosophical ideas. The history of philosophy is a picture of a gradual progression of researching the truth where it is of great importance that one answers as well as poses/identifies a question. It is important that philosophers analyze and research this progressive process. During his lifetime Sergi Danelia strived to find interconnections in the development of history of philosophy. As he once stated he strived to decipher ―logical linkages that unites theories of various thinkers‖. This is the pursuit of internal uniformities of philosophy development without which there is no development. A spiritual life no matter how much it depends on the material one has its own regularity. Sergi Danelia analyzes the development of philosophy not only because this leads towards modern philosophy but also because this way we discover the genuine truth. There is no philosophical theory without the history. Likewise, there is no history of philosophy without the theory. Therefore, Sergi Danelia, while researching the history of philosophy, as Hegel would state it, aimed to ―actually move into this whole science‖. The works of S. Tsereteli are characterized with a differentiated approach towards the philosophers of the past. He was by nature a problemist and an Aporetik. He perceived a development of philosophy as the process of comprehending and identifying novel difficulties. As for the resolution of problems he believed that this was impossible as well as an attainment of the absolute truth. He perceived philosophical questions as being eternal. S. Tsereteli believes that the discovery of a new difficulty or a problem, that, at the first glance, might seem like to separate a human being from the sought truth, is actually a way to get close to the truth, to realize its true nature and the ways of its attainment. Prior to talking about the philosophical works of Plato, S. Tsereteli recounts the fragments from the lives of Athenian philosophers in great detail. Prior to starting the analysis of Plato‘s key question, S. Tsereteli states, that ―In my view, a thorough study of Plato‘s philosophy should be conductedin light of its historical development and by means of the critical analysis of Plato‘s dialogues‖ (10. 1973). He also points out that when developing a short course about the antique philosophy it is nearlyan impossible task to
215
teach about Plato‘s philosophy in light of a single dialogue. Hence, S. Tsereteli attempts to highlight each question or an issue in as much detail as possible. S. Tsereteli recommends to start the studies of Plato‘s philosophy with the analysis of the theory of knowledge and cognition. Theory of cognition is something that recurs in the studies and analysis of various aspects of Plato‘s philosophy. ―To Plato, philosophy is the cognitive love of essence, this is longing towards perfection, and philosophy is a quest, the purpose of which is to attain an absolute knowledge. The method of attaining the truth is dialectics‖ (10:255. 1973). In the textbook Plato‘s philosophy is presented in several chapters. In the first chapter the author discusses an issue of knowledge through the analysis of ―Theaetetus‖, one of the difficult dialogues by Plato. In this chapter the author, seeking to attain more clarification when it comes to the issue of knowledge, highlights the perception, a true judgement and a true judgement with an account. An issue of knowledge is closely linked with the possibility of cognition. This is already the second chapter which S. Tsereteli starts by presenting the theory of memory. Like the first chapter, here again the philosophical question is examined in an interesting manner i.e. through the analysis of Plato‘s dialogues (Meno, Phaedo, Phaedrus, Republic). The key concept when analyzing the cognitive theory is the issue of the sameness. The Georgian philosopher discusses the concept of the soul (psyche) in greater detail. The other important issue presented in light of the dialogue ―Sophist‖ is the problem of the essence. The latter encompasses discussions over mobility and immobility, difference and sameness, knowledge and cognition as presented in the works of the Greek philosopher. S. Tsereteli believes that the philosophy of Plato is characterized with the thorough and comprehensive analysis of the cognitive theory. As stated by the author, the textbook presents the problem of one and many through the analysis of ―Parmenides‖, the most difficult dialogue of Plato. This is followed by the discussion over the theory of ideas. In order to define the idea S. Tsereteli needs the concept of the soul. Hence, he discusses the theory of ideas through coming out of ―Phaedo‖. He also defines the meaning and the essence of philosophy, difference between the soul and the body and the likeness of the soul to the idea. S. Tsereteli further elaborates on the discussions over the questions concerning the theories of cognition. In order to convey Plato‘s system meticulously, the Georgian philosopher further highlights the following issues in an interesting manner: a) unified basis for the essence and the opinion; b) the theory of numbers; c) stages of cognition and essence; d) Eros; e) dialectics. S. Tsereteli pays a attention to Plato‘s cosmology and ethics as well. As per
216
the Georgian philosopher, Plato‘s ethics is an ultimate kindness (this kind of approach towards the idea of kindness is common in the studies of Plato not only in Georgia but in Europe as well) realized through the deeds of an individual and through the common good. Analysis of the kindness realized through the deeds of an individual is at the same time an analysis of the theory of virtues. ―Plato preaches about the life full of virtues both in ―Philebus‖ and ―Laws‖; like health being the virtue of the body, the virtue is also the health of the soul‖ (10:369. 1973). Since the virtue is the ultimate value of our lives, the theory of virtues turns naturally into the theory about the state. The chapter presents the dialogue ―Republic‖ in great detail. It is being analyzed chapter by chapter and this gives a reader interested in Plato‘s ―Republic‖ a good understanding of the content of the dialogue. In the chapter concerning ―Republic‖ S. Tsereteli puts forward the questions referring to justice, an issue of upbringing, the statesmen, social classes, etc. As a conclusion, S. Tsereteli cites the following excerpt from ―The Republic‖: ―The republic is an only means of virtue ruling over the earth (490e, etc.). Hence, the goal of the republic is the virtue and at the same time – the happiness of the citizens‖ (10:377. 1973). According to S. Tsereteli, Plato‘s idea of the republic as presented in the dialogue ―the Republic‖ is his first project aiming to understand a perfect state, his second project is highlighted in the dialogue titled ―Laws‖. The last phase of highlighting the philosophical system of Plato is an introduction of esthetic viewpoints of the philosopher. S. Tsereteli discusses theories of Platonic beauty and arts through the analysis of ―Symposium‖, ―Timaeus‖, and other dialogues. The author discusses the concepts of beauty, love, imitation, harmony, size, longing and arts mainly within the context of esthetics (Notably the concept of beauty is not defined as a mere category of esthetics in the modern studies of Plato‘s philosophy. It is more related to the meaning of epistemology and ontology). The author also talks about the poet and the essence of arts they create. As arts is the realization of the idea of beauty (beauty is the same as the virtue) it (arts) is closely related to knowledge. S. Tsereteli truly believed in his own viewpoints and philosophical perspectives. This enabled him to be objective when discussing the works of various thinkers from the past. He was objective because he believed in and argued rigorously that the past, as the best accomplishment directly or indirectly, was the best preface, a preparation to and the justification of his own principles. S. Tsereteli, as the historian of philosophy, as a rule would present a great thinker, whether be it Plato or Aristotle, in their full greatness, he would surprise readers and listeners with the depth of philosophic works first and refer to their flaws afterwards.
217
Logos in the works of S. Tsereteli was defined as validation which is a reflection in the final account. However, a validation, to his mind, was all- inclusive in a sense that an argumentative reasoning has no principle boundaries. According to Mary Chelidze, foundations of fundamental sciences were developed alongside the process of posing and researching the philosophical problems within the environs of the cultural and historical reality of the ancient Greece. Studies of the beginnings of the science poses the following dilemma: The beginning of the science means that it hasan established structure, a pre- developed system of concepts and certain characteristics even without any prior deliberate reflection. This dilemma points at the possibility that the science may have two key periods of development: the first period: one started researching an object of the science in the form of expressing viewpoints and ideas in an unsystematic way: the second period: the object of research is enhanced on the basis of conceptual system and the science is defined as the system of concepts. The ancient Greece played a major role in the history of science development; however, the Ancient Greece did not yet have the right scientific level in its modern sense. Perfection of sciences was done gradually, step by step and the foundation for the attainment of key characteristics of the science was created with the goal to outline their true scientific form. According to M. Chelidze, the science of logic and geometry attained its full perfection alongside the development of antique philosophy. However, in the modern studies of Plato‘s works this very idea has completely been neglected. Through researching the characteristics of history and the related study of phenomenon of time as presented in the works of Plato and Aristotle, the two classics of philosophy, M. Chelidze argues that Plato laid a foundation for the history of philosophy in the ancient Greece while Aristotle further built on and actually started the history of philosophy. Studies of Plato‘s philosophy making part of the textbook encompass the topics such as Plato and the science of the history of philosophy, Platonic perception of time and an unwritten philosophy of Plato. At the same time, the studies shed some light on the viewpoints of philosophers preceding Plato.
It is indeed a great accomplishment to define the most significant philosophical concepts of Plato‘s philosophy and do a linguistic and stylistic analysis of his dialogues. It is even of equal significance to
218
translate the dialogues of the great philosopher. Prof. Bachana Bregvadze is an only person in Georgia who has done quality translations of Plato‘s dialogues into Georgian. Not only does Bachana Bregvadze flawlessly translate the dialogues by Plato from ancient Greek into Georgian but he also provides thorough and interesting forewords and commentaries to the translated works. ―Earlier dialogues‖ published in 1997 are important in many ways; it includes 10 dialogues and each dialogue has a foreword highlighting the historical context of the specific dialogue and their content- related information. Bachana Bregvadze can be attributed to the list of those professors who have done a great deal to provide a reader with the comprehensive information on Plato‘s life and works. Bachana Bregvadze does analysis of dialogues to decide on their authenticity and chronology. In addition, the translator presents the reader with the philosophical essays on the important topics e.g. the critique of Platonic ideas by Aristotle, conceptual, principal world of ―Timaeus‖, a problem of the Great Triad (comprising the dialectical unity of Demiurgos, material and sensuous-concrete world), an idea of justice, infinity of divine wisdom, atomistic conception, an idea of kindness, interrelation of one and many, interconnectedness of species, etc. One should mention a thorough study accompanying the dialogue titled ―Timaeus‖ published in 1994. In the study Bachana Bregvadze highlights some of the aspects of philosophical systems developed by Plato‘s predecessors. Viewpoints of Plato‘s predecessors towards the Universe are important because they help the reader better understand ―Timaeus‖. However, it is not enough to understand these philosophical systems in order to fully comprehend the dialogue. In order to fully decipher the meaning behind the dialogue one needs to understand math and astronomy, medicine and biology. Since the dialogue refers a lot to the anatomy of bodily organs, physiology, breathing, digestion and blood circulation processes, Bachana Bregvadze finds it necessary to give us some information about the history of medical schools dating back to VI-V BC. He highlights discoveries in mathematics and the evolution of astronomical viewpoints of Plato‘s predecessors and his contemporary intellectuals thoroughly and interestingly. In the foreword of ―Timaeus‖ the author attempts to draw a parallel between the parties of the great triad: ―Poros is the same as Demiurgos, Penia – Material while the nature giving birth to Eros …is nothing else but the material world linked with the nature‖ (8: 118. 1994). In the end, we should also refer to the Georgian translation of the dialogue ―Symposium‖. It seems like Prof. Bachana Bregvadze abstains from
219
providing studies and foreword deliberately. He includes a short wording in the end: ―…I will cut it short. This wise and kind book will introduce itself to the reader without the need of help from others‖ (7:6. 1964). Many critics consider the dialogue titled ―Symposium‖ to be a masterpiece of the Athenian philosopher. From the literary perspective it is written in a beautiful style and reads easily. This beauty can be partially attributed to the key theme of the dialogue - definition of the idea of love. The dialogue has a wonderful Georgian translation. We can claim freely that in Georgia the dialogue ―Symposium‖ is the most popular work by Plato as well. We should also note that an only translation done in 1964 is available for the Georgian reader. The dialogues translated by Bachana Bregvadze are as follows: Symposium, Phaedo, Hippias Major, Meno, Critias, Meno, Parmenides, the Republic, Ion, Epigrams by Plato, etc. Translating the philosophical works of Plato aimed to familiarize the Georgian readers with these works and also to create and develop the Georgian philosophical language. In his book titled ―The Antique Philosophy‖ Guram Tevzadze starts an analysis of the works by Plato with the short biographical information. In light of the facts provided by Dionysus of Laerts G. Tevzadze states that Plato is the founding father of dialectics as Thales is the founder of Natural Philosophy and Socrates is the founder of the philosophy of morals. G. Tevzadze also discusses an issue of periodization of Plato‘s works. ―Plato‘s works can be classified as follows: 1. Socratic Period – we don‘t yet have the theory of ideas and the goal is to define the general as a concept (Apology, Crito, Protagoras, etc.); 2. Transitional Period when the key principles of Plato‘s idealism form gradually (Gorgias, Meno, Euthidemus, etc.); 3. Fruition Period when there is a well-formed idealistic rational system (the Symposium, Phaedrus, Books II and XI of the Republic, Timaeus, Philebus, etc.) and we have widely recognized super-rational mystical views as the superior outcome. In ―the Symposium‖ Diotima suggests to Socrates to look at the beauty without discussing the concept and an idea of it (since it is impossible to compare it with anything) 4. The content of the self- criticism period is presented with the discussions around ―Parmenides‖ and ―Sophist‖. Plato once again rethinks his approaches, weighs cautiously the limitations of his systems and thinks that these can be explained by the setbacks of human cognition in general and this is the justification of the system. With this viewpoint he writes further i.e. later period works in which the mysticism is strengthened and some of the proclamations from the fruition period are denied (―The Laws‖, ―Letters‖: VI, VII, VIII, etc.) (9:80. 1995).
220
After having reviewed the chronology of Plato‘s works it is natural that one should also pose a question about ―the unwritten philosophy‖ of the Athenian philosopher. Based on the reviews of H. J. Kraemer and K. Geiser‘s works, G. Tevzadze writes that the researchers of Plato have revived an idea of Plato‘s writings being of esoteric and exoteric nature. G. Tevzadze strengthens his statement with the viewpoints of G. Martin, who based on the seventh letter by Plato, claims that Plato found it impossible to express his ideas either in writing or orally and those ideas unexpressed by Plato cannot be articulated by either Kramer or Geiser after 24 centuries. According to G. Tevzadze, these studies have left a positive trace anyways since in the process of research vague excerpts and the text of Plato‘s works have been made clearer. G. Tevzadze presents a specific system for recounting and understanding the works by Plato. First of all, he reviews the theory of knowledge and explains it from the standpoint of Sophists‘ philosophy. In light of the dialogue ―Theaetetus‖ he also differentiates between the genuine existence and a bodily being. ―To Plato the genuine existence is the bodiless idea that can only be reached with the mind while the things existing for senses are its reflections or emulations‖ (9:81. 1995). As Plato writes in ―Theaetetus‖, the foundation of philosophy is an amazement. Hence, according to G. Tevzadze, a philosopher should seek problems that are unanticipated by others. A philosopher should seek and study the power, the possibility of knowledge. Therefore, we should draw a line between the knowledge and the experience. When reviewing a concept of knowledge in Plato‘s philosophy one should also analyze the theory of memory which, in its turn, is linked with the study of the soul. In Plato‘s works, the soul is a phenomenon that has an ability of cognition. One can perceive ideas that are sensuous entities. After the analysis of theories of knowledge and ideas, our attention is drawn to the cosmology as perceived by Plato. Plato expressed his understanding of how the world was created in the dialogue titled ―Timaeus‖. Demiurgos creates the cosmos and by doing so he also creates time. As g. Tevzadze explains ―Plato‘s perception of the human soul links his cosmology with virtues. The human soul, along with the body containing it, is comprised of three parts: the mind, the will and the desire‖ (9:86. 1995). G. Tevzadze reviews the theory of virtues in Plato‘s philosophy in light of the dialogues ―The Republic‖, ―Philebus‖ and ―The Laws‖. The key thesis here is as follows: ―there is no moral deed without knowing it‖ (9:86. 1995). In order for the virtues to be prevalent a republic/state should be formed. The author of the book in light of the dialogue ―the Republic‖ reviews the various forms of governance and
221
describes a model of the state that is perceived as ideal by Plato. G. Tevzadze also shares the viewpoints of B. Russell, K. Popper and A. Losev regarding the theory of the state of the Greek philosopher. As a conclusion, G. Tevzadze states that ―Plato like Socrates tried to give value to human being for the knowledge of the super sensory but his rationalism was not enough to construct the system and he referred to myths. The moment of irrationalism was gradually strengthening in is works. Dialectics would be replaced by the Pythagorean mysticism of numbers. Plato forgot the sober principle of Socrates that a human being can only get close to the truth and kindness‖ (9:88. 1995). In the study of Plato by Nino Dolidze – main Linguistic Trends in Ancient Philosophy and Plato‘s ―Cratylus‖ – the author strives to describe an artistic style of Plato‘s writing in light of its key characteristics. In this same study there is a great emphasis on defining importance of the myth in Plato‘s philosophy. A naturalistic theory on the creation of languages stems from the works of Heraclites. However, one should not assume that influence of Heraclites‘s works or traces of his teachings in Plato‘s philosophy cannot be understood as a mere copying or sharing any single theory of idea by Heraclites. His influence is tangible in Plato‘s entire philosophy particularly when Plato discusses an idea of a language as a tool for cognition, as a means for the self-expression of a philosopher. Plato‘s works have often served as a foundation for multiple philosophical and theological schools. It should be noted though that an interpretation of his works changed oftentimes and has still been changing since the ancient times up until now. According to the scientists, the reason for this type of variety has often been indicated in the scientific literature –unlike other philosophers, Plato does not present his teachings in a systemic way, and neither does he provide exact terminology. His philosophy is presented to a reader through the creation of artistic characters and myths‖. Those concepts, considered to be the key terms in the philosophy of Plato by Aristotle and the Neo-Platonists, are utilized in his dialogues with different connotations. The same concepts oftentimes have contradictory meanings while one and the same happening can be expressed by various concepts‖ (3:98. 1998). This type of a terminological variety enables a reader to rethink Plato‘s philosophy in various ways. N. Dolidze thinks that Plato starts an entirely new stage in antique philosophy; that he is a writer rather than being a scrupulous scientist. In dialogues Plato elaborates on theories that in their very essence are systematized and precise and are brought to the reader in the form of artistic characters. This is, by all means,
222
not a mere coincidence. It is also impossible to believe that Plato did not fully understand his own philosophy and he would be unable to develop it in the form of a philosophical system. In light of the dialogue ―Cratylus‖ N. Dolidze strives to determine an ideological basis that defines some of the aspects of Plato‘s language and philosophy. As a conclusion she states: ―Plato‘s viewpoints about language are expressed through discussions and philosophical argumentation in the dialogue. This is also done by means of specific structural tweaks and stylistic means. We believe that Plato does not support any of the theories regarding the creation of a language. He presents the language as a unique phenomenon that unites the truth as well as the tools for understanding this truth. Its understanding through can be made possible not through the direct reasoning but rather through the expression of a difficult internal nature of a word, through the linguistic game, vague metaphorical forms and the retention of unity of contradictory concepts and their individualism‖. (3:125. 1998). In 2011 ―Meridiani‖, a publishing house, released a book authored by Georgian and German researchers and titled ―Classicists of the Philosophy of Freedom, From Plato to Heidegger.‖ The book presents a philosophical development of the idea of freedom where various aspects of the philosophical idea of freedom concur. An idea of freedom in Plato‘s works starts with the discussions around cognition. A human cognition is achieved by a person‘s psyche. A human psyche has moral traits. This is why a human being is just and kind. ―Perception of the idea of kindness is possible with the superior part of psyche. This condition in a social structure can only be attained by philosophical kings i.e. those rulers who could understand an idea of justice the most and, hence, an idea of knowledge as well. Therefore, they should be the ones to rule the state. In this kind of just state everybody should do their job and do it perfectly. They, as free human beings, should rule with their superior part of psyche over the inferiors so that the latter do not stay away from the genuine and free life i.e. Philosopher kings should govern the rest of the social classes so that they do not deny the principles of justice and are enabled to overcome their inferior longings that if strengthened could potentially led them astray and become unjust‖(2. 2011). The study titled ―Eros as a foundation for the Philosophical Cognition and the Way to Justice‖ aims to create a modern western-type research in the Georgian academic space that would showcase not only the historic significance of Plato but his works‘ relevance to modernity as well. The study shows the impact of Plato and Platonism on the Renaissance
223
philosophy, particularly, on the works of Marsilio Ficino who, in his turn, had a great influence on European Reformist and Enlightenment ideas (4. 2013). Studies as highlighted in this article enable us to state that the Georgian national philosophy was guided by the interest towards the philosophy of Plato and developed through the studies of his works throughout centuries. Bibliographie: 1. Aleksidze Lela, Joane Petritsi and Antique Philosophy, Tbilisi State University Publishing, 2008 2. Beriashvili Mamuka, Plato, and Compilation: Classicists of the Philosophy of Freedom, from Plato to Heidegger, Editors: Mamuka Beriashvili, Udo Reinold Yek, Berkhard Moisish, Tbilisi, Meridiani, 2011 3. Dolidze Nino, Main Linguistic Trends in Antique Philosophy and Plato‘s ―Cratylus‖ Editor: Rismag Gordeziani, Logos, Tbilisi, 1998 4. Lashkhia Maka, Dissertation titled ―Eros as the basis for philosophical Cognition and a
to Justice.‖ 2013 https://iliauni.edu.ge/uploads/other/1/1451.pdf 5. Petritsi Joane, ―Commentaries of Platonic philosophy and Proclus Diadochus‖(Works, Volume I, the text in Georgian was published with the dictionary and research study by Simon Kaukhchishvili, an introduction by Mose Gogiberidze, Tbilisi, 1940) 6. Plato, ―Symposium‖, Translated by M.C. Howatson, Cambridge University Press, 2008 7. Plato, Symposium, Translation, foreword and comments by Bachana Bregvadze, Publishing house ―the Soviet Georgia‖, Tbilisi, 1964 8. Plato, Timaios, translated by Bachana Bregvadze, foreword and comments done by Bachana Bregvadze, publishing house ―Irmisa‖, Tbilisi, 1994 9. Tevzadze Guram, Antique Philosophy, Science, Tbilisi, 1995 10. Tsereteli Savle, Essays in the History of Philosophy, Part I, Antique Philosophy, Tbilisi State University Publishing, Tbilisi, 1973
МЕРАБ МАМАРДАШВИЛИ О РУССКОЙ ФИЛОСОФСКОЙ ШКОЛЕ
Имя известного грузинского философа, Мераба Мамардашвили (1930- 1990) тесно связано с русской культурой. Этот факт имеет объективную основу: большую часть своей жизни философ провел в 224
России; высшее образование получил в Москве (1949-1954) 1 ; Его
рабочим языком, главным образом, был русский язык. Самые успешные ученики и интерпретаторы Мамардашвили, в основном, русскоязычные авторы. История рецепции его научного наследия, по большему счету, связана с современной русской философской школой. Среди авторов статей о Мамардашвили, опубликованных в обзорной литературе на европейских языках, превалируют российские ученые. Еще более важным является тот факт, что до сегодняшнего дня, именно русские друзья и ценители Мамардашвили интенсивно заботятся о расшифровке и издании его лекционных курсов и публичных выступлений. Отношение самого Мамардашвили к Русской философской школе и к той тематике, которая разрабатывалась этой школой во второй половине XIX века и в начале XX века, неоднозначна. Позиция Мамардашвили по этому
вопросу отличается некой амбивалентностью. Поэтому, будет небезынтересным, если еще раз вспомнить и проанализировать его взгляды и высказывания о русской философии. Изначально следует отметить, что согласно Мамардашвили, градирование философии по национальному признаку является весьма подозрительным предприятием. Он избегает термина «русская философия», так как для него существовала лишь европейская философия, берущая свое начало от греков и всякая конкретизация по национальному признаку (например, «французская», «немецкая», «русская» и т.д.) являлась намеком на определенную форму, в которой выразился культурный дух этой нации. Возможно, русская форма философии нам о чѐм-то говорит, но это только дело личного вкуса, потому что, на самом деле, мы говорим, в общем-то, о европейском мышлении. Сам Мамардашвили никогда не скрывал, что более близкой для него была французская версия философского мышления. В одном из интервью Мамардашвили заявлял, что «философия в России либо вовсе не существовала, либо возникла лишь в конце 19 – начале 20 века» (1, с.45) и, к несчастью, развитие этого едва
1 Сам Мамардашвили подчеркивает, что, приехав в московский университет в поисках «мудрости», он не нашѐл там ничего, так как, в те времена, не было никого, чьи лекции можно было бы слушать. В Советском Союзе уже была учреждена философия, которая в действительности была элементом идеологического аппарата государства и не имела ничего общего с актом истинного мышления. (ср.: 1, с. 45-46).
225
зародившегося феномена было прервано искусственным образом, после того, как в Советском Союзе сформировалась философия, которая в действительности являлась лишь частью идеологического аппарата государства. Стоит отметить, что Мамардашвили изначально отрицает распространѐнное среди историков русской философии мнение о том, что в течении долгого времени, в условии отсутствии оригинальной философской мысли в России, эту функцию якобы брала на себя русская литература. Мамардашвили считает, что начало русской оригинальной философии не стоит искать в русской литературе, ибо русская литература (кроме некоторых элементов в творчестве Н. Гоголя, Ф. Достоевского и Л. Толстого) старалась быть социальной совестью русского общества и боролась за социальную справедливость. А такого рода литература, в традиционном смысле, не могла стать философией, так как, по мнению Мамардашвили, в этом случае, для философии не остается места (ср.: 1,с.44). Существование философских элементов возможно только в чистом искусстве, принципом которого является «искусство ради искусства». Продолжая эту мысль, философ делает весьма важное наблюдение. Например, говоря о Гоголе, он заявляет: «Гоголь был первым, кто – параллельно с Чаадаевым – уловил призрачность русской жизни и сделал литературу своеобразной формой игры с ней: это чистая литература, не претендующая на то, чтобы защищать интересы бедных, угнетенных, социальную справедливость, – искусство для искусства» (1,
В собственных религиозных поисках трансцендентироваться от русской реальности мог также и Л. Толстой. По мнению Мамардашвили, несмотря на то, что Толстой иногда сочинял нарочито примитивные притчи, он все-же глубокий мыслитель. Что касается Достоевского, Мамардашвили считает, что он сам включился в игру с текстом. В этой игре он создавал свой образ. Для писателя заранее не была дано то, что случилось, или должно было случиться в тексте. Для Мамардашвили в случае Достоевского важна именно манера письма. Но это не может считаться философией (ср.: 1, с.45-45). Согласно Мамардашвили, философия, главным образом, является скорее модусом существования, чем профессией. Он пишет: «В самом деле, что такое философия? Усилие, направленное на то, чтобы отдать себе отчет в некой очевидности, лежащей у тебя перед глазами. А это отнюдь не легко. Человек хочет избежать труда, он уклоняется от свободы. Философия – это свобода, осуществленная через философствующего человека. В этом смысле всякий человек,
226
достойный имени свободного, есть философ» (1, с.38). В России же, по мнению Мамардашвили, этого имени достоин, прежде всего, Петр Чаадаев (1794-1856). Чаадаев подтвердил провал просвещения в России и положил начало рефлексии касательно будущего русского государства, русского культурного пространства. С этим зародилась самобытная мысль Чаадаева, как того первого философа, который в значительной степени определил главную тематику философской школы в России. По мнению Мамардашвили, чтобы понять традицию Русской философской школы, необходимо выяснить те специфические черты, которые присущи русскому социально-политическому пространству 2 .
В первую очередь, по его мнению, в основе современной европейской цивилизации лежит Просвещение и Евангелие. Со времен Ренессанса формированию гражданского общества в Европе способствовало два фактора: исходящая от греко-римского мира идея справедливости и идея Евангелия как прямой речи, прямого взаимоотношения между Богом и человеком. Согласно последнему, для осуществления прямой связи с Богом, человеку не нужны посредники, не нужна церковная иерархия, не нужен внешний авторитет. Бог сам подаст помощь, если стоишь на пути, продиктованном этим внутренним голосом. Объясненная таким образом религия не смогла проникнуть в глубину сознания русского народа. Основа русской культуры не смогла соответствовать этой новой христианской онтологии. Именно об этом провале говорит Чаадаев в своем первом «Философском письме» (ср.:
Мамардашвили считает, что, в отличие от Европы, в России провал отмеченных феноменов имеет свое объяснение. По его мнению, неудача русской истории вызвана присущей для нее невероятной инертностью, которая и породила, а может быть, и всегда заключала в себе «призрачность». Эта инертность и фантоматичность русской истории стала причиной появления тоталитарной системы в России. По словам Мамардашвили, «тоталитарный режим нельзя вывести непосредственно из всего хода русской истории, но известные предпосылки, облегчавшие его создание именно на русской почве, в
2 Следует отметить, что для Мераба Мамардашвили процесс сознания и мышления неотделим от социальных и исторических событий. По его мнению, сознание постоянно вовлечено в общественно-политический строй, сознание является существенным условием этого порядка (см., 3, с. 117-140).
227
ней, несомненно, были заложены. Ведь тоталитарный режим, по определению, есть противоположность гражданскому обществу и его смерть» (1, с. 39). Очевидно, что Мамардашвили в истории России видит предпосылки, способствовавшие появлению режима, который, по сути своей, является противоположным феноменом всякому цивилизованному обществу. Наряду с П. Чаадаевым и В. Розановым, Мамардашвили видит существенную разницу между западным и русским Христианством, которое больше всего связано с иным понятием идеальности. Согласно католическо-протестантской традиции, идеальность существует не только за пределами несовершенной конкретности, но и в ней самой. Человек, давая чему-либо конкретную форму, тем самым придает этому предмету несовершенное выражение бесконечности. Человек подражает Божественному идеалу и старается, насколько это возможно, воплотить этот идеал в своем творении. Но он знает и о том, что полная реализация этого идеала невозможна. Согласно Мамардашвили, главной чертой культурности и цивилизованности является то, что неосуществимое, до конца нереализуемое, не должно быть предметом метафизической грусти (ср.: 1, с.41; 8, с.8-29). Но это не отказ от повседневных усилий и попыток. В этом смысле европейская культура признает идею воплощения и старается придать форму всему в политической, социальной и духовной жизни. Исследование русской культуры выявило, что здесь дело обстоит иначе. Русская православная культура одержима идеальным. Ни одна конкретная вещь, как реализованная конкретная форма, не может быть идеалом. А если это не идеал, то оно вовсе ничто. Деятели русской культуры, осознавая, что ни одно человеческое творение не может носителем Божественного совершенства, выбирают весьма странную позицию: все, или, если не все сразу, то – вообще ничего. Поэтому русски не стремится к завершению конкретных вещей, ибо не отождествляет себя с ними; Он чувствует свое «духовное превосходство» и утопает в глубоком довольстве собою (ср.: 1, с.41- 42). По мнению Мамардашвили, русских притягивает некая мистическая точка. В русском пространстве царит социальный и политический мистицизм. Еще В. Розанов отмечал, что русский человек ждет спасение и милостыню всегда извне (ср.: 2, с.48-49; 7, с.413-469). Без стремления к этому мистическому, само по себе ничему не придается ценность, ибо всякое воплощенное есть конечное и временное – конкретное и несовершенное. Имеющее форму не имеет никакого 228
смысла по отношению к идеалу. Пред идеалом русский человек остается наедине; тогда как, Европа всегда движется и идет на компромисс с новыми обстоятельствами. Согласно европейской традиции, бесконечность может присутствовать и в несовершенных предметах. В противовес этому, из истории русской культуры вспомним восстание Л. Толстого против литературы и, вообще, против искусства, или же факт сожжения Гоголем второй части «Мѐртвых душ». По мнению Мамардашвили, проявлением того же феномена является разрыв между советским человеком и его деянием (ср.: 1, с.42). Это сделал я, но этот я - не «Я». Понятие «Я» является более богатым и оно никогда не идентифицируется с тем, что оно делает. Поэтому - не несет ответственность. Ответственность возвращается к той мистической точке, вокруг которой организуется социальный и политический мистицизм. Учитывая вышесказанное, становится ясным ещѐ один судьбоносный момент русской истории. В частности, по мнению Мамардашвили, так как в русской культуре действует принцип «все или ничего» – и не существует каждодневный труд, каждодневное усилие, всякая активность, как необходимое естественное состояние для творчества – то такое общество легко приспосабливается к шаблонам и судит по этим шаблонам (ср.: 1, с.11). В итоге, русское общество легко приемлет разные идеологические доктрины. Простота тоталитарного мышления удивительно привлекательна для большинства этого общества. Такое мышление дает возможность считать себя умным – верить, что без всякого усилия, понимаешь все. Обычно, человек ленив, поэтому он спонтанно присоединяется к тому, что без труда и усилия обещает сделать нечто - чем-то. Этот соблазн, как в европейской, так и в русской традиции, стал причиной не одного постыдного эпизода. Это обвинение распространяется и на представителей философской школы в России. Часто, русские философы не осознают ответственность за те роковые итоги, которые восходят к их теории. К примеру, проповедование религиозного антисемитизма в трудах П. Флоренского, Н. Бердяева, С. Булгакова, А. Лосева и др., давшее повод некоторым европейским ученым для утверждения, что теоретическая основа холокоста, в значительной степени, созрела в лоне русской религиозной философии (см.: 9; 10;
Не
случаен и тот факт, что
Yüklə 6,92 Mb. Dostları ilə paylaş:
|