Литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках

203
 
в  субботу  мы  вышли  из 
Самарканда,  направляясь  в  Андиджан.  На  этот  раз  я  процарствовал  в  городе  Самарканде  сто 
дней. 
Когда  я  достиг  Ходженда,  тоже  была  суббота.  В  этот  день  один  человек  привез  из 
Андиджана  известие,  что  семью  днями  раньше,  в  субботу,  в  ту  самую  субботу,  когда  мы 
выступили из Самарканда, Али Дуст Тагай сдал противникам крепость Андиджан. 
Подробности этого [дела] таковы: нукер Узун Хасан, которого мне показали во время моей 
болезни и потом отпустили, пришел в Андиджан, когда неприятели осаждали крепость, и сказал 
[
андиджанцам]: «У  государя  отнялся  язык;  ему  в  рот  капают  воду  с  ваты».  Прибыв  с  такого 
рода сообщением, он клятвенно подтвердил его перед Али Дустом. Али Дуст находился у ворот 
Хакана.  От  таких  слов  он  лишился  твердости  и,  призвав  врагов,  заключил  с  ними  договор  и 
условие  и  сдал  крепость.  В  припасах  и  бойцах  в  крепости  не  было  никакого  недостатка,  все 
дело было в трусости этого лицемерного, неблагодарного, ничтожного человека. Упомянутые 
выше слова он сделал для себя лишь предлогом. 
После взятия Андиджана враги, услышав о моем прибытии в Ходженд, сделали мучеником 
Ходжу Маулана-и Кази, с позором повесив его на воротах арка. . 
[
Настоящее]  имя  Ходжи  Маулана-и  Кази — Абд  Аллах,  но  он  [более]  известен  под  тем 
именем.  С  отцовской  стороны  его  родословие  возводится  к  шейху  Бурхан  Ад-дин  Кличу,  со 
стороны  матери  оно  восходит  к  Султан  Илеку  Маза;  в  Фергане  члены  этого  рода  были 
духовными  наставниками,  шейх  ал-исламами  и  казиями.  Маулана-и  Кази  был  муридом 
досточтимого Ходжи Убайд Аллаха и пользовался его покровительством. У меня нет никакого 
сомнения, что Ходжа-и Кази был святой. Какое обстоятельство лучше доказывает его святость, 
чем то, что от всех, кто умышлял против него [зло], вскоре не осталось ни следа, ни признака? 
Ходжа Маулана-и Кази удивительный человек: страха в нем совершенно не было; другого 
столь смелого человека и не видывали. Это качество тоже доказывает святость. Всякий человек, 
какой  бы  он  ни  был  богатырь,  все  же  испытывал  небольшое  волнение  и  опасение,  а  Ходжа 
никогда не чувствовал волнения или опасения. 
После гибели Ходжи всех связанных с ним людей, то есть его нукеров, учеников, родичей и 
челядь, схватили и ограбили. 
Ради  Андиджана  мы  выпустили  из  рук  Самарканд,  а  Андиджан  тоже  ушел  у  нас  из  рук. 
Вышло так, как говорится в поговорке: «Беспечного и оттуда выгнали, и туда он не попал». Мне 
пришлось очень тяжело и трудно; с тех пор, как я стал государем, я еще ни разу не расставался, 
таким образом, со своими нукерами и родной страной.  
Сколько себя помню, я не знал такого горя и страдания. 
Когда  я  прибыл  в  Ходженд,  то  некоторые  лицемерные  люди,  не  могли  видеть  Халифу  у 
моих  дверей,  так  повлияли  на  Мухаммед  Хусейн  мирзу  и  еще  кое  на  кого,  что  Халифа  был 
отослан в Ташкент. Мы направили в Ташкент к [Султан Махмуд] хану Касим бека, прося Хана 
выступить к Андиджану. 
Когда Хан повел войско и, пройдя долиной Ахангарана, стал лагерем у подножья перевала 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
57
Кендирлик,  я  вышел  из  Ходженда  и  повидал  Хана,  моего  дядю.  Перевалив  через  Кендирлик, 
войска остановились возле Ахси. Со своей стороны, наши противники, собрав бывшие при них 
войска,  пришли  в  Ахси.  В  это  время,  рассчитывая  на  меня,  укрепили  крепость  Пап.  Однако, 
вследствие несколько медленного движения Хана, мятежники взяли крепость Пап приступом. 
Хотя прочие качества и повадки Хана были хороши, но как военачальник и полководец он 
был весьма недаровит. Дело ведь дошло до того, что соверши они еще один переход, область 
вероятнее всего досталась бы им даже без боя. И в такую-то пору Хан преклонил ухо к лживым 
речам  противников  и,  начав  разговоры  о  мире,  отрядил  [к  ним]  послами  Ходжу  Абу-л-
Макарима и старшего брата Ахмеда Танбала, бека Тилбе, который был в то время ишик-агой 
Хана.  Эти  люди,  чтобы  спасти  себя,  наговорили  множество  правдивых  и  лживых  слов  и 
приняли для Хана или для посредников взятки и подарки. С тем Хан и возвратился назад. 
Семьи  большинства  оставшихся  при  мне  беков,  внутренних  приближенных  и  йигитов 
находились в Андиджане. Отчаявшись взять Андиджан, семьсот-восемьсот человек из больших 
и малых беков и йигитов окончательно отделились от меня. В числе отделившихся беков были 
Али  Дервиш  бек,  Али  Мазид  Каучин,  Мухаммед  Бакир  бек,  Шейх  Абд  Аллах  ишик-ага  и 
Мирим  Лагари,  а  тех,  что  остались  со  мной  и  избрали  для  себя  тяготы  и  пребывание  на 
чужбине, насчитывалось; вероятно, больше двухсот, но меньше трехсот, и знатных, и простых. 
Из беков среди них были: Касим Каучин бек, Ваис Лагари бек, Ибрахим Сару-и Минглик бек, 
Ширим  Тагай,  Сиди  Кара  бек,  из  внутренних — Мир,  Шах  Каучин,  Сейид  Касим  ишик-ага 
Джалаир, Касим Аджаб, Мухаммед Дуст, Али Дуст Тагай, Мухаммед Али Мубашшир, Худай 
Берди Тугчи могол, Ярак Тагай, Султан Кули, сын Баба Кули, Пир Ваис, Шейх Ваис, Яр Али 
Билал,  Касим  мирахур 
204
, 
Хайдар-и  рикабдар 
205
. 
Мне  пришлось  очень  тяжело,  и  я  поневоле 
много плакал. После этого я прибыл в Ходженд; ко мне в Ходженд прислали мою мать и бабку 
вместе с семьями некоторых из тех, что остались со мною. Рамазан 
206
 
этого года мы провели в 
Ходженде. Направив к Султан Махмуд хану человека с просьбой о помощи, мы двинулись на 
Самарканд.  Хан  назначил  в  поход  на  Самарканд  своего  сына,  Султан  Мухаммед  Ханике,  а 
также Ахмед бека с четырьмя или пятью тысячами войска и сам тоже выступил и дошел до Ура-
Тепа.  Повидавшись  там  с  Ханом,  я  направился  к  Самарканду  через  Яр-Яйлак.  Султан 
Мухаммед Султан и Ахмед бек по другой дороге пришли в Яр-Яйлак раньше меня, а я пришел 
через Бурке-Яйлак в Санг-Зар; эта крепость является местопребыванием Яр-Яйлакского даруги. 
Султан Мухаммед Султан и Ахмед бек, узнав, что подошел Шейбани хан и совершил набег на 
Шираз  и  окрестные  места,  повернули  назад.  Мне  тоже  поневоле  пришлось  воротиться,  и  я 
пришел в Ходженд. Когда есть стремление к власти и желание завоевать земли, то, если дело 
раз  или  два  не  выйдет,  нельзя  сидеть  на  месте  и  смотреть.  Мечтая  о  походе  на  Андиджан,  я 
направился  в  Ташкент  к  Хану,  чтобы  просить  его  о  помощи.  Я  уже  семь  или  восемь  лет  не 
видел Шах биким и моих родных и близких; воспользовавшись случаем, я повидался также и с 
ними. Несколько дней спустя в помощь мне назначили Сейид Мухаммед мирзу Дуглата, Айюб 
Бекчика и Джан Хасан Барина с семью-восемью сотнями воинов. Получив такое подкрепление, 
я  выступил  в  путь  и,  не  задерживаясь  в  Ходженде,  быстро  прошел  мимо  и  двинулся  вперед, 
оставив Канд-и Бадам по левую руку. Ночью мы внезапным нападением, приставив к стенам 
лестницы, захватили крепость Насух, что находится в десяти йигачах на пути от Ходженда и в 
трех йигачах от Канд-и Бадама. 
В это время [как раз] поспевали дыни. В Насухе есть один сорт дынь, который называется 
«
исмаил-шейхи», кожура у них желтая, похожая на шагрень; это очень нежные дыни. Семечки у 
них,  как  яблочные,  мякоть  толщиной  в  четыре  пальца;  удивительно  сладкие  это  дыни, 
подобных им в тех местах нет. 
На следующее утро могольские беки доложили мне: «Людей у нас мало, что из того, что мы 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
58
взяли одну эту крепость?». И действительно, дело обстояло так. Не считая полезным стоять там 
или усиливать эту крепость, мы повернули обратно и снова пришли в Ходженд. 
В  том  году  Хусрау  шах  с  Байсункар  мирзой  повели  войско  и  хитростью  и  обманом 
захватили  Чаганиан.  Потом  Хусрау  шах  направил  к  Султан  Мас'уд  мирзе  посла  с 
предложением: «Приходите,  пойдем  на  Самарканд.  Если  Самарканд  нам  достанется,  то  один 
мирза пусть сидит в Самарканде, а другой мирза — в Хисаре». 
Беки, приближенные и йигиты Султан Мас'уд мирзы были обижены по следующей причине: 
когда Шейх Абд Аллах Барлас пришел от Байсункар мирзы к Султан Мас'уд мирзе, которому 
он  приходился  тестем,  то  удостоился  у  него  большого  внимания.  Хотя  область  Хисара —- 
маленькая  и  незначительная  область,  но  Султан  Мас'уд  мирза  назначил  Абд  Аллах  Барласу 
содержание  в  тысячу  туманов  деньгами  и  отдал  ему  в  полное  владение  область  Хутталан.  В 
области Хутталан находилось немало беков и приближенных Султан Мас'уд мирзы. Абд Аллах 
Барлас распоряжался ими всеми и вместе со своими сыновьями забрал при дворе полную власть 
и в большом, и в малом. Обиженные один за другим стали убегать и переходили к Байсункар 
мирзе. Словами, полными лжи, [Хусрау шах и Байсункар мирза] обманули бдительность Султан 
Мас'уд мирзы и в час, когда били зорю, быстрым ходом выступив из Чаганиана, обложили и 
взяли  крепость  Хисар.  Султан  Мас'уд  мирза  находился  вне  крепости,  в  пригороде  во  дворце, 
называемом  Даулат-Сарай,  который  был  построен  его  отцом.  Не  имея  возможности  войти  в 
крепость, он бежал с Шейх Абд Аллах Барласом к Хутталану. 
В дороге Султан Мас'уд мирза отделился от Шейх Абд Аллах Бар-ласа и, переправившись у 
Убаджа 
207
, 
ушел к Султан Хусейн мирзе.  
Как только область Хисар стала ему доступна, [Хусрау шах] посадил в Хисаре правителем 
Байсункар  мирзу,  а  Хутталан  отдал  Вали.  Спустя  несколько  дней  Хусрау  шах  выступил, 
намереваясь  осадить  Балх.  Он  послал  вперед,  в  окрестности  Балха,  одного  из  своих  знатных 
нукеров  по  имени  Назар  Бахадур  с  тремя-четырьмя  тысячами  человек.  Три  или  четыре  дня 
спустя Хусрау шах тоже подошел, приведя с собой Байсункар мирзу, и они обложили Балх. В 
Балхе находился Ибрахим Хусейн мирза; там было также много беков Султан Хусейн мирзы, 
Хусрау  шах  дал  своему  младшему  брату  Вали  большое  войско  и  послал  его  осаждать, 
Шабурган, разорять и грабить его окрестности. Вали выступил, но не смог даже приблизиться и 
осадить Шабурган; он послал бывших с ним воинов грабить племена, жившие в Зардак-Чуле. 
Они  совершили  набег  на  Зардак-Чул  и  привели  больше  ста  тысяч  овец  и  около  трех  тысяч 
верблюдов. 
После  этого  Вали  разграбил  и  опустошил  область  Сан-и  Чарик,  увел  часть  жителей, 
укрепившихся в горах, и присоединился к своему старшему брату близ Балха. 
Во  время  осады  Балха  Хусрау  шах  однажды  послал  упомянутого  нукера,  по  имени  Назар 
бахадур, завалить арыки города. Один из осажденных, Тенгри Берди Саманчи 
208
, 
который был 
любимым  беком  Султан  Хусейн  мирзы,  выехал  во  главе  семидесяти-восьмидесяти  йигитов, 
встретился  лицом  к  лицу  с  Назар  бахадуром,  свалил  его,  отрезал  ему  голову  и  увез  ее  в 
крепость. Он вел себя мужественно и сделал замечательное дело. 
В том же году Султан Хусейн мирза повел войско, чтобы разбить Зу-н-Нун Аргуна и сына 
Зу-н-Нуна, Шах Шуджа. Зу-н-Нун был нукером Бади' аз-Заман мирзы, за которого отдал свою 
дочь, и устраивал мятежи и смуты. 
Султан  Хусейн  мирза  пришел  и  стал  лагерем  под  Бустом.  В  его  войско  ниоткуда  не 
поступало  припасов.  Воины  уже  изнемогали  от  голода,  когда  даруга  Буста  сдал  крепость. 
Благодаря запасам, находившимся в Бусте, Султан Хусейн мирза [смог] возвратиться в Хорасан. 
Так как столь великий государь, как Султан Хусейн мирза, с таким обильным великолепным 
снаряжением несколько раз водил войско на Кундуз, Хисар и Кандахар, но не мог их взять и 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
59
возвращался обратно, то его сыновья и беки сильно осмелели и устраивали восстания и мятежи. 
Тем  летом  Султан  Хусейн  мирза  был  вынужден  выступить  против  своего  сына  Мухаммед 
Хусейн  мирзы,  который  овладел  Астрабадом  и  встал  на  путь  зла. [Султан  Хусейн]  послал 
вперед  беков  под  начальством  Мухаммед  Вали  бека  и  большое  войско,  а  сам  стоял  в  Уланг-
Нишине, когда Бади'аз-Заман мирза и Шах бек, сын Зу-н-Нун бека, неожиданно повели войско 
и появились перед Мирзой. По счастливой случайности Султан Мас'ул мирза, который, отдав 
Хисар, направлялся к Султан Хусейн мирзе, подоспел как раз в этот день. Войско, ушедшее в 
Астрабад, тоже возвратилось в этот день и присоединилось к Мирзе. Оказавшись лицом к лицу, 
противники даже не начали сражения. Бади'аз-Заман мирза убежал вместе с Шах беком. 
Султан  Хусейн  мирза  хорошо  принял  Султан  Мас'уд  мирзу  и,  заставив  его  преклонить 
колени как своего зятя, оказывал ему милость и благосклонность. Однако Султан Мас'уд мирза 
по наущению Баки Чаганиани, младшего брата Хусрау шаха, который пришел раньше и состоял 
на  службе  у  Султан  Хусейн  мирзы,  не  остался  в  Хорасане,  под  каким-то  предлогом  он  без 
разрешения ушел от Султан Хусейн мирзы к Хусрау шаху. 
Хусрау  шах  в  это  время  вызвал  Байсункар  мирзу  из  Хисара,  Между  тем  сын  Улуг  бек 
мирзы, Миран Шах мирза, который восстал против своего отца и ушел к хазарейцам, совершил 
и у хазарейцев всякие безобразия и не мог у них оставаться. 
Он  тоже  пришел  к  Хусрау  шаху.  Некоторые  недальновидные  люди  считали,  что  следует 
убить  всех  троих  царевичей  и  прочесть  хутбу  от  имени  Хусрау  шаха.  Не  считая  такое  дело 
полезным,  этот  неблагодарный  ничтожный  человек  ради  благ  быстротечной  земной  жизни, 
которая  ни  ему  и  никому  другому  не  была  и  не  будет  верна,  схватил  Султан  Мас'уд  мирзу, 
которого  он  с  детства  воспитывал  и  растил,  будучи  дядькой,  и,  воткнув  ему  в  глаза  иглу, 
ослепил  его.  Некоторые  молочные  братья,  сверстники  и  старые  слуги  Султан  Мас'уд  мирзы 
пришли  в  Кеш,  намереваясь  отвести  его  в  Самарканд  к  Султан  Али  мирзе,  но  так  как  люди 
[
Султан Али мирзы] тоже задумали злое против Султан Мас'уд мирзы, то он убежал из Кеша, 
перешел реку у Чарджуйской переправы и направился к Султан Хусейн мирзе. Пусть будет сто 
тысяч раз проклят до дня воскресенья тот, кто совершил столь гнусный поступок, или тот, кто 
задумал такое деяние! Всякий, кто услышит о подобных делах, пусть клянет Хусрау шаха; если 
человек, услышав о таких поступках, не проклянет его, то он сам заслуживает проклятия! 
После  этого  нехорошего  дела  Хусрау  шах,  посадив  Байсункар  мирзу  государем,  отпустил 
его в Хисар; Миран Шах мирзу он назначил в помощь Сейид Камила и послал его в сторону 
Бамиана 
208a
.  
 
 
СОБЫТИЯ ГОДА ДЕВЯТЬСОТ ЧЕТВЁРТОГО 
1498-1499 
 
Мы несколько раз ходили на Самарканд и Андиджан, но никакого дела не получалось, и мы 
снова  вернулись  в  Ходженд.  Ходженд — незначительное  место;  человек  с  сотней  или  двумя 
нукеров  прокормится  там  с  трудом.  Как  же  может  муж  с  большими  притязаниями  спокойно 
сидеть там? 
Мухаммед  Хусейн  Гурган  Дуглат  находился  в  Ура-Тепа,  вознамерившись  идти  на 
Самарканд, я послал к нему людей и вступил с ним в переговоры. Мы просили его временно, на 
эту зиму, отдать нам Пешагир — одно из селений Яр-Яйлакского тумана, которое входило во 
владения  досточтимого  Ходжи  [Ахрара],  но  во  время  безвластия  перешло  в  руки  Мхаммед 
Хусейн Дуглата. [Мы хотели] расположиться там и передвигаться по Самаркандской области, 
сколько сможем. 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
60
Мухаммед  Хусейн  мирза  согласился,  я  выступил  из  Ходженда  и  направился  в  Пешагир. 
Дойдя  до  Замина,  я  заболел  горячкой;  несмотря  на  горячку,  я  выступил  из  Замина  и,  быстро 
пройдя горной дорогой, подошел к Рабат-и Ходжа с тем, чтобы приставить к стенам лестницы и 
внезапно захватить крепость. Рабат-и Ходжа — местопребывание даруги Шавдарского тумана. 
Мы  пришли  туда  утром,  но  жители  проведали  об  этом,  мы  снова  отступили  и,  нигде  не 
останавливаясь,  пришли  в  Пешагир.  Несмотря  на  горячку,  я  проделал  путь  в  тринадцать-
четырнадцать йигачей, испытывая сильные страдания и тяготы. 
Несколько дней спустя мы отправили вперед Ибрахима Сару, Вакса Лагари и Ширим Тагая 
с  приближенными,  беками  и  йигитами, [дав  им  приказание]  пойти  и  либо  уговорами,  либо 
силой  завладеть  крепостями  Яр-Яйлака.  В  то  время  Яр-Яйлак  был  под  началом  Сейид  Юсуф 
бека.  Когда  я  ушел  из  Самарканда, [Сейид  Юсуф]  остался  там;  Султан  Али  мирза  тоже 
оказывал ему, внимание. Сейид Юсуф бек послал править и властвовать в крепость Яр-Яйлака 
сына  своего  младшего  брата.  Ахмед  Юсуф,  который  теперь  состоит  правителем  Сиалкота, 
находился в этих крепостях. Наши беки и йигиты отправились и [воевали] всю зиму; некоторые 
крепости  они  взяли  миром,  другие  захватили  силой,  с  боем,  а  иными  завладели  хитростью  и 
обманом и стали там хозяевами. В тех областях из-за моголов и узбеков нет ни одной деревни, в 
которой не было бы укрепления. В это время из-за нас напали под подозрение Сейид Юсуф бек 
и сын его брата, и их отправили в Хорасан. 
Вся та зима прошла в таких схватках и стычках. По весне для заключения мира прислали 
Ходжу  Яхью,  а  сам  [Султан  Али  мирза],  подстрекаемый  воинами,  пришел  в  окрестности 
Шираза  и  Кабула.  Нашего  войска  было  больше  двухсот  и  меньше  трехсот  человек.  Со  всех 
сторон  [нас  окружили]  сильные  враги.  Когда  я  бродил  вокруг  Андиджана,  судьба  не  оказала 
мне никакой поддержки, когда я протянул руку Самарканду, тоже не вышло никакого дела. По 
необходимости  приходилось  заключить  нечто  вроде  мира  и  возвращаться  из  Пешагира  [в 
Ходженд]. 
Ходженд, [как  уже  сказано],—  незначительное  место,  там  с  трудом  может  прокормиться 
один  бек.  Почти  полтора  года  мы  находились  там  с  семьей  и  домочадцами.  Тамошние 
мусульмане в то время тоже по мере возможности несли расходы [по нашему содержанию] и 
оказывали услуги без упущений. С каким же лицом я опять пойду в Ходженд, да и что станет 
человек делать, придя в Ходженд? 
Где место, куда пойти, 
Где приют чтобы там остаться? 
Наконец, после всех колебаний и сомнений мы направились на летовки к югу от Ура-Тепа. 
Несколько  дней  мы  провели  в  тех  местах  смятенные,  не  зная,  что  делать,  идти  или  стоять. 
Однажды,  когда  мы  находились  там,  Ходжа  Абу-л-Макарим,  который,  как  и  мы,  покинул 
родину и скитался, пришел меня повидать. Когда я спросил и осведомился у него, идти нам или 
стоять,  что  делать,  чего  не  делать,  он  был  взволнован  и  тронут  нашим  положением  и  ушел, 
прочитав фатиху; на меня это тоже произвело большое впечатление и я растрогался. 
В тот же день в час послеполуденной молитвы на краю долины появился какой-то всадник. 
Это оказался один из нукеров Али Дуст Тагая по имени Юлчук. Али Дуст Тагай прислал его с 
таким сообщением; «Хотя я совершил великие проступки, однако надеюсь, что, оказав милость 
и простив мои прегрешения, вы направитесь к нам. Я передам вам Маргинан и проявлю такую 
покорность  и  готовность  служить,  что  моя  вина  растает  и  завеса, [отделяющая  меня  от  вас], 
поднимется». 
Едва пришла эта весть, заставшая меня в таком смятении и растерянности, как я, нисколько 
не  задумываясь  и  не  задерживаясь,  в  тот  самый  час,  когда  солнце  начало  садиться,  быстрым 
ходом  направился  в  Маргинан.  Между  тем  местом,  где  мы  находились,  и  Маргинаном  будет 

Захир ад-Дин Бабур. Бабур-наме 
 
 
Библиотека www.ziyouz.com – литература в узбекском языке и узбекская литература на иностранных языках 
 
61
примерно двадцать четыре-двадцать пять йигачей. Всю ночь пока не взошла заря, и все утро до 
полуденной молитвы мы шли, нигде не останавливаясь. В час полуденной молитвы мы стали 
лагерем в одном из селений Ходженда, называемом Тангаб. Дав коням остынуть, и покормив 
их, мы, когда били полночную зарю, вышли из Тангаба. Пройдя всю ночь до утра и весь день до 
заката солнца и еще одну ночь, мы перед рассветом находились в одном йигаче от Маргинан, а 
Ваис  бек  и  еще  кое-кто,  почувствовав  сомнение,  доложили  мне: «Али  Дуст — человек, 
совершивший  всякие  дурные  дела.  Между  нами  ни  раз,  ни  два  не  ходили  люди,  не  было  ни 
переговоров, ни условия, ни соглашения. На что же мы рассчитывали, идя вперед?»  
Действительно, для их сомнений было основание. Остановившись на некоторое время, мы 
посоветовались. В конце концов порешили на том, что хотя для таких сомнений и есть повод, 
но  [сомневаться]  следовало  раньше.  Трое  суток,  не  отдыхая  и  не  останавливаясь,  мы  шли 
вперед  и  проделали  путь  в  двадцать  четыре-двадцать  пять  йигачей,  так  что  ни  у  коней  не 
осталось силы, ни у людей. Как же мы можем вернуться отсюда, а если бы и вернулись, то куда 
мы пойдем? Раз уж мы столько прошли, надо идти дальше. Ничего не будет без божьей воли. 
Сговорившись  на  этом  и  уповая  на  [Аллаха],  мы  тронулись.  В  предрассветный  час  мы 
подошли к воротам крепости Маргинана. Али Дуст Тагай, стоя за воротами и не отпирая их, 
попросил о договоре. Когда заключили условие и договор, он отпер ворота и, стоя в воротах, 
выразил мне почтение. Повидавшись с Али Дустом, я расположился внутри крепости, в одном 
подходящем дворе. Со мной было людей знатных и простых двести сорок человек. 
Узун Хасан и Султан Ахмед Танбал чинили над жителями этой области много жестокостей 
и плохо с ними обращались; все население области желало моего прихода. 
Спустя два-три дня после прибытия в Маргинан я отдал под начальство Касим бека более 
сотни воинов из числа пешагирцев, моих новых нукеров и нукеров Али Дуст бека и послал его к 
горцам, живущим к югу от Андиджана ашпарцам, турукшарам, чогракам и вообще в те места, 
чтобы Касим бек уговорами или силой привел ко мне этих людей. Ибрахим Сару, Ваис Лагари, 
Сиди  Кара  и  с  ними  около  сотни  воинов  были  посланы  в  сторону  Ахси,  чтобы  они  перешли 
реку Ходженд и любым способом привлекли на мою сторону жителей крепостей и горцев. 
Через несколько дней Узун Хасан и Султан Ахмед Танбал, взяв с собой Джехангир мирзу, 
собрали наличных воинов и моголов, призвали в войска жителей Андиджана и Ахси, обязанных 
идти  на  войну,  и  стали  лагерем  в  деревне  Сабан,  в  одном  шери  к  востоку  от  Маргинана, 
намереваясь  осаждать  Маргинан.  День  или  два  спустя,  построившись  и  вооружившись,  они 
подошли к предместьям Маргинана. 
Хотя под начальством Касим бека, Ибрахим Сару и Ваис Лагари были посланы люди в двух 
направлениях  и  со  мной  оставались  считанные  бойцы,  но  наличные  йигиты  построились, 
вышли и не пустили врагов дальше предместий. В этот день Халил Чухра дастарпеч