Литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

240
 
обязательно к нам придет. Мой план опять не удался. Когда явился другой человек и передал, 
что  Младший  хан  близко,  Шах  биким,  сестры  Хана,  моего  дяди — Султан  Нигар  ханум  и 
Даулат  Султан  ханум — и  я,  а  также  Мухаммед  Ханике  и  Мирза  хан, — все  мы  тотчас  же 
выехали навстречу моему дяде, Младшему хану. 
Между Ташкентом и Сайрамом есть деревня Яга и еще несколько деревушек; там находится 
могила Ибрахим ата и Исхак ата. Мы достигли этих деревень. Не зная наверное, что мой дядя, 
Младший хан, сейчас прибудет я быстро выехал на коне, и вдруг встречаю Хана; они только что 
стали  лагерем.  Я  подъехал  к  ним.  Когда  я  сошел  с  коня,  Младший  хан,  мой  дядя,  сразу  все 
понял  и  очень  взволновался:  вероятно,  он  думал  разбить  где-нибудь  лагерь,  усесться  и 
торжественно со мной поздороваться. Но так как я подъехал близко и спешился, обстоятельства 
этого  не  позволили,  преклонить  колени  и  то  было  некогда.  Поклонившись,  я  подошел  и 
поздоровался. Хан, взволнованный и смущенный, тотчас же приказал Султан Са'ид хану 'и Баба 
хан  султану  сойти  с  коней  и  поздороваться  со  мной,  преклонив  колени.  Из  сыновей  Хана 
прибыли только эти два султана, им было лет тринадцать-четырнадцать. 
Поздоровавшись  с  этими  султанами,  я  сел  на  коня,  и  мы  отправились  к  Шах  биким.  Они 
просидели до полуночи, беседуя о былых делах и минувших событиях. 
Наутро  мой  дядя,  Младший  хан,  пожаловал  мне  платье  могольского  образца,  кушак  и 
оседланного коня из своей личной конюшни, а также, могольскую шапку, вышитую кручеными 
нитками,  халат  из  китайского  атласа,  расшитый  блестками,  и  китайский  пояс  со  старинного 
образца мешочком для кремня. Мешочек повесили с левой стороны [пояса] и еще повесили три-
четыре  безделушки,  которые  вешают  женщины  на  воротник,  вроде  коробочки  для  амбры  и 
сумки. С правой стороны тоже повесили три-четыре такие вещички. 
С  этой  стоянки  все  направились  к  Ташкенту.  Старший  хан 
241
, 
мой  дядя,  тоже  выехал 
навстречу  и  проехал  три-четыре  йигача  пути  из  Ташкента.  В  одном  месте  разбили  шатры,  и 
Старший хан сел там. Младший хан подъезжал к шатрам спереди. Приблизившись, он объехал 
Хана слева и сзади и спешился перед ним; дойдя до места поклона, Младший хан девять раз 
преклонил колени и поздоровался.  
Старший  хан,  когда  Младший  хан  приблизился,  тоже  встал:  они  поздоровались  и  долго 
стояли,  обнявшись.  Отступая  назад,  Младший  хан  снова  девятикратно  преклонил  колени; 
поднося подарки, он опять много кланялся. Затем он подошел к Старшему хану, и оба сели. 
Люди Младшего хана были все наряжены по-могольски: в могольских шапках и халатах из 
китайского шелка, расшитого золотыми блестками. У них были могольские колчаны, седла из 
зеленой шагрени и могольские кони. Все это было подстать их необычайному наряду. 
Младший хан привел с собой не очень много людей; их было, пожалуй, побольше тысячи и 
меньше двух тысяч. Младший хан, мой дядя, был чудной человек, крепко разивший клинком, 
самовластный  и  смелый.  Из  оружия  он  больше  всего  полагался  на  саблю  и  говаривал: 
«
Шестопер 
242
, 
палица, кистень, секира, топор раз ударив, поражают в одно место, а сабля, как 
ударит — рассечет  с  головы  до  ног».  Он  никогда  не  расставался  со  своим  острым  клинком; 
клинок  либо  висел  у  него  на  поясе,  либо  находился  в  руке.  Выросши  на  далекой  окраине, 
[
Младший] хан был несколько неотесан и грубоват в речах. 
В упомянутом выше могольском наряде я пришел вместе с моим дядей, Младшим ханом, [к 
Старшему хану]. Ходжа Абу-л-Макарим находился у моего дяди, Старшего хана. Он не узнал 
меня и спросил: «Они какой султан будут?» Когда я заговорил, он узнал меня. 
По приходе в Ташкент ханы вскоре повели войско против Султан Ахмед Танбала в Андукан 
2243
. 
Они двинулись через перевал Кендирлик. Когда мы пришли в долину Ахангарана, то меня 
и  Младшего  хана  выслали  вперед.  Пройдя  перевал,  в  окрестностях  Зиркана  и  Карнана,  ханы 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
89
однажды произвели смотр войскам. Воинов насчитали тридцать тысяч человек. 
От  передовых  стали  приходить  вести,  что  Танбал  тоже  собрал  войско  и  пришел  в  Ахси; 
ханы  посоветовались  между  собой,  их  мнение  утвердилось  на  том,  чтобы  дать  мне  отряд 
войска.  Перейдя  реку  Ходженда  и  направившись  в  сторону  Оша  и  Узгенда,  я  должен  был 
обойти  Танбала  с  тыла.  Сговорившись  на  этом,  мне  дали  под  началом  Айуб  Бекчика  с  его 
туманом,  Джан  Хусейн  Нарина  с  его  наринами,  Мухаммед  Хисари  Дуглата,  Султан  Хусейн 
Дуглата  и  Султан  Ахмед  мирзу  Дуглата — воинов  тумана  Дуглат  с  ними  не  было,  а  также 
Камбар Али; даругой войска назначили Сарик Баш мирзу Итарчи. 
Расставшись  с  ханами  у  Карнана  и  переправившись  на  плотах  через  реку  Ходженда  в 
окрестностях  Сакана,  мы  прошли  через  орчин 
244
 
Хукана,  захватили  Куба,  миновали  Ала-
Ялукский орчин и напали на Ош. Под утро мы неожиданно вошли в крепость Оша; обитатели 
Оша ничего не могли поделать и сдали Ош. Жители области, естественно, очень желали нашего 
прихода, но от страха перед Танбалом и вследствие нашей отдаленности ничем не могли [нам 
помочь]. 
Как только мы пришли и вступили в Ош, оседлые и кочевые племена, живущие в горах и 
степях к востоку и югу от Андиджана, все пристали к нам. 
Узгенд — раньше  этот  город  был  столицей  Ферганы — хорошая  крепость.  Он  стоит  на 
границе  [Ферганы].  Жители  Узгенда,  согласившись  нам  служить  и  прислав  человека, 
подчинились мне. Через несколько дней маргинанцы побили и выгнали своего даругу и тоже 
мне подчинились. Все крепости на андиджанской стороне реки Ходженда, кроме Андиджана, 
признали мою власть. 
Хотя в эти дни возникли такие смуты и волнения, Танбал не образумился; он стоял со своим 
пешим  и  конным  войском  между  Ахси  и  Карнаном  лицом  к  лицу  с  ханами,  оградив  лагерь 
препятствиями и рвом.  
Несколько  раз  в  тех  местах  происходили  небольшие  стычки  и  схватки,  но  ни  на  чьей 
стороне не обнаруживалось и не оказывалось победы или поражения. 
Так  как  большинство  племен  и  родов,  крепостей  и  земель  на  андиджанской  стороне 
покорилось мне, то жители Андиджана тоже, естественно, желали выразить мне покорность, но 
не могли найти к этому способа. Мне пришло на ум, что если как-нибудь ночью мы подойдем к 
Андиджану,  пошлем  туда  человека  и  сговоримся  с  Ходжой  и  знатными  людьми  города,  они 
может быть впустят нас с какой-нибудь стороны. С таким намерением мы выехали из Оша и в 
полночь пришли на стоянку напротив Чил-Духтарана, в одном курухе от Андиджана. 
Камбар  Али  и  еще  некоторых  беков  отрядили  вперед,  чтобы  они  осторожно  послали  в 
крепость человека и сговорились с Ходжой и знатными горожанами. Ожидая посланных беков, 
мы сидели на конях; некоторые дремали, другие погрузились в сон. 
Ночи прошло, вероятно, три пахра, когда вдруг раздался грохот барабанов и крики. Не зная, 
много  ли  врагов  или  мало,  люди,  со  сна,  разом  повернули  и  бросились  бежать,  не  обращая 
внимания друг на друга. Я не успел даже удержать людей и поскакал навстречу врагам. Мир 
Шах  Каучин,  баба  Ширзад  и  Дуст  Насир  тотчас  же  двинулись  за  мной  следом.  Все  воины, 
кроме  нас  четверых,  обратились  в  бегство.  Когда  я  отъехал  немного  назад,  нападающие 
приблизились,  крича  и  пуская  стрелы.  Какой-то  человек  на  коне  с  белой  отметиной  на  лбу 
подъехал  ко  мне  вплотную;  я  выстрелил  в  коня,  конь  покатился  на  землю.  Враги  как  будто 
немного отошли.  
Те трое, что были со мной, сказали: «Ночь темная, много ли мало ли врагов — неизвестно и 
неведомо.  Все  наши  воины  убежали,  а  от  нас  четверых  какой  может  быть  вред  врагу?  Надо 
нагнать беглецов, а потом драться». 
Мы вскачь настигли наших людей и принялись их лупить и хлестать, но что мы ни делали, 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
90
люди  не  собирались.  Мы  четверо  снова  вернулись  и  стали  пускать  стрелы;  враги  немного 
приостановились. Увидев раз или два, что нас трое-четверо, не больше, они снова начали гнать 
наших, сбивая их с коней. Таким образом, я три-четыре раза пытался удержать наших людей, но 
они не останавливались и я снова возвращался с теми тремя, пуская стрелы и отгоняя врагов. 
Наших  людей  гнали  два  или  три  куруха,  до  холмов,  что  напротив  Харабука  и  Пашамуна. 
Достигнув  этих  холмов,  мы  встретили  Мухаммед  Али  Мубашшира.  Я  сказал: «Их  немного, 
остановимся  и  пустим  на  них  коней».  Остановившись,  мы  пустили  коней  вскачь;  когда  мы 
подскакали,  враги  встали.  Разбежавшиеся  воины  стали  подъезжать  то  оттуда,  то  отсюда; 
некоторые добрые молодцы проскакали, убегая, до самого Оша. 
Вот  как  это  произошло:  несколько  моголов  из  тумана  Айуб  Бекчика,  покинув  нас  в  Оше, 
отправились  в  окрестности  Андиджана,  чтобы  пограбить.  Услышав  шум  нашего  войска,  они 
осторожно пробрались вперед и закричали свой уран 
245
. 
Уран бывает двух родов. Один уран — 
особый у каждого племени; так, например, у одного племени уран — «дурдана», у другого — 
«
туккай»,  у  третьего — «лулу»,  а  другой  уран  один  для  всего  войска.  На  войне  ураном 
устанавливают  два  слова;  во  время  битвы  при  встрече  один  человек  говорит  одно  слово,  а 
другой  говорит  второе  назначенное  слово,  чтобы  таким  путем  отличить  друзей  от  врагов  и 
распознать своего от чужого.В данном походе условленными словами урана были «Ташкент» и 
«
Сайрам»;  скажут: «Ташкент»,  говори: «Сайрам»,  скажут: «Сайрам»,  отвечай: «Ташкент».  Во 
время этой свалки впереди был Ходжа Мухаммед Али. Моголы подходили, крича: «Ташкент», 
«
Ташкент»! Ходжа Мухаммед Али, человек из сартов, был сильно взволнован и в ответ тоже 
закричал: «Ташкент», «Ташкент»!  Моголы  подумали,  что  это  враг,  подняли  крик,  забили  в 
барабаны  и  стали  пускать  стрелы.  Из-за  этой  ложной  тревоги  мы  не  остались  стоять  и 
разъехались. Задуманный план не удаляя, мы снова повернули назад и возвратились в Ош. 
Когда жители степей, гор и крепостей покорились мне, Танбал и его приспешники потеряли 
твердость  и  мужество.  Через  пять-шесть  дней  его  бойцы  и  люди  по  трое,  по  четверо  стали 
разбегаться в горы и в степи. Некоторые перебежчики из его лагеря говорили: «Дела Танбала 
пришли в расстройство; через три-четыре дня они совсем расстроятся, и Танбал должен будет 
отступить».  Услышав  такие  вести,  мы  тотчас  же  выступили  на  Андиджан.  В  андиджанской 
крепости сидел младший брат Танбала, Султан Мухаммед Калпук. Пройдя дорогой на Тутлук, 
мы к полуденной молитве подскакали к [арыку] Хакана, что южнее Андиджана. Я сам, следуя 
за добытчиками, подъехал к склону холма Айш со стороны ворот Хакана. От дозорных пришла 
весть, что Султан Мухаммед Калпук и бывшие при нем люди вышли из садов и пригородов к 
склону холма Айш. Добытчики еще не собрались; не дожидаясь, пока они соберутся, я быстро, 
не медля двинулся на врагов. У Калпука было, пожалуй, свыше пятисот человек; хотя наших 
людей было больше, но бойцы разъехались, чтобы пограбить; ко времени встречи нас осталось 
столько же. Не соблюдая ни строя, ни порядка, мы во весь опор поскакали на врагов. Когда мы 
приблизились, они не смогли устоять и бежали, даже не скрестив раз или два клинков. Наши 
гнали людей Калпука почти до самых ворот Ханака, сбивая их с коней. 
Когда  мы  разбили,  врага  и  подошли  к  Ходжа-Китта,  на  окраине  пригородов,  наступило 
время  вечерней  молитвы.  У  меня  было  намерение  идти  прямо  к  воротам  крепости;  пожилые, 
знатные, опытные беки — Насир бек, отец Дуста, и Камбар Али бек — доложили: «Наступила 
ночь; подходить в темноте вплотную к крепости неразумно. Отойдем назад и станем лагерем, а 
утром что они смогут сделать? Они сдадут крепость». 
Вняв словам этих опытных беков, мы отступили от окраин пригородов. Если бы мы пошли 
на ворота крепости, то крепость наверное и без сомнения перешла бы в наши руки. 
Было  время  молитвы  перед  сном.  Мы  двинулись  вперед,  перешли  арык  Хакана  и  стали 
лагерем  возле  деревни  Рабат-и  Рузек.  Хотя  имелись  сведения,  что  Танбал  в  беспорядке 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
91
отступает  и  идет  к  Андиджану,  но  вследствие  нашей  неопытности  случилась  ошибка:  вместо 
того чтобы утвердиться в таком укрепленном месте, как арык Хакана, мы перешли арык и стали 
возле деревни Рабат-и Рузек, на гладкой равнине. Без караула, без охраны мы беспечно лежали 
[
и отдыхали]. 
На  рассвете  люди  сладко  спали,  как  вдруг  подскакал  Камбар  Али  бек  и  закричал: «Враг 
подошел, вставайте!» 
Сказав  это,  он,  не  медля  ни  мгновения,  проехал  дальше  и  больше  не  возвращался.  Я 
постоянно, даже в спокойное время, ложился, не снимая платья и шапки. Поднявшись, я тотчас 
же  подвязал  саблю  и  колчан  и  в  тот  же  миг  вскочил  на  коня;  знаменосец  не  успел  даже 
привязать знамя к древку, схватив знамя в руку, он вскочил на коня. Мы направились прямо в 
ту сторону, откуда шел враг; в этом походе нам сопутствовало десять-пятнадцать человек. 
Подойдя к врагам на полет стрелы, мы столкнулись с разъездами неприятеля; в это время со 
мной было человек десять бойцов. Мы быстро поскакали, пуская стрелы, и двинулись дальше, 
забирая передовых врага в плен. Мы прогнали их еще на полет стрелы и подошли к центру их 
войска. Султан Ахмед Танбал и с ним человек сто воинов стояли, ожидая нас, сам Танбал и еще 
один боец немного выступили из рядов; Танбал стоял и кричал: «Бей, бей!», но большинство 
его людей повернулись боком и как будто раздумывали: «Бежать? Не бежать?». 
В это время со мной оставалось три человека: один — Дуст Насир, другой — Мирза Али 
Кукельташ и третий — Каримдад, сын Худайдад Туркмена. Я пустил стрелу, лежавшую у меня 
на тетиве, прямо в шлем Танбала и сунул руку в колчан. Хан, мой дядя, подарил мне новенький 
«
гушагир 
246
»; 
он попался мне под руку. Мне стало жалко его выбросить; пока я снова положил 
его в колчан, можно было бы метнуть две стрелы. Я наложил на тетиву другую стрелу и поехал 
вперед; те три человека остались позади. Один из двоих бойцов, что стояли напротив меня — 
это был Танбал — тоже поехал вперед; между нами была широкая дорога. Я выехал на дорогу с 
одной стороны, он — с другой, и мы оказались лицом к лицу, так что я стоял правым боком к 
врагу, а Танбал стоял правым боком к нам. У Танбала было все его оружие, кроме конских лат; 
у меня кроме сабли и колчана не было никакого оружия. Я пустил стрелу, лежавшую у меня на 
тетиве, стараясь пригвоздить щит Танбала к ремням колчана. 
В  это  время  мне  пробили  стрелой  насквозь  правое  бедро.  На  голове  у  меня  был 
подшлемник; Танбал рубанул меня по голове; от удара саблей у меня помутилось в голове; хотя 
у подшлемника не порвалось ни одной ниточки, но на голове у меня оказалась широкая рана. Я 
не  приделал  рукоятки  к  своему  мечу,  он  был  в  ножнах,  вытащить  меч  не  было  времени; 
вытаскивая  его,  я  остался  один-одинешенек  среди  множества  врагов.  Стоять  на  месте  было 
нельзя, и я повернул коня; еще один удар саблей пришелся по моим стрелам. 
Я проехал семь-восемь шагов и ко мне присоединились те три человека. После меня Танбал 
ударил клинком также и Дуст Насира; нас преследовали на протяжении полета стрелы. 
Арык Хакан — большой поток, и течет глубоко. Перейти его можно не везде, но бог помог, 
и мы вышли прямехонько к одной из переправ через арык. Перейдя арык, лошадь Дуст Насира 
очень ослабела и упала. Остановившись и посадив его [на одного из наших коней], мы поехали 
к Ошу вдоль возвышенности, что тянется между Харабуком и Фарагина. Когда мы поднялись 
на  эту  возвышенность,  к  нам  присоединился  Мазид  Тагай.  Ему  тоже  попала  в  правую  ногу 
стрела, ниже колена. Хотя она не прошла насквозь, но Мазид Тагай добрался до Оша с большим 
трудом. Моих добрых воинов посбивали с коней: Насир бек, Мухаммед Али Мубашшир, Ходжа 
Мухаммед  Али,  Хусрау  Кукельташ,  Ну'ман  Чухра  пали  в  этом  походе.  Кроме  них  погибло 
много йигитов. 
Ханы,  идя  за  Танбалом  следом,  стали  лагерем  в  окрестностях  Андиджана.  Старший  хан 
остановился  возле  курука,  в  саду  моей  бабки  Исан  Даулат  биким,  который  нарывается  Куш-

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
92
Тигирман; Младший хан расположился поблизости от лангара 
247
 
Баба-Таваккула.  
Через  два  дня  я  прибыл  из  Оша  и  повидался  со  Старшим  ханом  в  Куш-Тигирмане.  В  то 
самое время, когда я с ним свиделся, Хан передал Младшему хану те земли, что перешли ко 
мне. Оправдываясь передо мной, он говорил: «Враг, подобный Шейбани хану, захватил такой 
город, как Самарканд, и могущество его все растет. Ради этого дела Младшего хана привели бог 
весть откуда. Здесь у него земли нет, те его владения — далеко. Следует отдать Младшему хану 
области к югу от реки Ходженда, начиная с Андиджана, чтобы он там водворился». Области к 
северу от реки Ходженда, начиная от Ахси, Хан обещал мне и говорил, что утвердившись здесь, 
ханы направятся в область Самарканда, возьмут ее и отдадут мне, а после этого всю Фергану 
передадут  Младшему  Хану.  Вероятно,  эти  слова  были  хитростью,  чтобы  меня  обмануть: 
неизвестно, что бы произошло, если бы все это осуществилось. 
Делать  было  нечего,  хочешь  не  хочешь,  пришлось  согласиться.  Когда,  покинув  Старшего 
хана,  я  направлялся  к  Младшему  хану,  чтобы  повидаться  с  ним,  Камбар  Али,  известный  под 
прозвищем Саллах, поравнялся со мной и сказал: «Видели? Они сейчас же отобрали у вас все 
ваши  земли!  У  вас  с  ними  ничего  не  выйдет;  теперь  же,  пока  Ош,  Маргинан,  Узгенд  и 
послушные вам области, племена и народы в ваших руках, ступайте в Ош, укрепите крепости, 
пошлите  к  Султан  Ахмед  Танбалу  человека  и  помиритесь  с  ним,  потом  побейте  и  прогоните 
могола и разделите по-братски ваши владения [с Танбалом] ». 
Я  сказал: «Пристойно  ли  это  будет?  Ханы — мои  родичи;  быть  им  слугой  лучше,  чем 
царствовать над Танбалом». Камбар Али бек увидел, что его слова не произвели впечатления, и 
вернулся [на свое место], раскаиваясь в сказанном. 
Я поехал и повидался с моим дядей, Младшим ханом. При предыдущем свидании я явился 
внезапно, так что Младший хан не успел сойти с коня и встретил меня без всякого почета. На 
этот раз, хотя я  подошел  еще  ближе,  Младший  хан добежал  до  конца ограды  шатра.  Так  как 
нога  у  меня  была  ранена  стрелой,  то  я  шел  с  трудом,  опираясь  на  палку.  Подойдя  и 
поздоровавшись,  Младший  хан  сказал: «Брат  мой,  вы  говорят,  богатырь», — и,  взяв  меня  за 
руку, ввел в шатер. Шатер ему поставили очень маленький. 
Так  как  [Младший]  хан  вырос  в  окраинных  землях,  то  шатер,  в  котором  он  жил,  был 
скромный, казацкий. Дыни, виноград, принадлежности конской сбруи — все лежало тут же в 
шатре, где он жил. 
Покинув  Младшего  хана,  я  направился  в  свою  ставку.  Чтобы  лечить  мою  рану,  ко  мне 
прислали  могольского  костоправа  по  имени  Атиге  Бахши — моголы  называют  костоправов 
бахши.  В  искусстве  править  кости  он  очень  сведущ.  Если  даже  у  человека  вываливался  из 
костей мозг, этот костоправ и то давал лекарство. Любую рану на жилах он легко исцелял. К 
некоторым  ранам  он  прикладывал  лекарство  вроде  мази,  при  других  ранах  давал  лекарство 
съесть. К ране на моем бедре он велел прикладывать жженую шерсть, а фитиля не вкладывал. 
Кроме того, он один раз дал мне съесть какой-то корешок. 
Этот Бахши сам рассказывал: «У одного человека сломалась тонкая кость на стопе и кусок 
кости, величиною с ладонь, превратился в порошок. Я разрезал мясо, вынул все кости стопы и 
вместо костей положил лекарство, измельченное в муку. Это лекарство образовало как бы кость 
вместо  настоящей  кости,  и  [рана]  закрылась».  Таких  удивительных  и  диковинных  вещей  он 
рассказывал множество. В нашей земле костоправы не способны так лечить. 
Через три-четыре дня Камбар Али, беспокоясь из-за сказанных им слов, бежал и пришел в 
Андиджан. Еще несколько дней спустя ханы сговорились и послали меня в сторону Ахси; со 
мной отправили Айуб Бекчика с его туманом и Джан Хасан Нарина с туманом Нарин — всего 
тысячу или две человек. Беком войска назначили Сарик баш мирзу. 
В Ахси находился младший брат Танбала Шейх Баязид, в Касане пребывал Шахбаз Карлук. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
93
В  это  время  Шахбаз  пришел  и  стоял  перед  крепостью  Наукенд.  Переправившись  через  реку 
Ходженда,  напротив  Бихраты,  мы  быстро  двинулись  к  Наукенду  на  Шахбаза.  Перед  утром, 
когда мы подходили к Наукенду, беки доложили: «Этот человек наверное обо всем догадался. 
Если мы подойдем, не расстраивая рядов, при свете дня — будет подходяще». 
Мы пошли медленнее. Шахбаз, видимо, ничего не знал. Когда мы приблизились к Наукенду, 
он  проведал  об  этом,  бежал  из  окрестностей  Наукенда  и  вошел  в  крепость.  Так  бывало 
неоднократно: говоря, что враг все проведал, этим легко отговаривались и время для дела было 
упущено. Опыт подтверждает это. Словом, когда дело само идет в руки, не следует ослаблять 
рвения и усердия. Раскаиваться потом — бесполезно. 
На рассвете вокруг крепости произошли небольшие стычки, но как следует мы не дрались. 
От  Наукенда  мы  пошли  в  сторону  гор,  к  Биш-харану,  чтобы  пограбить.  Шахбаз  Карлук, 
воспользовавшись  удобной  минутой,  бросил  Наукенд  и  бежал  в  Касан.  Повернув  назад,  мы 
пришли и расположились в Наукенде. 
В эти дни мои воины неоднократно совершали набеги на окрестности и грабили. Один раз 
они ограбили деревни в области Ахси, другой раз пошли и ограбили Касан. Шахбаз с приемным 
сыном  Узун  Хасана,  которого  звали  Мирим,  вышли  на  бой.  Они  сразились  и  были  разбиты; 
[
Мирим] тогда умер. 
Одна из неприступных крепостей Ахси — крепость Пап. Жители Папа заперли крепость и 
послали  к  нам  человека.  Мы  отправили  туда  Сейид  Касима  с  несколькими  йигитами.  
Перейдя реку напротив деревень, расположенных выше Ахси, они вошли в крепость Пап.  
Через  несколько  дней  случилось  удивительное  дело.  В  то  время  Ибрахим  Чапук  Тагай, 
Ахмед  Касим  Хатике  Аргун  находились  с  Шейх  Баязидом  в  Ахси.  Послав  с  упомянутыми 
[
беками]  еще  человек  двести  добрых  йигитов,  Шейх  Баязид  однажды  ночью  нежданно-
негаданно отправил их в крепость Пап. Сейид Касим, не приняв никаких предосторожностей, 
лежал  и  спал.  Когда  семьдесят-восемьдесят  вооруженных  йигитов,  достигнув  крепости, 
приставили  лестницы,  поднялись  и  захватили  ворота,  спустили  подъемный  мост  и  вошли  в 
крепость, Сейид Касим, узнав об этом, заспанный, в одной рубахе, с пятью-шестью йигитами 
вскочил на коня, поколотил и выгнал нападавших. Отрезав несколько голов, он прислал их мне. 
Хотя так беспечно валяться было совсем не по-военному, но разбить и прогнать с несколькими 
молодцами столько храбрых вооруженных йигитов — очень смелое дело. 
В то время ханы были заняты осадой крепости Андиджана. Обитатели крепости не давали к 
ней приблизиться. Йигиты, выезжая на конях, перестреливались перед крепостью.  
Шейх  Баязид  начал  посылать  людей  из  Ахси,  выражая  нам  доброжелательство.  Он 
настойчиво  призывал  нас.  Цель  этих  призывов  заключалась  в  том,  чтобы  любой  хитростью 
разлучить  меня  с  ханами;  ведь,  когда  я  расстанусь  с  ними,  ханы  не  смогут  более  стоять  под 
Андиджаном. Эти приглашения делались с согласия его старшего брата Танбала. 
Расстаться  с  ханами  и  заключить  союз  с  этими  людьми  мы  считали  невозможным.  Я 
намекнул ханам об этих приглашениях. Ханы говорили про меня: «Пусть идет! Пусть любым 
способом  захватит  Шейх  Баязида!»  Такое  коварство  и  хитрость  не  соответствовали  нашим 
правилам и обычаям, тем более что у меня [с Шейх Баязидом] был заключен договор. Как же 
можно столь вероломно нарушить договор? 
Мне  пришло  на  ум,  что  нам  следует  каким-нибудь  образом  проникнуть  в  Ахси:  или  мы 
оторвем  Шейх  Баязида  от  Танбала  и  он  перейдет  на  нашу  сторону,  или  дело  обернется  как-
нибудь иначе, благоприятно для нас. 
Мы послали к Шейх Баязиду человека и заключили договор и условие. Шейх Баязид позвал 
нас в Ахси, мы пошли. Шейх Баязид, выйдя навстречу и приведя с собой также моего младшего 
брата  Насир  мирзу,  впустил  нас  в  крепость  Ахси.  Мне  назначили  стоянку  и  жительство  в 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
94
наружных укреплениях, в домах моего отца. Я пошел и водворился там. 
Танбал  послал  к  Шейбани  хану  своего  старшего  брата,  бека  Тильбе,  выражая  ему 
покорность и призывая его к себе. В это время от Шейбани хана пришли грамоты. Он писал: «Я 
иду!». 
Едва весть об этом дошла до ханов, как они потеряли мужество, и, не могши более стоять, 
поднялись из-под Андиджана. 
Младший хан славился своей справедливостью и честностью, но его моголы, оставленные в 
Оше,  Маргинане  и  других,  покорившихся  мне  крепостях,  вопреки  надеждам  народа,  начали 
творить жестокости и насилия. Когда ханы ушли из-под Андиджана, жители Оша и Маргинана 
напали на моголов, находившихся в крепости, схватили их, ограбили, побили и выгнали. 
Ханы,  не  переходя  ходжендской  реки,  отошли  на  Маргинан  и  Канд-и  Бадам  и 
переправились через реку у Ходженда. Танбал следом за ханами пришел в Маргинан. Мы в это 
время  были  в  сомнении:  если  остаться,  то  на  ханов  нельзя  было  особенно  рассчитывать,  а 
бросить их без причины и уйти, как будто нехорошо. 
Однажды утром из Маргинана, покинув Танбала, прибежал Джехангир мирза. Когда пришел 
Мирза,  я  был  в  бане.  Мы  поздоровались.  В  это  время  пришел  также  и  Шейх  Баязид, 
взволнованный, в полной растерянности. Мирза и Ибрахим бек говорили: «Шейх Баязида надо 
схватить, надо овладеть арком». И действительно здравый расчет подсказывал это. 
Я сказал: «Мы заключили договор, как же мы нарушим договор?» Шейх Баязид ушел в арк. 
На мосту следовало поставить человека, но мы не поставили на мост никого. Такая небрежность 
произошла вследствие неопытности.  
На рассвете явился Танбал с двумя или тремя тысячами вооруженных людей, перешел через 
мост и вступил в арк. У меня и сначала было мало людей, а придя в Ахси, я к тому же разослал 
некоторых по крепостям, других отправил кого куда — даругой или сборщиком налогов; в Ахси 
со мной было всего сто человек с небольшим. 
Выехав  с  этими  людьми  на  конях,  мы  расставляли  йигитов  на  концах  улиц  и  собирали 
боевое снаряжение,когда Шейх Баязид, Камбар Али и Мухаммед Дуст прискакали от Танбала 
ради примирения. 
Поставив людей, назначенных для боя, на указанные им места, я отправился к усыпальнице 
моего отца и сел там, чтобы держать совет. Джехангир мирзу я тоже позвал; Мухаммед Дуст 
вернулся, Шейх Баязид и Камбар Али бек пришли. Усевшись на южном айване гробницы, мы 
посоветовались  между  собой  и  вдруг  оказалось,  что  Джехангир  мирза  и  Ибрахим  Чапук 
сговорились схватить этих людей. Джехангир мирза сказал мне на ухо: «Их надо схватить», но я 
отвечал: «Не спеши! Дело сейчас зашло дальше того, чтобы их задерживать. Посмотрим, может 
быть выйдет что-нибудь хорошее миром. Их ведь очень много, а нас так мало. К тому же они с 
такими силами находятся в арке, а мы, при нашей слабости, — в наружных укреплениях». 
Шейх Баязид и Камбар Али тоже присутствовали на этом совете. Джехангир мирза сделал 
Ибрахим  беку  головой  знак,  приказывая  ему  воздержаться  от  [задуманного]  дела.  Не  знаю, 
понял ли его Ибрахим бек, наоборот, или поступил так, притворившись, [что не видел знака], но 
он  тотчас  же  схватил  Шейх  Баязида.  Стоявшие  там  йигиты  со  всех  сторон  бросились  на  тех 
двоих и поволокли их. Говорить о мире и соглашении было уже поздно. Отдав тех двоих под 
стражу, мы выехали на бой. Одну сторону города поручили Джехангир мирзе. Людей у мирзы 
было мало; я назначил часть своих молодцов ему в помощь. Сначала я поехал туда и расставил 
людей по местам для боя, потом отправился в другую часть города. 
Посреди  города  была  ровная  площадь.  Поставив  там  отряд  йигитов,  я  поехал  дальше.  На 
этих  людей  напал  большой  отряд  конных  и  пеших,  их  согнали  с  площади  и  оттеснили  в 
переулок. В это время я подъехал туда. Я тотчас же погнал своего коня на врагов; они не могли 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
95
устоять  и  опрометью  побежали.  Когда  мы  вытеснили  их  с  улицы,  пригнали  на  площадь  и 
взялись за сабли, мою лошадь ранили в ногу стрелой. Лошадь упала на колени и сбросила меня 
на  землю  посреди  врагов.  Я  быстро  поднялся  и  пустил  стрелу.  Под  Кахилем,  моим 
оруженосцем, был довольно плохой конь. Спешившись, он подвел его ко мне. Я сел на его коня. 
Поставив  там  людей,  я  направился  к  другой  улице.  Султан  Мухаммед  Ваис,  увидев,  какая 
плохая у меня лошадь, спешился и подвел ко мне своего коня. Я сел на его, коня. В это время 
Камбар  Али,  сын  Касим  бека,  раненый,  прибыл  от  Джехангир  мирзы.  Он  сказал: «Некоторое 
время тому назад на Джехангир мирзу напали и потеснили его. Джехангир мирза ушел. Мы не 
знаем, что делать». 
Тут  явился  Сейид  Касим,  который  находился  в  крепости  Пап.  Удивительно  некстати  он 
оттуда ушел! Будь в такое время у нас в руках столь неприступная крепость, было бы хорошо. 
Я сказал Ибрахим беку: «Что же теперь делать?» У него была небольшая рана. Из-за этого 
ли, или от растерянности, он не мог дать толкового ответа. Я решил перейти мост; сломать его и 
направиться  в  сторону  Андиджана.  Баба  Ширзад  проявил  себя  тут  очень  хорошо.  Он  сказал: 
«
Прорвемся силой в ворота». Следуя словам Баба Ширзада, мы направились к воротам. Ходжа 
Мир Миран тоже сказал тут смелые слова. Когда мы проезжали по улице, Сейид Касим и Дуст 
Насир рубились с Баки Хизом. Мы с Ибрахим беком и Мирза Кули Кукельташем были впереди 
других. Оказавшись у ворот я увидел, что Шейх Баязид в фарджии