О бытии, проблемы человека и его бытия в мире, вопросы души

Исторический характер отношения человека и общества. Весь духовный склад человека несет на себе явственную печать обще­ ственного бытия. В самом деле, практические действия человека являются индивидуальным выражением исторически сложив­ шейся общественной практики человечества. Орудия, которыми пользуется человек, несут в своей форме обществом выработанную функцию, предопределяющую приемы их применения. Каждый человек, приступая к делу, учитывает то, что уже сделано. Все, чем обладает человек, чем он отличается от животных, является результатом его жизни в обществе. Вне общества ребенок не ста­ новится человеком.

Богатство и сложность социального содержания личности обу­ словлены многообразием ее связей с общественным целым, степе­ нью аккумуляции и преломления в своем сознании и деятельности различных сфер жизни общества. Вот почему уровень развития личности есть показатель уровня развития общества и наоборот. Однако личность не растворяется в обществе. Она сохраняет зна­ чение неповторимой и самостоятельной индивидуальности и вно­ сит свою лепту в общественное целое.

В родовом праве именно род был субъектом права. Личные ин­ тересы еще не были выделены из интересов коллектива, и лич­ ность как таковая еще отсутствовала. В процессе развития труда и обогащения на его основе общественных отношений происходит дифференциация социальных функций людей. Приобретая лич­ ные права и обязанности, личные имена, определенную степень личной ответственности, люди все больше выделялись из первона­ чального слабо расчлененного общественного целого как самосто­ ятельные деятели. Человек становится личностью.

В феодальном обществе индивид прежде всего принадлежал к определенному сословию. Этим определялись права и обязанности

^{§ 2. О многомерности человека} 317
Особо надо сказать о тех концепциях, в которых при всем внеш­ нем признании важности биологического фактора высказываются неоправданно оптимистические утверждения о возможности бы­ строго и необратимого изменения человеческой природы в нужную сторону за счет одних только внешних воспитательных воздейст­ вий. История знает много примеров того, как с помощью мощных социальных рычагов менялась общественная психология (вплоть до массовых психозов), но всегда эти процессы были кратковре- менны и, главное, обратимы. Человек после временного исступле­ ния всегда возвращается к своему исходному состоянию, а иной раз теряет при этом даже достигнутые рубежи. Культурологичес­ кая штурмовщина и краткосрочные изматывающие рывки не имеют исторического и социального смысла — они только дезори­ ентируют политическую волю и ослабляют действенность самих социальных рычагов.

Каким же образом в человеке объединяются его биологическое и социальные начала? Человек рождается как биосоциальное единство. Это значит, что он появляется на свет с неполностью сформированными анатомофизиологическими системами, кото­ рые доформировываются в условиях социума, т.е. генетически они заложены именно как человеческие. Механизм наследственности, определяющий биологическую сторону человека, включает в себя и его социальную сущность. Новорожденный — не tabula rasa, на которой среда «рисует» свои причудливые узоры духа. Наследст­ венность снабжает ребенка не только сугубо биологическими свой­ ствами и инстинктами. Он изначально оказывается обладателем особой способности к подражанию взрослым — их действиям, зву­ кам и т.п. Ему присуще любопытство, а это уже социальное каче­ ство. Он способен огорчаться, испытывать страх и радость, его улыбка носит врожденный характер. А улыбка — это привилегия человека. Таким образом, ребенок появляется на свет именно как человеческое существо. И все-таки в момент рождения он — лишь кандидат в человека. Он никак не может стать им в изоляции: ему нужно научиться стать человеком. Его вводит в мир людей обще­ ство, именно оно регулирует и наполняет его поведение социаль­ ным содержанием.

Каждый здоровый человек обладает послушными его воле пальцами, он может взять кисть, краски и начать рисовать. Но это не сделает его настоящим живописцем. Точно так же и с сознани­ ем, которое не является нашим природным достоянием. Созна­ тельные психические явления формируются прижизненно в ре­ зультате воспитания, обучения, активного овладения языком,

§ 10. Мышление: его сущность и основные формы 44 5

только то, что теоретик, совершающий эту обработку, непосредст­ венно наблюдал своими глазами и получил в результате своих экс­ периментов. Теоретик подвергает логической обработке, объясне­ нию всю совокупность эмпирических данных, добытых многими людьми и зафиксированных в различных средствах информации. Эмпирическое познание констатирует, как протекает событие.

Теоретическое познание отвечает на вопрос, почему оно протекает именно таким образом и какие законы лежат в его основе.

Мышление современного человека, достигшее удивительного совершенства в приемах активного отражения действительности, представляет собой чрезвычайно сложный продукт многовекового развития познавательной деятельности бесчисленных поколений людей. Благодаря кропотливым и упорным усилиям в борьбе с природой каждое поколение неустанно вносило свою посильную лепту в грандиозное здание культуры человеческой мысли.

Для того чтобы глубоко и всесторонне понять сущность чело­ веческого мышления, вскрыть его познавательную роль, изучить, каким оно является в данный момент, необходимо выяснить, как оно стало таковым. Без подлинно научной разработки истории раз­ вития мышления не может Сыть и его настоящей теории.

Исторически развитие мышления шло от конкретных, нагляд­ но-образных форм к отвлеченным, все более абстрактным формам. Познание у каждого человека идет от живого созерцания к аб­ страктному мышлению и является воспроизведением историчес­ кого пути развития мышления. Специфические особенности ран­ них ступеней развития мышления, отличавшегося конкретнос­ тью, наглядностью, получили свое выражение, например, в операциях счета. Первобытный человек не мог осуществлять счет

«в уме». Прежде чем научиться считать мысленно, люди считали при помощи рук, манипулируя с конкретными предметами. Счет

«в уме» возможен лишь посредством оперирования отвлеченными единицами, т.е. при условии абстрагирования количества предме­ тов от самих предметов. Первобытные люди не обладали этой спо­ собностью; они могли считать лишь непосредственно осязаемые и зримые предметы¹ .

¹ Так, Турнвальд отмечает: когда жители южных островов хотели сообщить, что пришло пять человек, они никогда не говорили «пришло пятеро». Они сооб­ щали об этом примерно так: пришел один мужчина с большим носом, старик, ребенок, мужчина с больной кожей и совсем маленький ребенок. Миклухо-Мак­ лай следующим образом описывает приемы счета у папуасов: «Излюбленный спо­ соб счета состоит в том, что папуас загибает один за другим пальцы руки, причем издает определенный звук, например «бе, бе, бе». Досчитав до пяти, он говорит:

446 Глава 12. Теория познания
Слова и выражения в своем поступательном историческом раз­ витии как бы обволакивались тем смыслом, который вкладывали в них различные поколения людей, пользовавшиеся ими. Просле­ дим, например, этимологию слова «понятие». На ранней ступени развития сознания человека оно означало физическое действие, осуществляемое руками, — схватить, объять («я-ти» — древнерус­ ское «взять»). Затем по мере развития абстракции это слово стало обозначать деятельность ума. Понять — это значит схватить, уло­ вить умом какие-то реальные отношения между предметами и яв­ лениями действительности. В настоящее время термин «понятие» выражает уже не только сам процесс умственной деятельности — понимание, но и результат этого умственного процесса — умствен­ ный образ, отражающий предметы или явления в их существен­ ных признаках. Человек всегда стремился представить конкретно, наглядно то, что недоступно конкретному восприятию. Отсюда вы­ ражения: «острая мысль», «пылкое воображение», «холодный рассудок», «черный замысел», «глубокий ум» и т.д., и т.п.

Ранние формы человеческого мышления иногда истолковыва­ лись как отрешенные от закономерностей объективного мира, как нечто «непроницаемое для того, что к ы называем опытом, т.е. для выводов, которые может извлечь наблюдатель из объективных связей между явлениями», как что-то такое, что якобы имеет

«свой собственный опыт, насквозь мистический»¹ .

Было бы неправильно представлять историческое развитие первобытного, да и не только первобытного, мышления как своего рода триумфальное шествие по пути, прямо ведущему к абсолют­ ной истине. Магия, фетишизм, анимизм, мифологизм накладыва­ ли свой отпечаток на мысли и чувства человека. Ввиду этого люди часто делали выводы на основе простой ассоциации или случайно­ го совпадения во времени и пространстве двух не связанных между собой причинно-следственными отношениями явлений по прин­ ципу: post hoc ergo propter hoc (после этого — значит поэтому)² . Но рассматривать первобытное мышление как сплошное царство мистики, как безраздельное господство иллюзорного отражения
«Ибон-бе» (рука)... Затем он загибает пальцы другой руки, снова повторяя «бе, бе»... пока не дойдет до «Ибон-али» (две руки). Затем он идет дальше, пригова­ ривая «бе, бе»... пока не дойдет до «самба-бе» и «самба-али» (одна нога, две ноги)» (Миклухо-Маклай Н.Н. Собрание сочинений: В 5 т. М.; Л., 1951. Т. III. С. 176).

1 Левы Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930. С. 303.

г Собака пила воду из речки, в которой отражалась луна. В этот момент на­ ступило лунное затмение. Это было истолковано так, будто собака проглотила луну и поэтому стало темно.

§ 10. Мышление: его сущность и основные формы 447

действительности — значит истолковать мышление не как вели­ чайший фактор ориентировки человека в окружающей его дейст­ вительности, а, напротив, приписывать мышлению несвойствен­ ную его природе функцию дезориентации человека. Это означает отрицание преемственной связи между мышлением ранних эпох и современным его уровнем, разделение их по существу непрохо­ димой пропастью.

На какой бы низкой ступени развития ни находилось мышле­ ние человека, оно носило в своей основе логический характер, по­ скольку более или менее верно отражало связи предметов и явле­ ний объективного мира и служило необходимой предпосылкой це­ лесообразной деятельности человека. Первобытное мышление, хотя рациональное ядро его было окутано многими иррациональ­ ными моментами, в целом носило логический характер. Оно яви­ лось закономерным и необходимым звеном, соединяющим гигант­ скую цепь умственного развития, начало которой уходит в глубь животного царства, а продолжение восходит к научному мышле­ нию современного человека.

Основные формы мышления. Разумное содержание процесса мышления облекается в исторически выработанные логические формы. Основными формами, в которых возникло, развивается и осуществляется мышление, являются понятия, суждения и умо­ заключения. Понятие — это мысль, в которой отражаются общие, существенные свойства, связи предметов и явлений. По самому существу своему и, как показывает само слово «по-н- ятие», — это не есть что-либо состоящее или пребывающее, непо­ средственно готовое; оно есть не что иное, как самый акт понима­ ния, чистая деятельность мышления. Понятия не только отража­ ют общее, но и расчленяют вещи, группируют, классифицируют их в соответствии с их различиями. Кроме того, когда мы говорим, что имеем понятие о чем-либо, то под этим подразумеваем, что мы понимаем сущность этого объекта. Так, понятие «человек» не только отражает существенно общее, то, что свойственно всем людям, но и отличие любого человека от всего другого, а понима­ ние сущности данного человека предполагает знание сущности че­ ловека вообще, т.е. наличие понятия о том, что такое человек:

«Человек — это биосоциальное существо, обладающее разумом, членораздельной речью и способностью трудиться»¹ .

¹ Можно привести, в порядке шутки, определение крокодила, взятое из одного старого словаря: «Крокодил есть водный зверь. Хребет у него аки гребень, хвост змиев, а голова василискова. А егда оный зверь станет человека ясти, тогда начнет плакати и рыдати. А ясти не перестает».

448 Глава 12. Теория познания

В отличие от ощущения, восприятий и представлений поня­ тия лишены наглядности, или чувственности. Восприятие отра­ жает деревья, а понятие — дерево вообще. Содержание понятия зачастую невозможно себе представить в виде наглядного образа. Человек может представить, например, доброго человека, но он не сможет представить в виде чувственного образа такие понятия и процессы, как доброта, зло, красота, закон, скорость света, мысль, причина, стоимость и т.п. Аналогичное утверждение справедливо в отношении всех понятий любой науки. Их объек­ тивное определение раскрывается опосредованно и выходит за пределы наглядности. Понятие схватывает и сохраняет лишь су­ щественное: понятие есть мысленный образ сущности. Вот поче­ му сравнительно немногие понятия обнимают бесчисленное мно­ жество вещей, свойств и отношений. В различные эпохи понятия различны по своему содержанию. Они различны на разном уров­ не развития одного и того же человека. Кто-то хорошо сказал: понятие кошки в голове Кювье в 100 раз содержательнее, чем в голове его слуги.

Культура подлинно научного мышления полагает себе за пра­ вило не пропускать ни одного понятия без точного определения. Еще великий Сократ говорил, что точное логическое определение понятий — главнейшее условие истинного знания.

Понятия возникают и существуют в голове человека лишь в определенной связи, в виде суждений. Мыслить — значит судить о чем-либо, выявлять определенные связи и отношения между раз­ личными сторонами предмета или между предметами.

Суждение — это такая форма мысли, в которой посредством связи понятий утверждается (или отрицается) что-либо о чем- либо. Например, предложение «Клен — растение» есть суждение, в котором о клене высказывается мысль, что он есть растение. Суждения имеются там, где мы находим утверждение или отри­ цание, ложность или истинность, а также нечто предположитель­ ное.

Если бы в нашем сознании мелькали только одни представле­ ния, наличествовали сами по себе понятия и не было бы их логи­ ческого «сцепления», то не могло быть и процесса мышления. Из­ вестно, что жизнь слова реальна лишь в речи, в предложении. Подобно этому и понятия «живут» лишь в контексте суждений. Изолированное понятие — это искусственный «препарат», как, например, клеточка организма, изъятая из своего целого. Мыс­ лить — значит судить о чем-либо. При этом понятие, которое мы

^{§ 10. Мышление: его сущность и основные формы} 449
не можем развернуть в суждение, не имеет для нас логического смысла.

Можно сказать, что суждение (или суждения) — это разверну­ тое понятие, а само понятие — это свернутое суждение (или суж­ дения). И все споры о том, что выше — понятие или суждение — это схоластическое, а потому бесплодное занятие.

Словесной формой, выражения суждения является предложе ние как непосредственная, материализованная действитель­ ность мысли. Суждения, каковы бы они ни были, всегда представ­ ляют собой соединение субъекта с предикатом, т.е. того, о чем что-либо высказывается, и того, что именно высказывается. Поэ­ тому все рассматриваемые в логике виды суждений связаны с воз­ можными модификациями субъекта, предиката и связи между ними. Мы говорим: «Огонь жжет». Это — суждение, в котором логический субъект связан с предикатом. И огонь, и жжение можно ощущать, но связь между ними схватывается нашей мыс­ лью.

В зависимости от изменения субъекта суждения могут быть, например, безличными: «Светает», «Нездоровится». Различают единичные, частные и общие суждения: «Ньютон открыл закон тяготения», «Некоторые люди злые», «Кость — одна из активных тканей». Суждения делятся на утвердительные и отрицательные:

«Сила твоего тела заключена в соках растения», «Никакие плане­ ты не суть звезды».

К тому или иному суждению человек может прийти путем не­ посредственного наблюдения какого-либо факта или опосредован­ ным путем — с помощью умозаключения.

Мышление не есть просто суждение. В реальном процессе мышления понятия и суждения не пребывают особняком. Они как звенья включены в цепь более сложных умственных дейст­ вий — в рассуждения. Относительно законченной единицей рас­ суждения является умозаключение. Из имеющихся суждений оно образует новое — вывод. Именно выведение новых суждений является характерным для умозаключения как логической опе­ рации. Суждения, из которых выводится заключение, суть по­ сылки. Умозаключение представляет собой операцию мышле- ходе которой из сопоставления ряда посылок выводится

новое суждение.

В познании, как и в самой реальности, все опосредовано, при этом, разумеется, в разной степени. Умозаключение — более вы­ сокий уровень логического опосредования, чем суждение, и оно исторически возникло гораздо позже, — так же, впрочем, как и в

15-927

450 ^{Глава 12. Теория познания}

онтогенезе, знаменуя собой принципиально новый уровень разви­ тия мышления. Характеризуя логику развития мысли в умозак­ лючении, Г. Гельмгольц писал: «Когда из общего правильного принципа выводишь следствия... то постоянно наталкиваешься на поразительные результаты, которых ты не предполагал. И так как следствия развиваются не по произволу автора, а по своему собст­ венному закону, то часто я находился под таким впечатлением, как будто переписываю не свою собственную, а чужую работу»¹ .

Таким образом, умозаключение как логическая операция есть факт сознания, но его логическая форма не осознается: она укоре­ няется в сфере неосознанного, как и языковые структуры, кото­ рыми мы оперируем, не ведая как. Вместе с тем и то, и другое в мгновение ока может осветиться лучами сознания, если в этом появляется потребность. Когда, например, человек утром в зим­ нюю пору видит причудливые снежные узоры на окнах и это при­ водит его к выводу, что ночью был сильный мороз, то он тем самым производит умозаключение. Подобные умственные операции че­ ловек осуществляет постоянно в самых разнообразных обстоятель­ ствах с незапамятных времен. Дети, как только овладевают язы­ ком, уже производят элементарные житейские умозаключения. Такова повседневная жизнь людей. И логика сознательно вычле­ нила на основе речевых структур эти операции ума, сделав их пред­ метом специального теоретического анализа. Умозаключение как сопоставление суждений в поле сознания принесло человечеству принципиально новую познавательную возможность: оно избави­ ло его от необходимости постоянно «тыкаться носом» в конкрет­ ный массив единичного опыта и строить неисчислимое множество частных суждений. Он получил возможность двигаться в относи­ тельно самостоятельном поле «чистой мысли».

Поскольку любое знание носит ограниченный характер как ис­ торически, так и по содержанию, постольку в каждый данный период существует необходимость в предположительном знании, в гипотезах. Гипотеза — это предположение, исходящее из ряда фактов и допускающее существование предмета, его свойств, оп­ ределенных отношений. Гипотеза — это вид умозаключения, пы­ тающегося проникнуть в сущность еще недостаточно изученной области мира, это своего рода посох, которым ученый ощупывает дорогу в мир неведомого, или, как сказал И.В. Гете, леса, которые возводят перед строящимся зданием и сносят, когда здание готово.
¹ Цит. по кн.: Оствальд В. Великие люди. СПб., 1910. С. 271.

^{§ 10. Мышление: его сущность и основные формы} 451
В силу своего вероятностного характера гипотеза требует про­ верки и доказательства, после чего она приобретает характер тео­ рии. Теория — это система объективно верных, проверенных практикой знаний, воспроизводящих факты, события и их пред­ полагаемые причины в определенной логической связи; это систе­ ма суждений и умозаключений, объясняющих определенный класс явлений и осуществляющих научное предвидение. Например, тео­ рия атомного строения материи была долгое время гипотезой; под­ твержденная опытом, эта гипотеза превратилась в достоверное знание — в теорию атомного строения материи.

Сердцевину научной теории составляют входящие в нее зако­ ны. Развитие науки связано с открытием все новых и новых зако­ нов действительности. Власть человека над окружающим миром измеряется объемом и глубиной знания его законов.

На основе глубокого познания вещей, их свойств и отношений человек может время от времени прорывать границы настоящего и заглядывать в таинственное будущее, предвидя существование еще неизвестных вещей, предсказывая вероятное и необходимое наступление событий. Венец научной работы есть, по словам Н.А. Умова, предсказание. Оно раскрывает нам даль грядущих явлений или исторических событий, оно есть признак, свиде­ тельствующий о том, что научная мысль подчиняет задачам че­ ловечества силы природы и силы, движущие жизнь общества.

«Управлять — значит предвидеть», — гласит известное изрече­ ние.

- Предвидение составляет высшую ступень того «превращения сложного в простое», без которого не обходится ни один истинно талантливый ученый, который сквозь сумрак неизвестности и бес­ конечной текучести разнообразных единичных явлений просмат­ ривает основной смысл совершающихся событий и исходя из этого понимает, «куда они текут». Например, Д.И. Менделеев предска­ зал существование химических элементов, которые были открыты спустя столетие.

Весь прогресс научного знания связан с возрастанием силы и диапазона научного предвидения. Предвидение дает возможность контролировать процессы и управлять ими. Научное познание от­ крывает возможность не только предвидения будущего, но и со­ знательного формирования этого будущего. Жизненный смысл всякой науки может быть охарактеризован так: знать, чтобы пред­ видеть, предвидеть, чтобы действовать.

Предвидеть — вот о чем с самой своей колыбели мечтало чело­ вечество, наделяя этим даром своих сказочных и мифических ге-

15-

₄₅₂ Глава 12. Теория познания
роев. История науки во многом есть история предвидений, сила и диапазон которых — показатели зрелости теоретического мышле­ ния. Теоретическое мышление никогда не обходилось и не может обойтись без руководства определенными предписаниями, прави­ лами, методами. Без этого, по словам Г. Лейбница, наш разум не смог бы проделать длинного пути, не сбившись с него.